Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Мегрэ и порядочные люди
Шрифт:

Мадам Жослен сидела на своем стуле неподвижно, очень прямо, а дочь то вставала, то снова садилась.

— Входите, месье Фабр…

Получив приглашение явиться сюда, врач, видимо, приготовился к тому, что дело приняло новый оборот, и выглядел встревоженным.

— Я пришел так быстро, как только смог, — сказал он.

Он был без шляпы, без плаща, чемоданчик, вероятно, оставил в машине.

— Садитесь… Я недолго вас задержу…

Мегрэ уселся за стол напротив, медленно раскурил трубку и произнес с мягкой укоризной:

— Почему же вы не сказали, что у вашей

жены есть дядя?

Должно быть, Фабр ждал этого вопроса, но уши у него все равно вспыхнули, как, вероятно, случалось всякий раз, когда он волновался.

— Но вы у меня не спрашивали… — ответил он, стараясь выдержать взгляд комиссара.

— Я просил вас назвать тех, кто бывал у родителей вашей жены…

— Он там не бывал.

— Означает ли это, что вы никогда его не видели?

— Да.

— Он не присутствовал на вашей свадьбе?

— Нет. Я знаю о его существовании по рассказам жены, но на улице Нотр-Дам-де-Шан о нем никогда не упоминали, во всяком случае в моем присутствии.

— Будьте откровенны, месье Фабр… Когда вы узнали, что ваш тесть умер, что его убили, когда вам стало известно, что убийца воспользовался пистолетом вашего тестя и что он действовал как человек, который прекрасно ориентируется в этом доме, вы сразу же о нем подумали?

— Не сразу…

— А что вас натолкнуло на эту мысль?

— Поведение тещи и жены…

— Жена говорила с вами о нем позже, когда вы остались вдвоем?

Он ответил после некоторого раздумья:

— Мы очень мало бывали вдвоем все это время.

— Она вам ничего не сказала?

— Сказала, что боится…

— Чего?

— Она не уточняла… Главным образом она думала о матери… Я ведь только зять… Меня соблаговолили взять в семью, но все-таки я не считаюсь полноправным членом. Мой тесть был ко мне весьма великодушен… Мадам Жослен обожает моих детей. И все же есть вещи, которые меня не касаются.

— Вы полагаете, что после вашей свадьбы дядя жены ни разу не появлялся в этом доме?

— Я знаю только, что между ними произошла какая-то ссора, что его жалели, но принимать у себя не могли по каким-то причинам, докапываться до которых я не старался… Жена говорила о нем скорее как о бедняге, заслуживающем сожаления, чем порицания, как о полусумасшедшем, если хотите…

— Это все, что вам известно?

— Все. Вы будете допрашивать мадам Жослен?

— Я обязан это сделать.

— Будьте с ней не очень жестоки. Внешне она умеет владеть собой, но это весьма обманчиво, хотя многим она кажется женщиной с сильным характером.

Я-то знаю, что она не только болезненно чувствительна, но и не способна проявлять свои чувства. Боюсь, что после смерти мужа у нее в любой момент могут сдать нервы…

— Я постараюсь обращаться с ней как можно мягче.

— Благодарю вас… Это все?

— Возвращаю вас вашим больным.

— Можно мне сказать несколько слов жене?

— Лучше, если вы не будете с ней разговаривать, а особенно с тещей.

— В таком случае передайте ей, что, если меня не будет дома, когда она вернется, значит, я в больнице… Когда я уходил, мне позвонили… Возможно, мне придется оперировать… — Уже

дойдя до двери, он вдруг что-то вспомнил и вернулся. — Простите за мой нелюбезный прием… Подумайте, в каком положении я оказался… Меня радушно приняли в чужую семью…

В этой семье, как и в любой, есть свои несчастья.

Я не счел себя вправе…

— Я вас понимаю, месье Фабр.

Еще один порядочный человек, без сомнения! Вероятно, даже больше, чем просто порядочный, если верить тем, кто его знает. И на сей раз мужчины обменялись рукопожатиями.

Мегрэ открыл дверь кабинета инспекторов, где находился Эмиль, и пригласил его войти.

— Что я должен делать?

— Ничего. Оставайтесь здесь, у окна, я, видимо, задам вам один вопрос, а вы ответите на него.

— Даже если вы ждете другой ответ?

— Вы скажете правду.

Мегрэ пошел за мадам Жослен, которая встала одновременно с дочерью.

— Пройдите, пожалуйста, за мной. Нет, только вы…

Я приглашу мадам Фабр чуть попозже…

Она была в черном платье с редким серым узором, в черной шляпе, отделанной белыми перышками, и в легком пальто из верблюжьей шерсти.

Мегрэ пропустил ее вперед, и она сразу же увидела стоящего у окна мужчину, который от смущения мял в руках шляпу. Казалось, она была удивлена и повернулась к комиссару, но тот молчал, и она спросила:

— Кто это?

— Не узнаете?

Она внимательно оглядела его и покачала головой:

— Нет.

— А вы, Эмиль, узнаете эту даму?

Охрипшим от волнения голосом официант ответил:

— Да, господин комиссар, это она.

— Это та самая дама, которая пришла в начале недели днем во франко-итальянскую пивную, где ее ждал мужчина лет сорока? Вы уверены?

— Она была в этом же платье и этой шляпе… Я же говорил вам утром…

— Благодарю вас. Вы свободны.

Эмиль бросил на мадам Жослен взгляд, словно просил прощения за содеянное.

— Я вам больше не нужен?

— Думаю, что нет.

Они остались в кабинете вдвоем, и Мегрэ указал ей на кресло, стоявшее напротив его письменного стола.

— Вы знаете, где сейчас ваш брат? — спросил он тихо.

Она посмотрела прямо на него темными, блестящими глазами, как и прежде, у себя дома, но на сей раз в ней не чувствовалось такого нервного напряжения.

Казалось, она даже испытывала некоторое облегчение.

Особенно это стало заметно, когда она решилась сесть в кресло. Словно она наконец отказалась от роли, которую играла против своего желания.

— Что вам сказал мой зять? — спросила она, отвечая вопросом на вопрос.

— Почти ничего… Он только подтвердил, что у вас есть брат, впрочем, я это и без него уже знал…

— От кого?

— От очень почтенной дамы лет девяноста, которая до сих пор живет на улице Даро, в том доме, где вы раньше жили с отцом и братом…

— Это должно было случиться, — еле слышно произнесла она.

Он повторил свой вопрос:

— Вы знаете, где он сейчас?

Она покачала головой:

— Нет. И клянусь вам, что говорю правду. До прошлой недели я вообще была уверена, что он где-то далеко от Парижа.

Поделиться с друзьями: