Мегрэ в кабаре «Пикрат»

— У вас все в порядке?

— Будьте спокойны, патрон.

Мегрэ возвратился на свое место.

— Мы говорили об Арлетте, — напомнил он Фреду.

— Я всегда был уверен, что это девушка из порядочной семьи, которая поссорилась с родителями и ушла от них. Кстати, Роза обратила мое внимание на ряд деталей — сам я их умудрился не заметить. Подозревал я также и то, что она моложе, чем говорит. Скорее всего, обменялась паспортами с товаркой, более старшей по возрасту, чем она.

Фред говорил медленно, как будто он пустился в путь по дороге приятных воспоминаний. Перед ним протянулся мрачный тоннель кабаре, наполненный мраком, только далеко у дверей поблескивал в свете лампы бар красного дерева.

— Трудно, видимо, понять то, что я хочу сказать. Есть девушки, обладающие врожденным инстинктом любви. Я знавал таких целочек, которые были испорчены похлеще, чем старые прожженные профессионалки. С Арлеттой же совсем другая история. Не знаю, кто у нее был первым, но низко ему кланяюсь. Как я уже отмечал, у меня по женской части имеется недурной опыт и, когда я говорю, что не встречал девицы, подобной Арлетте, можете мне поверить. Этот тип многому ее научил, она знала штучки, о которых я не имею абсолютно никакого понятия. И это в моем возрасте! И с моим опытом!

Даю голову на отсечение, что она занималась любовью для собственного удовольствия. В равной степени это касалось не только постели, но и ее номера, который вы, к сожалению, не видели. Мне доводилось встречать женщин в возрасте от тридцати пяти до сорока, по большей части немного чокнутых, они обожали поговорить о сексе, о том, как здорово умеют возбуждать мужчин. Знавал девушек, которые играли с огнем. Но никто из них и отдаленно не походил на нее, не обладал такой страстью, таким исступлением…

Знаю, что говорю нескладно, как бог на душу положит, но мне трудно более понятно объяснить, о чем думаю и что чувствую сейчас. Вы спрашивали меня о каком-то Оскаре. Не знаю, существует ли этот тип на самом деле. Не представляю, каков он. Но одно могу точно сказать: Арлетта находилась в чьих-то цепких руках, которые крепко держали ее. Вам кажется, что в конце концов ей все надоело и она проговорилась?

— В четыре утра, когда Арлетта отправилась в комиссариат на Ла Рошфуко, она знала, что готовится убийство и жертвой будет какая-то графиня.

— Но для чего в таком случае она говорила, что узнала об этом здесь, что подслушала разговор двух мужчин?

— Она была пьяна. Может потому и решилась на такой шаг…

— Либо выпила для храбрости.

— Я думаю, — задумчиво произнес Мегрэ, — что ее образ жизни, в глазах Альбера…

— Я знаю: он ваш инспектор.

— Дело даже не в этом. Думаю, парень ее по-настоящему любил.

— Да, похоже на то.

— Женщины вообще склонны к романтическим приключениям, — произнес Мегрэ, раскуривая трубку. — Он просил, чтобы Арлетта изменила свой стиль жизни. Она могла выйти за него замуж, если бы, конечно, захотела.

— Вы думаете, что тот, ее любовник, ей надоел?

— Во всяком случае она взбунтовалась и пошла в комиссариат по собственной инициативе. Конечно, многого она не сказала. Арлетта дала ему возможность уйти, назвав только имя и дав довольно приблизительное его описание.

— Но ведь это непорядочно, не так ли?

— Может, уже находясь в полиции, она его пожалела. Была подавлена и взволнована, когда ее не отпустили, а отвезли на набережную Орфевр. К тому же прошло довольно много времени, она протрезвела и стала менее разговорчивой. Еще немного — и она стала бы все отрицать.

— Так бывает с женщинами, — признал Фред. — Для них главное — предупредить. А он уже поджидал на Нотр-дам-де-Лоретт.

Мегрэ задумчиво вертел трубку.

— Бьюсь об заклад, — продолжил Фред, — что вы подумали: я знаю этого типа, только не хочу вам его выдавать.

— Возможно.

— Одно время вы даже подозревали, что это могу быть я.

Мегрэ улыбнулся.

— У меня даже возникла мысль, — добавил хозяин «Пикрата», — что Арлетта умышленно могла дать мой словесный портрет, хотя бы потому, что тот выглядит совершенно иначе.

— Нет, портрет совпадает.

— Вы его нашли?

— Его зовут Оскар Бонвуазен.

Фред остался совершенно безучастным. Фамилия ему, очевидно, ничего не говорила.

— Сволочь! — бросил он. — Все равно, кто он, может принять мои поздравления. До недавнего времени я считал, что знаю Монмартр наизусть. Разговаривал об этом с Кузнечиком, который все время шныряет по углам, подслушивает. Около двух лет Арлетта работала у меня, жила в нескольких метрах отсюда. Я ведь уже говорил, что временами следил за ней. Разве не удивительно, что никто ничего не знает об этом типе!

Он забарабанил пальцами по газете, валяющейся на столе.

— Ведь он появлялся и у этой старой мымры — графини. А такие, как она, сразу бросаются в глаза. Она — неотъемлемая часть нашей среды, где все практически знают друг друга. А между тем ваши люди оказались настолько же неосведомленными, как и я. Сюда недавно заглядывал Лоньон, хотел что-то из меня вытянуть…

Вновь зазвонил телефон.

— Это вы, патрон? Я нахожусь на бульваре Клиши. Филип вошел в пивную на углу улицы Лепик и ходил между столиками, будто искал кого-то. Но не нашел. Рядом находится другая пивная. В нее он заглянул через витрину, а затем направился прямиком в туалет, но заходить туда не стал. От уборщицы я узнал, что Филип спрашивал у нее, не передавал ли для него что-нибудь некий Бернар.

— Она объяснила, что за Бернар?

— Твердит, что не знает, о ком идет речь.

— Очевидно, торговец наркотиками.

— Сейчас Филип направляется в сторону площади Клиши.

Едва Мегрэ положил трубку, телефон зазвонил снова. На этот раз оказался Торранс.

— Патрон, когда я вернулся в каморку, чтобы ее проветрить, то вспомнил о чемодане Филипа. Никто и не подумал ему его отдать. Вы думаете, он вернется за ним?

— Сначала он найдет морфий.

Когда Мегрэ вернулся в зал, Роза и девушка, принятая на место Арлетты, стояли в центре. Фред пересел в одну из лож, изображая клиента. Он кивнул Мегрэ, чтобы тот сделал то же самое.

— Повторим еще разок! — скомандовал он, подмигнув комиссару.

Новенькая девушка оказалась молоденькой блондинкой с вьющимися волосами и розовой кожей младенца. Было в ней что-то от деревенской простушки: наивный взгляд и округлые формы.

— Можно начинать? — спросила она.

Музыка не звучала, прожектора не освещали площадку, Фред зажег только дополнительную лампу над сценой. Он начал напевать, выбивая рукой ритм мелодии, под которую обычно исполняла свой номер с раздеванием Арлетта.