Медуза

– Они осмотрели район вокруг судна и продолжат поиски. Но подозреваю, что корабль, на котором приплыли эти люди, давно ушел. Я бы хотел снять с вас показания, джентльмены, и со всех остальных на судне. Могу ли я как-нибудь связаться с доктором Кейном?

– Мы не знаем, где он сейчас, – ответил Гэннон. – Но связаться попробуем.

– Благодарю за сотрудничество, капитан.

Гэннон отправился выполнять просьбу полицейского, а сам Рэндольф обратился к Курту и Джо:

– Джентльмены, поскольку вы принимали самое непосредственное участие в происшествии, не согласитесь ли вы дать показания первыми?

– С удовольствием расскажем вам всю историю, – ответил Остин.

Они пожали друг другу руки. Отходя к своим людям, Рэндольф фыркнул, как лошадь.

– Инженеры! – пробормотал он.

Остин предложил Завале дать показания первым, пока он пытается связаться с Кейном. Он отошел от места активных действий, связался по своему сотовому телефону со справочной службой и запросил телефон Морского центра Боунфиш-Ки. Компьютерный голос сообщил, что Морской центр недоступен для посторонних звонков, и посоветовал обратиться на сайт центра.

Немного подумав, Остин набрал другой номер из списка в своем телефоне.

На звонок ответил низкий холодный женский голос.

– Привет, Курт, – сказала Гаме Морган-Траут, – поздравляю. Мы с Полом смотрели ваше погружение по телевизору, пока трансляцию не прервали. Как вам соленые глубины?

– Соленые и глубокие. Расскажу потом. Простите, что прерываю ваш творческий отпуск в Скриппсе, но прошу об одолжении. Я бы хотел, чтобы вы с Полом смогли получить приглашение в морскую лабораторию Боунфиш-Ки во Флориде. Там не любят гостей, но если кто-то сможет туда попасть, то это вы.

– Разве директор Боунфиш-Ки не погружался с Завалой?

– Его зовут Макс Кейн. Но не ждите от него помощи.

– Попробую, Курт. А что именно я должна искать?

– Не знаю. Просто проявите зоркость и замечайте все, что покажется вам необычным.

Гаме в ответ негромко рассмеялась.

– Люблю точность ваших указаний, Курт.

– Этому учит курс менеджмента под названием «Прикрой свою задницу-101». Первый урок этого курса таков: если что-то идет неправильно, это не ваша вина. Позвоните мне, когда доберетесь с Полом до Боунфиш-Ки. Мы с Джо будем на «Бибе» еще день-два.

Остин закончил разговор и подошел к борту. Он сгорал от нетерпения. Ему не хотелось прерывать отпуск Пола и Гаме. Они сейчас не в Специальной группе, но к тому времени, когда полицейское расследование закончится и он освободится, Пол и Гаме должны стать глазами и ушами группы.

Он смотрел, как блестит на воде утреннее солнце. Иногда он шутил, что поражен болезнью, которая называется синдромом царя Нептуна. Большую часть жизни он провел на воде и под водой, и у него выработалось собственническое отношение к двум третям земного шара, занятым океаном.

Проект «Батисфера-3» он задумал как способ внушить уважение к морю молодым людям, которые когда-нибудь станут хозяевами аппарата.

Безликое агрессивное существо, стоящее за нападением, едва не погубило этот проект.

Остин знал, что он, смертный, ограничен в своих возможностях. В отличие от Нептуна он не может вызвать бурю одним взмахом трезубца.

В его глазах появился холодный блеск, и он, сжав губы, недобро улыбнулся.

Но он не раз демонстрировал, что способен устроить настоящий ад. И теперь не мог дождаться, когда можно будет сойти с судна и сотрясти стены Аида.

Глава 17

Пол Траут заканчивал семинар по проблемам глобального потепления, когда его телефон завибрировал. Он мгновенно сунул руку в карман спортивного пиджака, отключил телефон и вызвал на проекционный экран следующую диаграмму, но услышал за спиной тихий смех. Он повернулся, удивляясь, что такого смешного в карте распределения солености моря.

Никто не смотрел на диаграмму. Все в аудитории смотрели на лужайку перед корпусом, на привлекательную рыжеволосую женщину в купальнике. Женщина подпрыгивала и размахивала телефоном.

Траут опустил голову, словно что-то задумчиво рассматривал через очки, и поправил крупную яркую «бабочку».

Участник семинара рассмеялся.

– Кто эта сумасшедшая?

На губах Траута появилась легкая улыбка.

– Боюсь, эта сумасшедшая – моя жена. Прошу прощения.

Траут вышел из аудитории под общее удивленное аханье, но он привык к такой реакции. Траут был привлекательным молодым человеком: большие карие глаза, светло-каштановые волосы, аккуратно разделенные пробором и у висков зачесанные назад в стиле Гэтсби. Как всегда, он был безупречно одет, сшитый на заказ костюм сидел прекрасно, облекая шесть футов восемь дюймов его тела. Но, хотя Траут нередко проявлял своеобразное чувство юмора, знакомые считали, что его серьезность не вяжется с жизнерадостным нравом его жены.

Траут вышел в коридор и взглянул на телефон. На экране появилось сообщение.

«Можешь говорить?»

Траут нажал кнопку «Память», отвечая на звонок.

– Ничего себе представление ты устроила на моем семинаре по изменению климата, – произнес Траут в своей сухой новоанглийской манере. – Проходишь прослушивание для «Рокетс»?

В трубке зажурчал женский смех.

– Я вам звонила, но вы не отвечали, герр профессор, – поддержала его тон Гаме. – Потом я до изнеможения махала руками под твоим окном. На мне был купальник после утреннего плавания, поэтому в отчаянии я скинула платьишко и устроила обнаженку. Судя по всему, помогло.

Пол широко улыбнулся.

– Помогло, еще как, – сказал он. – Температура тела у всех мужчин в аудитории подскочила на двадцать градусов. Твой легкий стриптиз мог вызвать новую волну глобального потепления.

– Прости, – извинилась Гаме, – но позвонил Курт. Они с Джо все еще на «Бибе».

– Курт? Почему ты сразу не сообщила? Как прошло погружение батисферы?

– Я сказала, что мы следили за погружением по телевидению, пока трансляцию не прервали. Он уточнил, что погружение было запоминающимся.

– Странный выбор слова. Что он хотел этим сказать?

– Обещал объяснить позже. Но, похоже, нашей попытке воскресить здесь, в Скриппсе, конфетно-букетный период конец. Курт хочет, чтобы мы отправились во Флориду и заглянули в Боунфиш-Ки.

– Почему он заинтересовался Боунфиш?

– Пока без подробностей. Хочет, чтобы мы поразнюхали в центре и обратили внимание на все странное… На необычное.

– Мне трудно совместить это с расписанием, – сказал Пол. – Плюс у меня еще два дня обсуждений и лекций.