Механический Зверь. Часть 6, Тот, кто сражается с чудовищами

Воцарилась долгая пауза, Мусса и Игранта переваривали сказанное. Они оба были умны и эрудированы, наверняка знали очень много о военных тактике и стратегии, но эти знания оставались теоретическими. А теория никогда не расскажет о подобном.

– Поправь меня, если я ошибаюсь. – Наконец заговорил ученый. — Ты хочешь отправить в заведомо проигрышное сражение, фактически на убой, тысячи тиреев, ровно для того, чтобы они умерли и остальным было, за что сражаться и мстить? Почему бы вместо этого не умереть нескольким тысячам людей?

– А они и умрут. — С пробирающей до костей холодностью ответил Лаз. – Пока тиреи будут зализывать раны от поражения на Яссании, культ Монарха продолжит войну с человечеством. И к тому моменту, когда ваши лидеры переосмыслят произошедшее, соберут новое войско и доберутся до Люпса, погибнут не тысячи, а десятки тысяч.

– И все это ради того, чтобы не дать противнику застать нас врасплох крайним средством, которого у них, возможно, даже нет?! – Мусса уже почти кричал. Его натуре сама эта мысль была противна.

– У тиреев, как и у людей, случается заражение крови, — Лаз оставался невозмутим. Он прекрасно знал, о чем просил и знал, насколько сложно принять подобное кому-то с такими сознательными установками, как у этих двоих. Или такими, что были у него самого когда-то. — В рану на руке или ноге попадает инфекция и плоть начинает гнить заживо, принося невероятные страдания и в итоге приводя к смерти, если ничего не сделать. Это я вычитал в одной из ваших книг. Пока учил язык, штудировал все, что попадется в руки. И, как и у нас, ваши врачи, чтобы сохранить больному жизнь, ампутируют конечность куда выше границы заражения. Жертвуют, возможно, оставшимися бы в порядке локтем или коленом, чтобы наверняка избавиться от той дряни, что отравляет тело больного.

– Тиреи и люди — это не просто куски мяса!
– - Мусса вскочил с места, нависая над Лазом всеми своими тремя с половиной метрами. – У каждого, кто будет сражаться на этой войне, есть семьи: родители, жены, мужья, дети. У каждого из них есть мысли и чувства, каждый хочет жить!

– А если в критический момент войны культ Монарха выкатит на поле боя оружие уровня Короля Океанов, того корабля, что убил вашу святую деву? – Лаз остался сидеть. – Или что-то в разы хуже? Если в последней самоубийственной атаке они решат прихватить с собой на тот свет девять десятых от вообще всех людей и тиреев, что будут на Люпсе, а мы не будем к этому готовы? Не только военных, а вообще всех: работников снабжения, медиков, техников, поваров, простых гражданских? Если они смогут атаковать и Яссанию тоже?

– Не смогут! – Поспешно ответил Мусса. Слишком поспешно.

– Откуда это тебе известно? Я всю свою жизнь убеждаюсь, что возможности магии бесконечны. Как ты можешь быть уверен, что не существует магии всеобщего уничтожения? Чтобы разом выжечь вообще всю жизнь на этой планете? Я вот не уверен. И не уверен даже в том, что мы сможем помешать культу Монарха использовать нечто подобное, если оно все-таки существует. Но если я могу добавить хоть процент вероятности того, что в критический момент мы будем готовы к кошмару и сможем его предотвратить, я это сделаю. Даже если для этого придется убить несколько тысяч разумных.

– Да кто дал тебе право решать такие вещи за других? – Воскликнул Мусса, уже понимая, что разумными доводами переспорить Лаза ему не удастся.

– Никто не давал! – Неожиданно рявкнул Лаз, вставая с места. И неожиданно тирей, несмотря на то что был почти вдвое выше человека, почувствовал, что стоит перед страшным чудищем, выбравшимся из самых глубин Божественного океана. – Я сам взял это право! Если угодно, моя сила дала его мне! Ты можешь не пытаться объяснить мне, что это мое решение неправильно и недостойно. Я все это прекрасно знаю и без тебя. Более того, я лично отомстил человеку, принявшему ровно такое же решение, пожертвовав при этом моими родными. Так что не говори мне о чувствах тех, кого я хочу послать на смерть! И если однажды ко мне придут в желании отомстить за сделанный мной выбор, что же, это будет справедливо.

