Медведь и русалка

Он думал о возможном визите домой всё время, пока замечательная рыбонька командовала его заселением в Зверинец. Она-то второй год здесь живёт, всё и всех знает. И с комендантом познакомила, и показала, что и где находится.

Вообще если честно, Медведь не сильно задумывался о том, что нужно для самостоятельной жизни. Ну, кроме того места, где жить. А сейчас понял, что это ведь думать про еду, где её брать, не забывать стирать одежду, особенно ту, в которой ходить на физкультуру и практику, и в комнате убираться.

Комната была побольше той, что осталась дома, но её предстояло делить с четверокурсником Артуром, он у выпускников староста. Медведь думал, что он будет недоволен, но Артур только поднял голову от ноутбука и сказал, что левая половина шкафа свободна, а всё остальное — потом, сейчас ему нужно добить кусок диплома. Точно, у них же диплом, и нужно не просто выучить и сдать, или показать, что можешь и умеешь, а ещё и текст писать. Грядущее написание текста страшило весьма и весьма, но — это ж ещё через два года, так? Вот и пусть себе, потом подумаем. Пока нужно сообразить, как жить дальше.

А дальше оказалось, что вселение нового жильца в Зверинец автоматически влечёт за собой праздник. Прибежал Ришар, радостно завопил, что круто, и боевиков стало на одного больше. Оказалось, тут какие-то соревнования — кого больше, кто круче и ещё что-то там, Медведя тут же добавили в какие-то чаты о местной жизни, он ни фига не понял, но решил, что ещё успеет разобраться.

Праздновали в кафешке на первом этаже. Там подавали горячую еду — без изысков, но много и сытно, и ещё притащили, что у кого было, и еды, и сладостей, и выпивки, и музыку запустили на все три этажа, и магических эффектов добавили.

— Друзья, у нас прибавление в коллективе, да какое! — вещал Валентин, он, оказывается, отлично умел валять дурака на публику. — Прошу любить и жаловать, Антуан Долле, иначе Медведь! Неодолимая сила и железный кулак!

Кто-то из девчонок, кажется, с третьего курса, что-то там бормотали про то, что хотят познакомиться с этой силой поближе, но рядом сидела Финнея и ласково так поглядывала на них всех из-под ресниц. Мол — ну, попробуйте, кто не боится. Это было как-то непривычно и ново, что ли. И круто.

Гудели долго, когда всё съели, и осталась только выпивка, начали танцевать, потом ещё ходили в парк проветриться, потом снова танцевали, и что-то там ещё, а потом они с Финнеей просто завалились к ней в комнату и заперли дверь.

И едва не опоздали к первой паре, потому что прихлопнули будильник и упали спать дальше. А девчонки, сестрёнки Финнеи, стучались в дверь и кричали, что через четверть часа начало пары.

Пока Финнея тёрла глаза, Медведь подскочил и мигом умылся, а потом побежал в свою комнату — схватить рюкзак. Артура уже не было — он приличный, наверное, и до утра не тусит, или посреди недели до утра не тусит.

Там как раз пока он ходил к себе, Финнея тоже собралась, Медведь взял её за руку, и они побежали через парк к Академии. Успели впритык.

На парах в тот день Медведь крепко думал, когда лучше зайти домой — поехать после пар, или забежать утром после работы. Утром, конечно, времени почти не будет, но — не только у него не будет, у родителей тоже. А если после пар — то все дома, и есть шанс, что снова все разругаются.

Но ведь невозможно прятаться вечно, так? И если что-то делать, даже и отступать, то лучше того, с развёрнутыми знамёнами? Прошлым летом на практике им так говорил капитан Вьевилль, что, мол, чему быть, того не миновать, и если предстоит что-то неприятное, то лучше сразу пойти и сделать. С гордо поднятой головой. Вот и ему, наверное, лучше сразу пойти и сделать. И заодно забрать одежду, и ещё кое-что нужное. Ну не съедят же его, в самом-то деле? Не хочется, да. Но — он не считает, что сделал что-то неправильное, за что можно быть им недовольным. И дядя Филибер так не считает, и госпожа декан тоже. Значит — неприятно, но — переживаемо.

После всех пар он дождался Финнею из бассейна и сказал:

— Знаешь, я сейчас съезжу домой.

— Хорошо, — кивнула она. — С тобой съездить?

— Нет, не нужно. Спасибо, но я думаю, что справлюсь. Это тот момент, который за меня никто не сделает, понимаешь?

— Кажется, понимаю, — кивнула она.

Ну а что, у неё тоже родители, и тоже, по ходу, не всегда согласные с тем, что она по жизни делает.

— Вот и славно.

— Звони или связывайся, если что. Я буду в Зверинце. А потом придумаем, куда пойти поесть и что ещё сегодня нужно сделать.

— Там по теории магии профессор де ла Мотт задал, — скривился он. — Надо будет на завтра сделать.

— Вот вместе и сделаем. А то ещё и спросим у кого-нибудь, я совсем не всё поняла.

О такой опции он и не подозревал — что можно спрашивать у кого-то про домашку. А вообще так-то в общаге куча старшекурсников, которые всё то, что сейчас у них, благополучно сдали. Глядишь, и вправду помогут.

Он поцеловал её и пошёл к метро.

6. С развернутыми знаменами

Всю дорогу в метро до дома Медведь проспал, потому что — госпожа декан права, спать надо больше. Едва успел подскочить и выйти на своей станции. И как раз взбодрился к тому моменту, как добрался до подъезда.

— О, привет! Ты нашёлся! А где был? — это подбежал Фред.

Наверное, и Стеф где-то поблизости.

— Я и не терялся, — пожал Медведь плечами. — Просто, ну, нет сил уже терпеть этот дурдом. А мне утром нужно было на пары.

— Да, ты сбежал, а отец потом ещё долго утихомириться не мог, — сказал брат. — Мама ревела, что ты из-за него куда-то делся, а он орал, что мы все идиоты и его достали.

— Значит, больше из-за меня орать не придётся. Я теперь в общаге живу.

— Да ну? — не поверил Фред.

— Ну да.

— И что, вот совсем-совсем в общаге? Навсегда?

— До конца учёбы. Или пока не заработаю, чтобы квартиру снимать.

— Ни фига ты, — брат смотрел с уважением.

— Приходится. Кто там дома?

— Да все, то есть оба они, а мы со Стефом нет. Это ты крутой — взял и ушёл. Я, может, тоже хочу.

— Ничего, что-нибудь придумаем. А дядя Филибер не заходил?

— Вчера приходил, сказал, что видел тебя, и что ты в полном порядке и ещё придёшь.

— Ну вот я пришёл. Ладно, я пойду, мне потом ещё обратно ехать и на завтра готовиться.

Медведь открыл дверь своими ключами и прислушался: тихо. Вошёл, снял ботинки и куртку. Что делать-то — пройти на цыпочках к себе, или наоборот — пойти и громко поздороваться?

Наверное, правильно пойти и поздороваться.

Родители нашлись в кухне, оба. Уставились на него недобро.

— Привет, — сказал он.