Мэгги

Джастина, как завороженная, направилась к гробу. Она давно уже не видела Стэна, но это был он, здесь, в гробу. Стэн лежал с закрытыми глазами и — как будто спал. Лицо его было спокойным и даже умиротворенным, словно он наконец-то обрел то состояние, к которому всю жизнь стремился. Джастина провела рукой по его щеке, пригладила волосы, наклонилась, чтобы поцеловать его, но что-то застряло в горле, перехватило дыхание, и вырвались странные отчаянные звуки. Она прижалась лицом к его лицу, но тут же ощутила, что прикасается не к Стэну, а к чему-то холодному и неживому. Это было тело Стэнли Уитни, самого Стэна Уитни уже не существовало на свете. Она опустилась перед гробом на колени и долго стояла так, обхватив голову руками. Потом к ней подошла Мэгги, она постояла у гроба, вглядываясь в спокойное мальчишеское лицо мужчины, которого так безумно и трагически полюбила ее дочь. Рядом с ней встал Уго, пристально вглядываясь в лицо Стэна. Очевидно, он, так же, как и Джастина, не мог до конца поверить в реальность случившегося.

— Прости, Стэн. Я не думал, что все так закончится, — услышала Мэгги его шепот и внутренне сжалась, столько в нем было печали и сожаления.

Уго помог Джастине подняться, и она медленно вышли из комнаты, тихо ступая, словно боялись нарушить покой навеки уснувшего Стэнли Уитни.

— У него есть родители? — спросила Мэгги, когда они вышли из похоронного бюро на залитую солнечным светом улицу. Она не знала, кого спрашивать об этом: Уго или Джастину — и задала свой вопрос, не адресуя его ни к кому конкретно. Уго только растерянно взглянул на нее, а Джастина пожала плечами: — Не знаю. Наверное. — Она никогда не спрашивала Стэна о родителях и не знала, живы ли они у него, а если живы, где живут. Он производил впечатление человека, не связанного никакими родственными узами и даже избегающего этих уз.

Вечером Уго Джанини уехал к знакомым в надежде что-либо выяснить насчет обстоятельств гибели Стэна Уитни, а Джастина после небольшого спора с матерью (Мэгги не хотела отпускать ее одну) все-таки накинула плащ и вернулась к Стэну. Она хотела побыть с ним наедине.

Девушка за регистрационной стойкой потягивала кофе из пластмассовой чашки, не обратив внимания на вошедшую женщину. Джастина поежилась, девушка вела себя так спокойно, как будто за ее спиной не было этого ужасного царства мертвых. Она привыкла к скорби, это была ее повседневная работа: «Отдайте своих возлюбленных в наши руки…»Все-таки это была не самая приятная работа, хотя и ее надо же было кому-то делать. Джастина прошла по коридору и вошла в комнату Стэна. Очевидно, не ей одной захотелось придти в этот вечер. У гроба в полумраке при неровном свете зажженных свечей стояла высокая женская фигура в темной одежде с откинутой вуалью на волосах.

Джастина остановилась на пороге, раздумывая, что ей делать: остаться или уйти так же незаметно. Стоящая у гроба женщина медленно повернулась к Джастине и, немного помедлив, пошла ей навстречу. Когда она приблизилась, Джастина сразу же узнала, кто это, хотя ни разу не видела Кристину Пак. Ее восточное лицо с огромными миндалевидными глазами дрогнуло в печальной улыбке. Она, не отрываясь, смотрела на Джастину, и Джастина сделала шаг ей навстречу.

Девушки обнялись и молча постояли, пытаясь справиться с рвущимися наружу рыданиями. Потом, так же обнявшись, они подошли к гробу Стэна и долго смотрели на его лицо. Свет от колеблющегося пламени свечей двигалось по нему, и, казалось, лицо оживало.

— Пойдемте сядем, — шепнула Кристина. — Вам трудно стоять долго.

Она повела Джастину к стульям и заботливо усадила, после чего присела сама.

— Он очень любил вас, Джастина, — так же шепотом проговорила Кристина, — и в последнее время всем рассказывал, как он будет воспитывать своего малыша и какой он будет очаровательный.

Джастина тихо заплакала, и Кристина снова обняла ее за плечи.

— А как же вы? — сквозь слезы спросила Джастина. — Разве вы не любили его?.. И он вас?

