Мегрэ и порядочные люди
Шрифт:
— К половине девятого.
— Где вы живете?
— На бульваре Брюн, возле университетского городка.
— Вы приехали на такси?
— Нет. Меня подвез муж на машине. У него было окно между двумя визитами.
— Он поднялся с вами наверх?
— Нет. Он высадил меня около дома и уехал.
— А позже он должен был вернуться сюда?
— Обычно, когда мы с мамой уходили, Поль, так зовут моего мужа, закончив свои дела, заезжал сюда.
Они с отцом играли в шахматы или смотрели телевизор.
— Так было и вчера?
— Он говорит, что так. Приехал Поль вскоре после половины
— В котором часу?
— Он не успел мне сказать… Он уехал, а когда мы с мамой вернулись, то застали…
— А где был в это время ваш муж?
— Я сразу же позвонила домой, и Жермена, наша няня, сказала, что он еще не вернулся.
— Вам не пришло в голову позвонить в полицию?
— Не знаю… Мы с мамой были так потрясены…
Мы ничего не понимали… Необходимо было с кем-то посоветоваться, и я решила позвать доктора Ларю…
Это наш друг и в то же время — папин домашний врач…
— Вас не удивило отсутствие мужа?
— Сначала я подумала, что его задержали какие-то срочные дела… Потом, когда пришел доктор Ларю, я позвонила в больницу. Он оказался там.
— Как он отреагировал?
— Сказал, что немедленно приедет. Доктор Ларю уже вызвал полицию. Я не уверена, что рассказываю вам все по порядку… Я в это время находилась возле мамы. Она абсолютно не сознавала, что происходит…
— Сколько ей лет?
— Пятьдесят один. Она намного моложе папы. Он поздно женился, в тридцать пять лет…
— Позовите, пожалуйста, вашего мужа.
Через открытую дверь Мегрэ услышал голоса в гостиной, голос заместителя прокурора Мерсье и молодого следователя, Энтьена Госсара, которого, как и всех остальных, подняли с постели. Не замедлили явиться и сотрудники из отдела судебной экспертизы.
— Вы хотели меня видеть?
Доктор Фабр оказался худым, нервным молодым человеком. Жена вернулась вместе с ним и робко спросила:
— Мне можно остаться?
Мегрэ кивнул.
— Мне сказали, доктор, что вы приехали сюда около половины десятого?
— Чуть позже, не намного…
— Ваш рабочий день уже закончился?
— Я так полагал, но с моей профессией нельзя никогда ни в чем быть уверенным.
— Вероятно, уходя из дому, вы оставляете служанке адрес, по которому вас можно найти?
— Жермена знала, что я буду здесь.
— Это служанка?
— Да, но когда жены нет дома, она сидит с детьми.
— Что делал ваш тесть?
— Как обычно, смотрел телевизор. Ничего интересного не показывали, и он предложил мне сыграть партию в шахматы. Мы сели. Примерно в четверть одиннадцатого зазвонил телефон…
— Спрашивали вас?
— Да. Звонила Жермена и сказала, что меня срочно вызывают на улицу Жюли, дом 28… Это в нашем квартале. Жермена не расслышала фамилию, не то Лесаж, не то Леша, а может быть, Лаша… Ей показалось, что человек, который звонил, был очень взволнован…
— Вы тут же поехали?
— Да, сказал тестю, что вернусь, если этот визит не займет много времени, а в противном случае сразу же поеду домой. Я собирался так поступить. Поскольку я работаю в больнице, то всегда встаю очень рано.
— Сколько вы пробыли у больного?
— В
том-то и дело, что никакого больного там не оказалось. Я спросил у консьержки, но она удивленно на меня посмотрела и сказала, что во всем доме нет человека с фамилией, похожей на Лесаж или Леша, и что больных детей тоже нет.— Что вы сделали?
— Попросил разрешения позвонить домой и переспросил Жермену. Она сказала, что речь шла о доме 28… На всякий случай я зашел еще в дома 18 и 38, но безуспешно… Поскольку я все равно ушел от тестя, то решил заглянуть к себе в больницу, проведать ребенка, который меня беспокоил…
— Который это был час?
— Не знаю… Около получаса я посидел у его постели… Затем вместе с одной из медсестер обошел палаты… Наконец меня позвали к телефону… Звонила жена…
— Вы последний видели месье Жослена. Вы не заметили, он не был взволнован?
— Нет, не был. Он проводил меня до двери и сказал, что один закончит партию. Я слышал, как он закрыл дверь на цепочку.
— Вы уверены?
— Я отчетливо слышал звук закрываемой цепочки.
Могу поклясться…
— Значит, он должен был встать, чтобы открыть дверь убийце… Скажите, мадам, когда вы с матерью вернулись, дверь не была закрыта на цепочку?
— Мы бы тогда не попали в квартиру.
Доктор курил мелкими затяжками, прикуривая одну сигарету от другой, с беспокойством поглядывая то на ковер, то на комиссара. Он был похож на человека, который безуспешно пытается разрешить какую-то проблему, а его жена казалась не менее взволнованной, чем он.
— Простите меня, но завтра придется подробнее вернуться к этим вопросам…
— Понимаю.
— Сейчас мне еще нужно поговорить с сотрудниками прокуратуры.
— Тело увезут?
— Это необходимо.
Слово «вскрытие» произнесено не было, но чувствовалось, что молодая женщина об этом думает.
— Возвращайтесь к мадам Жослен. Я тоже скоро к ней зайду, но постараюсь пробыть у нее как можно меньше.
В гостиной Мегрэ машинально пожимал руки коллегам из отдела экспертизы, которые устанавливали там свои приборы.
Озабоченный следователь спросил:
— Что вы об этом думаете, Мегрэ?
— Ничего.
— Вас не удивляет, что именно в этот вечер зятя вызвали к несуществующему больному? Они с тестем ладили?
— Не знаю.
Комиссар боялся подобных вопросов. Ведь он только начинал знакомиться с жизнью этой семьи. В комнату вошел инспектор, которого Мегрэ видел через окошко привратницкой, и с блокнотом в руке сразу же направился к Мегрэ и Сент-Юберу.
— Консьержка отвечает на все вопросы весьма уверенно, — сказал он. — Я ее допрашивал около часа.
Она женщина молодая, неглупая. Муж у нее — полицейский. Сегодня он на дежурстве.
— Что она говорит?
— Она открыла дверь доктору Фабру в девять тридцать пять вечера. Она в этом абсолютно уверена, потому что как раз собиралась спать и заводила будильник. Она всегда ложится рано, так как ее трехмесячный ребенок ночью просыпается для первого кормления. Только она уснула, как в четверть одиннадцатого раздался звонок, и она ясно расслышала голос доктора Фабра, который, проходя мимо привратницкой, назвал свое имя.