Мегре колеблется
Шрифт:
– Конечно...
– За ваше здоровье...
Он перевел дыхание и, казалось, сам был поражен, что так разошелся.
– Ведь мало с кем я могу говорить настолько откровенно... Вас это не шокирует?
– Нисколько...
– Ба, да ведь я даже не спросил, зачем вы хотели меня видеть... Я был в таком восторге от предстоящей встречи, что об этом даже не подумал...
И с иронией в голосе добавил:
– Надеюсь, речь идет не о морском праве? Мегрэ вытащил из кармана письмо:
– Это послание я получил сегодня утром по почте. Оно без подписи, и я вовсе не уверен, что послано из вашего
Как ни странно, адвокат стал прежде всего ощупывать бумагу, как если бы у него было особенно развито чувство осязания.
– Похоже, что моя... Такую легко не найдешь... В последний раз я просил своего гравера заказать у фабриканта...
– Это-то обстоятельство и привело меня к вам.
Парандон сменил очки, скрестил свои короткие ножки и стал читать, шевеля губами, а иногда бормоча отдельные слоги:
"Скоро должно произойти убийство... Быть может, его совершит человек, которого я знаю, а может быть, и я сам..."
Он внимательно перечел этот абзац.
– Можно сказать, что тщательно подбиралось каждое слово, не так ли?
– И мне так показалось.
"...Она в каком-то смысле неизбежна..."
– Эта фраза мне нравится меньше. Она слишком цветиста. Потом, возвращая листок Мегрэ и снова сменив очки, произнес:
– Любопытно...
Этот человек не любил громких фраз и не терпел напыщенности. Любопытно... Этим и ограничивались его комментарии.
– Меня поразила одна деталь, - пояснил Мегрэ.
– Автор письма называет меня не просто комиссаром, как это делает большинство, а моим официальным титулом: Господин дивизионный комиссар.
– Я об этом тоже подумал. Вы поместили объявление?
– Да. Сегодня вечером оно появится в "Монд", а завтра утром в "Фигаро".
Странно, что Парандон не был удивлен или, во всяком случае, не показывал виду. Он глядел в окно на узловатый ствол каштана, как вдруг его внимание привлек легкий шум. Но и это его не удивило, и, повернувшись к двери, он пробормотал:
– Входи, дорогая...
И, поднимаясь, добавил:
– Знакомься: комиссар Мегрэ собственной персоной.
Это была женщина лет сорока, элегантная, со стремительными движениями и быстрыми глазами. Коротким, цепким взглядом она окинула комиссара с ног до головы. И будь даже где-нибудь на его левом ботинке небольшое пятнышко, оно не ускользнуло бы от ее внимания.
– Я очень рада, комиссар... Надеюсь, вы пожаловали к нам не для того, чтобы арестовать моего мужа? С его слабым здоровьем вам сразу бы пришлось определить его в тюремную больницу...
В ее словах не чувствовалось подвоха. Она сказала это без злобы, с игривой улыбкой, но все же сказала.
– Речь идет, конечно, о ком-нибудь из наших слуг?
– Никаких жалоб я не получал. И кроме того, это входит в компетенцию полицейского участка вашего района.
Она сгорала от нетерпения узнать причину его визита. Парандон понимал это не хуже, чем Мегрэ, но оба, словно забавляясь, не сделали и малейшего намека.
– Вам понравился наш арманьяк?
Она внимательно поглядела на рюмки.
– Надеюсь, дорогой, ты выпил капельку? Она была в светлом, уже весеннем костюме.
– Итак, господа, не буду вам мешать... Хочу только предупредить тебя, дорогой, что я вернусь не раньше восьми...
После семи ты можешь застать меня у Гортензии.Она вышла не сразу, и пока мужчины молча стояли, обошла комнату, подвинула на круглом столе пепельницу и поставила на место снятую с полки книгу.
– Прощайте, мосье Мегрэ... Верьте мне, я была счастлива с вами познакомиться... Вы удивительно интересный человек...
Дверь закрылась. Парандон снова сел, выждал минутку, словно жена могла вернуться, и наконец засмеялся, как ребенок:
– Вы поняли?
Мегрэ не знал, что ответить.
– Вы удивительно интересный человек. Она в бешенстве от того, что вы ничего не сказали о ее платье, в особенности о том, что она молодо выглядит. Больше всего ее порадовало бы, если бы ее приняли за нашу дочь.
– А у вас есть дочь?
– Да. Восемнадцати лет. Сдала на бакалавра и теперь занимается археологией. Неизвестно, как. долго продлится это увлечение... В прошлом голу, например, ей захотелось стать лаборанткой. Я вижу ее очень редко, только за столом, да и то лишь в тех случаях, когда она соизволит откушать с нами... Есть у меня еще сын, Жак. Ему пятнадцать лет, учится в четвертом классе в лицее Расина. Вот и вся моя семья.
Он говорил с удивительной легкостью, будто все это не имело никакого значения. Казалось, он потешался над самим собой.
– Впрочем, я отнимаю у вас время. Так вот, насчет письма... Возьмите с собой образец моей почтовой бумаги... Ваши эксперты смогут установить идентичность, но я заранее уверен в результате.
Он нажал кнопку, подождал, потом повернулся к двери:
– Мадемуазель Ваг, принесите, пожалуйста, конверт. Из тех, что мы посылаем поставщикам. И пояснил:
– Мы расплачиваемся с поставщиками в конце каждого месяца. Было бы слишком официально вкладывать чеки в маркированные конверты. Для этой цели мы пользуемся обычными белыми конвертами.
Молодая девушка принесла образец.
– Вы сможете и это сравнить. Если совпадут и бумага и конверт, у вас будет почти полная уверенность, что письмо отправлено отсюда...
Казалось, это его не слишком тревожило.
– Вы не видите никакой причины, которая могла бы побудить кого-нибудь написать это письмо?
Парандон посмотрел на Мегрэ сначала с удивлением, потом немного разочарованно:
– Причины? Вот не ожидал от вас этого вопроса, мосье Мегрэ. Но я понимаю, вы должны были его задать... Причины... Безусловно, они есть у каждого, сознательно или безотчетно...
– Сколько человек живет в этой квартире?
– Постоянно не очень много... Ну, конечно, жена и я...
– У вас у каждого свои комнаты?
– Как вы угадали?
– Не знаю... Я задал вопрос, не думая...
– Мы действительно живем в разных комнатах. Моя жена любит поздно ложиться и утром долго валяется в постели, а я птаха ранняя. Впрочем, если хотите, можете осмотреть всю квартиру... Должен вам сказать, что я ее не выбирал и оставил все как было. Когда мой тесть (он снова взглянул на портрет председателя кассационного суда) вышел в отставку и поселился в Вандее, дочери устроили нечто вроде семейного совета. Их четыре, и все замужем... Был произведен предварительный дележ наследства, и моей жене досталась эта квартира со всем содержимым, включая отцовский портрет и бюсты.