— Когда-то мы были вместе и нам было хорошо друг с другом, — спокойно ответила Кристина, — но потом я уехала, так было нужно, а когда вернулась… не скоро… у него уже были вы. Мы остались большими друзьями и очень много помогали друг другу… Он любил вас, поверьте мне. Я хочу передать вам вот это. — Она вложила в руку Джастины свернутый белый четырехугольник бумаги и сказала: — Это письмо вам. Он его не закончил. Очевидно, собирался сделать это на следующий день… в тот день, когда погиб… Я обнаружила его на столе и подумала, что вы должны его получить и прочитать рано или поздно. Вы очень устали? — неожиданно спросила Кристина, и Джастина с удивлением посмотрела на нее.

— Нет, не очень.

— Я хочу предложить вам поехать к Стэну домой. Там сейчас собрались его друзья, они будут рады, если вы придете.

— Я поеду, — сразу же согласилась Джастина.

Дом Стэна представлял собой полуразвалившийся особняк викторианского стиля на Сакраменто-Стрит, совсем рядом с элегантными небоскребами тихоокеанского побережья. Это была почти окраина города, было тихо, только слышался шум волн со стороны океана.

Девушки прошли через небольшой садик, в котором росли, в основном, кусты усыпанные цветами. Кристина без звонка открыла входную дверь, и они очутились в небольшом холле, откуда следующая дверь вела в гостиную и старая деревянная лестница на второй этаж.

— Пойдемте наверх, они все в студии. — Кристина начала подниматься по скрипучим ступенькам, а Джастина задержалась внизу. Она должна еще была привыкнуть к тому, что видит и ощущает дом Стэна. Здесь он жил, встречался с друзьями, возвращался от нее… Джастина вдыхала воздух этого дома и узнавала его запахи… Это были запахи Стэна, они скоро исчезнут отсюда вместе с ним, вместе с его вещами.

Слышно было, как Кристина открыла дверь наверху и что-то сказала. Там наступила тишина. Джастина медленно начала подниматься по ступенькам, как будто пересчитывая их. На площадке второго этажа открытая дверь вела в большую комнату, в которой сейчас горели свечи. Джастина тихонько вошла туда, при ее появлении все встали, потом один из друзей Стэна, высокий парень в голубых потертых джинсах, как и они все, подошел к ней, взял ее за руку и повел в центр комнаты, где стояли низенькие старые кресла.

— Садитесь, Джастина. Мы ждали вас, знали, что вы придете.

Джастина не удивилась тому, что они все: и Кристина, и этот парень, да, наверное, и все остальные — знали ее имя. В доме Стэна она чувствовала себя вдовой, а своего ребенка осиротевшим.

По стенам студии были развешаны фотографии: пейзажи, много портретов. Джастина незаметно разглядывала их, и отовсюду на нее смотрело ее собственное лицо. Она даже не помнила, что Стэн ее столько снимал. Она с Дженнифер, больше одна, и везде улыбающееся лицо счастливой женщины.

Мужчины, они все расселись, кто-то на креслах, кто на ковре на полу, молчали, предоставив ей время осмотреться и прийти в себя. Кристина принесла ей бокал, наполовину наполненный вином:

— Вам, наверное, теперь нельзя пить, но хоть пригубите, — прошептала она.

Джастина подняла голову и оглядела друзей Стэна. Кого-то из них она знала по той первой съемке, другие ей были незнакомы.

— Я хочу знать, как он погиб. Расскажите мне, пожалуйста, и не беспокойтесь, со мной ничего не случится. Мне надо знать.

Наверное, они с Кристиной своим появлением как раз прервали обсуждение того, как все произошло, потому что мужчины сразу же заговорили, восстанавливая в подробностях весь тот день, и скоро Джастина знала все, что случилось тогда.

В тот день их съемочная группа с утра выехала на ранчо в окрестностях Сан-Франциско для того, чтобы снять рекламный ролик. Они договорились в первый день не снимать восхода солнца, но зато задержаться подольше и захватить закат. Только к обеду все установили, и съемки пошли полным ходом. С ними работал актер Тед Адамс, он тоже сейчас был здесь. Молодой рыжеволосый мужчина слегка приподнялся и поклонился Джастине. В тот день они снимали его скачущим на великолепном черном жеребце. Всадник пускал лошадь то аллюром, то легким галопом, и Стэн был доволен, он отснял уже много кадров. К концу дня все устали, но настроение было отличное. Стэн пошел поговорить с управляющим ранчо и поблагодарить его за то, что им позволили здесь снимать. Он уже к тому времени послал цветы жене хозяина ранчо и ящик бурбонского вина ему самому вдобавок к тому, что за каждый день съемок уже было заплачено. А в тот раз Стэн понес несколько бутылок и самому управляющему, поблагодарил его за помощь и похвалил лошадей, которых им предоставили для съемок.