Медвежья кровь

— Я займусь этим.

Минус один. Кажется, тот, кого называли Диланом.

Меня снова опустили на землю, пока голоса переговаривались и решали, как поступать дальше.

— Мажьтесь все. И медведя тоже намажьте.

Запахло резким ароматом хвои, земли и чего-то еще слегка раздражающего.

Будь я собакой, явно не стал бы принюхиваться к такому набору.

И видимо, мужчины это прекрасно знали, что лишний раз натолкнуло на мысль, что они слишком хорошо осведомлены о работе лабораторий, как и о том, как скрыться от себе подобных.

Только я им был слишком нужен, если они пошли против своих же.

И не факт, что я не попал сейчас в еще большие проблемы, чем до этого.

Сила постепенно росла во мне, и теперь нужно было улучить момент, чтобы выбраться и из этого плена.

Меня намазали пятерней по лицу и где-то в области груди, пока мужчины ничего не подозревали и продолжали быстро решать, что делать дальше.

— Их много, парни. И там профессионалы. Лучше рассредоточиться по лесу и разбить их на группы, чтобы отвести от медведя.

— Поддерживаю. Если пойдем все вместе, рискуем быть пойманными.

— Хорошо. Тогда медведя нужно спрятать очень надежно. Вернемся за ним, когда будем уверены, что поблизости никого нет.

Я чуть было не кивнул тоже.

Да, отлично.

Пока вы отводите себе подобных из черной охраны, я найду способ выбраться самостоятельно из этого кольца.

Сложно было теперь строить из себя безвольную и бессознательную куклу, когда мужские руки сгребли меня, а потом положили аккуратно в какое-то углубление, прикрыв его камнями, еловыми ветками и комками мха.

А парни были профессионалы тоже! Знали, что делать, а главное — выполняли все быстро, ловко и понимали друг друга с полуслова.

— Они пойдут за мной на запах крови, — услышал я голос того самого Кила, благодаря которому теперь мог двигаться дальше. — Выведу их на ложную тропу, которую оставит Дил.

— Мы прикроем.

— С богом, парни.

Скоро стало тихо, и я замер, теперь открывая наконец глаза, чтобы осмотреть быстро себя и принюхаться к тому, что происходило на поверхности.

Эта чертова мазилка напрочь скрыла от меня всех мужчин-лжеспасителей, но значит, что и для всех охотников на меня я стал таким же невидимым.

Хмыкнув себе под нос, я выбрался из-под земли, бросившись так, что луна светила прямо мне в глаза.

Пока одна охрана дурила другую и люди были заняты сами собой, у меня был прекрасный шанс унести ноги в неизвестном направлении и обдурить всех и сразу.

И кажется, у меня это получилось очень успешно.

Я бежал всю ночь не останавливаясь, лишь слышал за спиной призрачный и едва заметный волчий вой, чтобы мрачно усмехнуться: теперь и эти дрессированные псы не смогут найти меня!

И складывалось все просто идеально еще пару суток, на исходе которых я понял, что силы снова покидают меня.

Действие спасительной крови сошло на нет.

Многочисленные раны на теле воспалились и загноились.

Сначала меня шатало, а потом я вовсе свалился на землю, в последнем рывке обращаясь в зверя, чтобы отпугнуть людей из поселения, которых мог ощутить уже довольно близко.

Я не знал, где именно был. Главное, что здесь обо мне не знали как о зверочеловеке.

Периодически я отключался, вымотанный несколькими сутками бега на последнем выбросе адреналина, и каждый раз надеялся, что, открыв глаза, смогу собрать последние силы для решающего рывка, даже если не понимал, куда мне нужно идти…

Где меня могли ждать?

Я мог быть кому-то дорог?

Знал только, что не один в этом мире такой и должны быть мне подобные. Но враги или друзья?

Я потерял счет времени, пока то впадал в беспамятство, то приходил в себя, но тело само собранно застыло, когда неожиданно ощутил сначала присутствие собак, а затем человека.

Девушки…

Она испуганно застыла неподалеку, пока я щурился и пытался рассмотреть ее, но тщетно.

Была ночь или день?

Чувствовал лишь ее аромат — необычный, словно она несла в руках полевые цветы с тонким, едва заметным запахом, что само по себе было необычно поздней осенью.

Она была в шоке оттого, что увидела огромного медведя, лежащего на боку, но, очевидно, была обучена тому, что при встрече с хищником нельзя делать резких движений и тем более бежать. Девушка даже сдерживала псов, которые подчинялись ей.

Постепенно ее страх менялся на…тревогу? Жалость?

Странно было распознать эмоции, которые были чужды мне самому.

Еще более странным было то, что она не убегала в ужасе с поляны, не пыталась позвать мужчин, чтобы они разделались с громадным черным хищником, пока у нее была такая возможность.

Напротив, она делала пару осторожных шагов ко мне и замирала, словно давала понять, что она идет с добром и не пытается причинить мне вред своим появлением.

Знала ведь, что если я поднимусь, то ей не выжить. И собаки не помогут. Пусть даже видела во мне исключительно зверя, не подозревая, что под этим грязным мехом ее мог ожидать большой и неожиданный сюрприз.

Еще кровь мне бы определенно пригодилась, и нужно было не спугнуть девушку, пока она не подойдет ближе.

Тратить силы зря, бегая за ней по лесу, в данной ситуации было неразумно.

И она подошла.

Настолько близко, что этот странный тонкий цветочный аромат я теперь ощутил сильнее.

— …Господи, да за что же так тебя? — прошептала она с дрожью, когда приблизилась ко мне настолько, что я тяжело и шумно втянул в себя ее аромат, ощущая, что все ее существо полно сочувствия и желания спасти бедного мишку, каким бы страшным, черным и огромным он ни был. — Чтоб у них у всех руки поотсохли!

Я хмыкнул внутри своей звериной сущности, отчего получилось, что медведь фыркнул.

Но она не отпрянула испуганно даже от этого звука.

Слишком уж сильно была расстроена и…хотела помочь?

А ведь это было даже забавно.

Интересно, что она могла сделать, чтобы поднять на четыре лапы здоровенного Кадьяка, чей рост доходил почти до трех метров, встань я на задние лапы?

— Мы что-нибудь придумаем, слышишь? Я тебя так не оставлю!

Какая забавная самоуверенность!

Но девчонка перестала бояться и теперь приблизилась еще, готовая, кажется, даже попытаться погладить «бедного мишку», отчего-то позабыв о том, что раненый хищник страшен в своей агонии и в последнем рывке способен на многое.