Медовый месяц
Шрифт:
Тогда они с Олей проговорили почти час. Совсем заболтались. Пока, наконец, ее напарница не стала поглядывать в их сторону неодобрительно и укоризненно. Но они уже успели обговорить все основные моменты и параметры будущего возможного сотрудничества. Оля давно подыскивала надежного человека. Необходимого, как отопление зимой. И он, наконец, нашелся… В общем, они спелись… И работа забурлила. Немного позже возник Григорий…
Где же прокололся Саша, в чем ошибся?.. Кому так остро мечталось, так позарез понадобилось его уничтожить, убрать с дороги, навсегда остановить его бодрый ровный шаг?..
— Они же
Он это прекрасно понимал.
— И что ты предлагаешь? — спросил он жену.
— Я?! Почему я должна предлагать?! Это ты сейчас обязан что-то решить и принять серьезные меры, чтобы нас обезопасить!
— Мера, Катенок, здесь всего лишь одна, — по возможности спокойно сказал Саша. — Полное прекращение всяких дел, связанных с фармацевтикой. Тогда мы все останемся на свете и будем жить дальше.
Катя от изумления немного притихла и пришла в себя.
— Мы будем жить? — в замешательстве повторила она, остывая. — Это замечательно… А на что мы будем жить, хотела бы я знать?! Опять на твою зарплату инженера, окончившего физтех с красным дипломом?! Превосходный вариант! Прямо-таки отличный и завидный!
— Вот видишь, Катенок, ты хочешь получать немалые деньги, при этом ничем не рискуя! А так не бывает! Пора бы уже это тебе понять, не маленькая.
Катя молчала, покусывая яркие губы. Она попала в сложное положение. И предпочла промолчать. Так на том дело о взрыве в семье Гребениченко закрыли. Как и в прокуратуре.
Только мать с отцом нередко возникали и чего-то требовали от Саши — то прекратить торговлю фальшивками, то вылечить Таню, то привести в норму Катерину… Ни то, ни другое, ни третье не выполнимо. Не стоит и задумываться об этом. Жизнь ломится ровным могучим потоком вперед, без советских плотин и преград, и его никому не остановить. Никакими взрывами…
— Но по крайней мере, — не желала так просто сдаваться Катя, — мы должны отсюда уехать. В те же Золотые Ключи. Под первоклассную охрану. И как можно скорее!
— Это можно, — лениво согласился Саша. — И родители под боком. Очень удобно. Татьяна будет жить у них и поблизости.
Катя кивнула.
— Ты не боишься? — спросил его на следующий день Шура.
— Нет, не боюсь! — отрезал Саша. — Пугаются и обижаются только дураки. Умные ищут выход. А ты что, в штаны наложил? Не хочешь продолжать?
— Хочу, — медленно отозвался Шура. — Думал, что ты отвалишься…
Думал он… Ишь ты!.. Поди, рассчитывал, что все маньки теперь ему одному перепадут… Резвый мальчишечка…
Назавтра в офисе Саша поинтересовался у хмурого Шуры его личными делами.
— Поделись, благородный Атос, какую леди соблазнил на сей раз? Мадам не замужняя? Все по тексту? Или ждешь смерти супружника?
— Все куда хуже, — вздохнул и внезапно раскололся скрытный Шура. — Дама от меня родила сына. Как я ее уговаривал, как упрашивал, как умолял этого не делать… Нет, попала бабе вожжа под хвост! Рожу да рожу! «Мне уже двадцать восемь, когда же, если не теперь?» — Он довольно похоже передразнил интонацию своей интимной подруги. — Ну и родила парня… Уже год стукнуло… Теперь настаивает, чтобы я Настьку с Семеном бросил, — им хватит,
пожили в свое удовольствие! — и ушел бы к ней. Озверела прямо! Орет в телефонную трубку, угрожает всякими разоблачениями…— А Настасья, конечно, ничего не знает? — на всякий случай уточнил Саша.
Шура мрачно развел руками:
— Сам понимаешь… Устал я, Арамис… Сил больше нет… И заткнуть ей глотку деньгами тоже никак не удается. Все ей мало! Вроде твоей Катерины. Анастасия-то ведь у меня нетребовательная…
— Ты не любишь Настю? — вдруг спросил Саша.
Он прекрасно знал об этом, хотя приятель никогда на эту тему не распространялся.
Шура удивился вопросу. Не ожидал такого от насквозь прагматичного Гребениченко. Да и не задумывался над проблемой до сегодняшнего дня.
— Просто, понимаешь, встретил Ларису… В одном ресторане. Моя Настя их не любит. Мы тогда прилично загудели, отмечали общий очередной успех — толкнули большую партию амфетамина. Помнишь, поди? Ты идти отказался. Катерина почему-то не могла. А без нее ты не ходок, — съязвил Шура.
Еще бы Гребениченко не помнить ту сделку!.. Наркотические препараты составляли один из важных источников их доходов. Он кивнул, постаравшись не услышать о Катерине. Саша давно привык к тому, что ее не выносит никто, кроме него.
— Лариса была в ресторане с компанией, — продолжал Шура. — Они тоже праздновали. Кажется, чей-то день рождения. Смотрю — умница, взгляд строгий, глаза такие серьезные-серьезные, внимательные-внимательные… Вкус безупречный. Пригласил ее на танец. Зацепила она меня… А любовь… Ты, тезка, с каких пор стал о любви рассуждать?
Саша немного смутился, что было на него не похоже, но уже через минуту стал самим собой.
— Да так… Случайно сорвалось… Вообще-то у тебя Настька хорошая, тихая, никуда не встревает. Но может, и эта, Лариса, тоже ничего… Только ты, Атос, совсем теперь завяз с двумя парнями на руках. Настрогал мальчишек… Что думаешь делать?
Шура помялся. Вид у него был очень угрюмый.
— Тут… видишь ли… Самое плохое не то, что Лариса угрожает все рассказать Настасье… Это я как-нибудь переживу. И Настя простит. Она человек добрый и незлопамятный. Все куда хуже… Ларка совсем обезумела и заявляет, что если я не женюсь на ней, то она сообщит куда следует о наших махинациях с лекарствами…
Саша изумленно откинулся на спинку кресла.
— Да ты что?! Она же всех нас может здорово подставить!
Шура пасмурно кивнул:
— Это меня больше всего беспокоит…
— Беспокоит?! — заорал Саша. — А ты, идиот, каким местом думал, когда связывался с этой швалью?! Неужели не мог от нее скрыть или хотя бы как-то спрятать все концы?! Все так и вывалил как есть?!
Сумрачный Шура снова кивнул.
— Ну ты и кретин! — закричал Саша, вскакивая. Кресло-вертушка от его резкого толчка бешено закрутилось вокруг своей оси. — Она ж нас заложит за милую душу и «ох» не скажет! Знаю я таких, общался и встречал! Тварь! Стерва по обстоятельствам! Слушай, Шурка… — Он остановился возле кресла друга и попытался заглянуть тому в глаза. — Тезка… Ты ведь все равно не любишь Настю… Я-то знаю… И к Семену довольно равнодушен… Кроме того, парень уже большой, дальше и без тебя дорастет прекрасно. А тот еще маленький… Ему отец нужен… Это обязаловка, благородный Атос…