Медведев

Кох вернулся в Ровно 25 мая, на следующий день фон Бабаху было передано формальное заявление Вали Довгер, а уже вечером 30 мая пришло уведомление, что рейхскомиссар Эрих Кох примет обер-лейтенанта Зиберта и фрейлейн Довгер на следующий день.

К двум часам дня 31 мая 1943 года к мощной изгороди, отгораживавшей здания РКУ и резиденции Коха от улицы, подъехал извозчичий экипаж с пассажирами: пехотным офицером, кавалером двух Железных крестов, и худенькой сероглазой девушкой. Офицер со своей спутницей прошел во двор, а извозчик, погоняемый охранниками, должен был тотчас вернуться в город — останавливаться в этом районе разрешалось только машинам с номерами РКУ. Кучером был Николай Гнидюк, под козлами у него лежали снаряженный автомат и гранаты. Где-то неподалеку находились и другие вооруженные разведчики: Михаил Шевчук, Василий Галузо, Николай Куликов, Жорж Струтинский, еще несколько человек. Они должны были прикрыть отход Кузнецова и Довгер в случае, если им удастся после совершения акта возмездия вырваться живыми на улицу.

Кузнецов хорошо понимал, что его выстрел прогремит по всей Украине громче любого взрыва, поднимет на борьбу новые тысячи патриотов. Что же касается Вали Довгер, то она не верила, что они уйдут из резиденции Коха живыми, но готова была достойно встретить смерть и думала только об одном — успешном выполнении задания.

В точно назначенное время обер-лейтенант Зиберт вошел в кабинет рейхскомиссара. Зиберт разговаривал с Кохом пятнадцать минут и не смог осуществить свое намерение. Охрана рейхскомиссара оказалась столь тщательно продуманной, что исключала даже малейшую возможность совершить акт возмездия.

Вначале сухой, неулыбчивый, Кох постепенно разговорился, стал проявлять интерес к собеседнику. А потом вообще произошло маленькое «чудо»: узнав, что Зиберт родился в Восточной Пруссии и вырос в имении князя Шлобиттена, Кох… «узнал» его! То есть он вспомнил, что «встречал» его подростком, когда приезжал охотиться в гости к князю.

Заметив, что Кох явно удовлетворен, что его земляк Зиберт столь хорошо проявил себя на фронте, Николай Иванович стал тонко подыгрывать своему опасному собеседнику. Когда Кох высказал недоумение, почему кадровый офицер связывает свою жизнь с девушкой сомнительного в расовом отношении происхождения, Зиберт, почтительно, но твердо возразил: фрейлейн Довгер — чистокровная немка, ее отец оказал большие услуги рейху и германской армии, за что и был убит партизанами. Коха этот ответ удовлетворил. Он отменил мобилизацию Валентины Довгер и тут же отдал распоряжение о направлении ее на работу в РКУ в чрезвычайно важный для советской разведки отдел учета и сводок промышленных предприятий Украины.

Кох спросил, за что Зиберт получил кресты и где был ранен. Услышав, что второе ранение получено под Курском, рейхскомиссар совершенно уж неожиданно стал рассказывать обер-лейтенанту, что вскоре он будет отомщен за эту рану, поскольку фюрер именно в районе Курска готовится в ближайшем будущем — в пределах двух месяцев — нанести мощный удар, который, по его словам, «переломит Ивану хребет». Далее он стал рассказывать в упоении о новых сверхтяжелых танках и штурмовых орудиях, равных которым еще не имела ни одна армия в мире…

Услышав это сообщение, Медведев даже разволновался. В самом деле, в беседе с рядовым офицером один из самых высокопоставленных сановников фашистской Германии разгласил сразу несколько военных тайн! Наблюдательные посты отряда и в Ровно, и в Здолбунове, и на других станциях уже несколько недель отмечали усиленное передвижение войск и боевой техники в сторону фронта, причем примерно в направлении Курска и Орла. Без сомнения, немцы действительно готовили крупное наступление в этом районе. Так оно и было. Речь шла о подготовке гитлеровцами пресловутой операции «Цитадель». Какое значение придавало ей высшее германское командование, видно из приказа Гитлера: «Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» — первое наступление в этом году.

Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года…»

Все результаты наблюдений за передвижениями войск в район Курска, а также итог разговора Зиберта с Кохом Медведев передал в Центр. Как отмечал в номере, посвященном двадцатилетию разгрома фашистской Германии, журнал «Вопросы истории», весной 1943 года группа «Победители» дала сведения о переброске нескольких пехотных и танковых дивизий из Франции, Африки и из-под Ленинграда на курское направление.

Маршал Советского Союза А. М. Василевский в своих воспоминаниях писал, что в результате разведки сил и намерений противника в районе Курской дуги «советскому командованию стали достаточно точно известны сроки начала вражеского наступления, которое трижды переносилось Гитлером». И далее: «Как ни стремился враг держать в тайне планы своего наступления, как ни старался отвлечь внимание советской разведки от районов сосредоточения своих ударных группировок, нашей разведке удалось определить не только общий замысел врага на летний период 1943 года, направление ударов, состав ударных группировок и резервов, но и установить время начала фашистского наступления».

Своевременно разгадав план врага, Советское Верховное Главнокомандование сосредоточило в районе Курской дуги еще более крупные силы и 5 июля нанесло по противнику удар неслыханной, всесокрушающей силы. Невиданное в истории сражение длилось пятьдесят дней и ночей. В его ходе действительно был переломлен хребет, но не «русскому Ивану», как хвастливо предсказывал Кох, а гитлеровскому зверю. В ходе Курской битвы было разгромлено 30 немецких дивизий, в том числе 7 танковых. Враг потерял более полумиллиона солдат и офицеров, до 1500 танков, 3000 орудий и свыше 3700 самолетов.

В исторической победе на Курско-Орловской дуге есть доля ратного труда и отряда «Победители», его славных разведчиков и их командира Д. Н. Медведева. Впрочем, надо заметить, их вклад не ограничился разведкой.

В дни грандиозного сражения приобрел особое значение большой двухколейный железнодорожный мост через реку Горынь на магистрали Здолбуново — Киев. Как установила разведка, каждые десять минут по мосту проходил в сторону фронта воинский эшелон из Германии, Чехословакии и Польши. Через него же от фронта уходили составы с поврежденной в боях техникой и ранеными.

Гитлеровцы превосходно понимали стратегическое значение моста и придавали его охране исключительное значение. Непосредственную охрану несла рота солдат. Со стороны обоих въездов в небо уставились угрожающе стволы зенитных орудий. Там же разведчики определили наличие нескольких замаскированных минометных батарей и до двух десятков пулеметных гнезд. После наступления темноты каждые несколько минут над мостом взлетали и опускались на парашютиках осветительные ракеты, заливая окрестности мертвенным белым светом. Пулеметчики то и дело выпускали в сторону леса предупредительные очереди. Из Москвы пришел приказ — мост уничтожить. Между тем подобраться к нему не было, казалось, никакой возможности.

Медведев со своими ближайшими помощниками стал искать решение. Вскоре был сделан вывод: единственный способ уничтожить проклятый мост — это сбросить на него снаряд большой разрушительной силы (по расчетам минеров, такой должен весить 40–50 килограммов) с проходящего поезда. Самый простой путь — «воткнуть» в проходящий эшелон своего человека — отпадал. Система пропусков у немцев была поставлена строго, к тому же «багаж» пассажира — пятидесятикилограммовый чемодан неизбежно привлек бы внимание охраны. Стали искать окольные пути. Медведев полагал, что подходящая возможность скорее всего откроется в Здолбунове, крепко связанном с железной дорогой, поэтому особенно теребил Николая Гнидюка. И оказался прав.