– Но чем тогда ты будешь лучше тех, против кого сражаешься? – Тихо спросила Игранта с кресла.

Лаз глянул на нее и вдруг расхохотался. Громко, безудержно, почти безумно.

– О, да, конечно! Последний и решающий довод всех героев. “Если для того, чтобы победить, нужно уподобиться врагу, то лучше проиграть!” – Какая сладкая и высокопарная чушь! Во-первых, проиграть никогда не лучше. Проиграл – умер. ВСЕ! Конец. Сила не в том, чтобы умереть с гордо поднятой головой. Сила в том, чтобы, проиграв и упав на землю, в грязь, в дерьмо, встать и продолжить бой. В том, чтобы примириться с теми ужасами, что ты натворил ради победы. И отсюда следует “во-вторых”. Я не герой. Если и был им когда-то, то сейчас – точно нет. И если ради победы над моими врагами, ради сражения с чудовищами, мне нужно будет стать одним из них – что же, так тому и быть!

В комнатке-пузыре воцарилась оглушительная, звенящая тишина. Игранта и Мусса смотрели на Лаза широко раскрытыми глазами, со смесью недоумения и страха. Лаз мысленно усмехнулся. Несмотря на то, что к концу он по-настоящему завелся, сама эта речь была подготовлена сильно заранее. При определенном развитии событий он мог бы произнести ее даже там, в Малой Сфере.

В целом, все сказанное им было правдой. С налетом пафоса и театральщины, это да, но правдой. Для себя Лаз уже давно решил, что для достижения своих целей не погнушается ничем. А целей у него было всего две: быть с Айной и обеспечить своих родных, включая, естественно, Варвара, Штучку и Малютку, а также всех их потомков, спокойной и мирной жизнью. Большего ему не требовалось, однако неожиданно оказалось, что даже эти, вроде бы банальные желания, не так просто исполнить.

– Я так понимаю, что вы двое стараетесь держать свой статус Мастера в тайне, – сказал он, выдержав паузу. – Если вы хотите, чтобы так и оставалось, то сохраните в секрете то, что я вам рассказал о предстоящей войне.

– Это угроза? – Переспросил Мусса, уже прекрасно понимая ответ.

– Именно, – Лаз кивнул. – Поверьте, я не хочу портить с вами отношения. Наоборот, мне бы очень хотелось, чтобы вы помогли мне в этой войне, и чтобы после мы остались друзьями. Но есть вещи, которые должны быть сделаны.

– Не слишком-то обнадеживающе, – буркнул ученый, опускаясь обратно в кресло. Этот бой он проиграл. Ни переубедить Лаза, ни переспорить, у него не получилось. И, как Лаз и ожидал, личный комфорт для него и Игранты остался важнее чьих-то смертей где-то там, на другом континенте. Ведь, узнай тиреи про Мастеров, им двоим не было бы покоя от донимающих вопросами и требованиями магов.

Психология в действии, как бы жестоко и цинично это не было.

– Можете смотреть на это так: если командование вашей армии более серьезно отнесется к этой войне и отправит больше солдат, в среднем к концу войны потери будут меньше. Так что, даже если у культа не будет никакого тайного оружия, это первое поражение все равно будет не впустую.

– Я раньше как-то всерьез не задумывался о том, что военные стратеги манипулируют тысячами жизней, а не просто точками и отметками на карте… – задумчиво произнес Мусса, объявляя этим свою окончательную капитуляцию.

– Не таким я представляла себе знакомство с первым в моей жизни Мастером людей… – тяжело вздохнув, из-за чего по помещению снова разнесся низкий свист, сказала Игранта.

– То, что я Мастер, тут ни при чем, – Лаз покачал головой. – Как и то, что я человек. Если вам доведется познакомиться с моей… женой, вы будете приятно удивлены.