Механический зверь. Маленький изобретатель

— Мой Каган! — Самый глубокий поклон из возможных. А уже потом — зажать рану на кисти, из которой на пол капала красная жидкость.

— Заберите всех, кто еще без сознания, и проваливайте, — ему сейчас было не до разборок с дворцовыми девками.

— Да, мой Каган… — приказание было исполнено с максимальной расторопностью, благо, тупо уставившиеся в пустоту жертвы магии не сопротивлялись попыткам их увести. Некоторые уже потеряли так много крови, что едва держались на ногах.

— Что ты устроила? — Каган говорил спокойно, но на виске у него отчетливо проступила пульсирующая жилка.

— Они ведь исполняли свою работу… — Ей было неинтересно спорить.

С какого-то момента ей вообще ничего не было интересно. Айна пыталась вспомнить, почему вдруг мир вокруг стал серым и блеклым, но каждый раз, когда она закрывала глаза и погружалась в воспоминания, сознание заливало бардовым сиянием. Она точно знала, что это было. Кровь. Единственное, что еще могло ее взволновать. Вид человеческой крови будоражил, щекотал нервы, оживлял мир вокруг нее. Пламя ей было не интересно, как и все вокруг. Только рубиновые капельки на полу притягивали взгляд.

— Да! Вот только их работа — убираться здесь, а не разбрызгиваться кровью!

Каган уже давно понял, что тот визит в чертоги был, мягко говоря, лишним. Что-то в его дочери сломалось и мужчина понятия не имел, как это исправить. Лучшие целители страны, даже десятого ранга, лишь разводили руками. С телом принцессы все было в порядке, проблема лежала куда глубже.

Либо в душе, но тут, кроме крайне скудных познаний современных магов в этой проблеме, появлялось куда более сложное препятствие: чародей не может напрямую влиять магией на что-то, имеющее более плотную энергетическую структуру, чем его собственная душа. Да, первый ранг мог поранить десятый, но это будет травма тела. Наоборот же возможно напрямую разрушить основу человеческого Я, именно поэтому маги десятого ранга считались во всем мире невероятной силой.

Либо же в разуме, вот только обращаться с ним напрямую могла во всей стране лишь сама Айна.

Да, ее “особое родство”, о которой говорил министр магии, наконец проявило себя. Сила влиять на волю, сознание и эмоции других людей — Каган дрожал от предвкушения каждый раз, когда думал о возможных перспективах использования такой способности. Ведь тот, кто управляет действиями и желаниями окружающих может стать величайшим правителем за всю историю человеческой расы.

Вот только цена этой магии оказалась слишком большой. Мир Айниталии стал черно-бело-серым и единственным цветом в нем остался красный. Нет, она продолжала усердно заниматься, даже усерднее, чем раньше. Ее успехам не могли нарадоваться учителя, а прогресс магических способностей девочки превышал все прогнозы.

Но Каган понимал, что правитель не может быть таким. Безразличным ко всему, кроме человеческой крови. И оставалось только надеяться, что в будущем все изменится.

— Ты уже должна быть на занятии по огненной магии, — выдавил из себя мужчина, резко растеряв всю злобу. Это ведь было бесполезно — злиться на человека, который не почувствует ни страха, ни вины, ни раскаяния.

— Хорошо, уже иду.

Маленький силуэт скрылся за сломанной дверью, а Каган еще долго смотрел ей вслед. А потом кулак в латной перчатке сжался так, что едва выдержали сочленения доспеха. Что-то в его мозгу щелкнуло, приведя правителя крупнейшей империи континента к решению, в итоге, много лет спустя, стоившему ему жизни.

«Если ты не можешь стать величайшим правителем, то сделаешь им меня!»

Глава 25

Глава 25.

514 год национальной истории и 3673 год мировой истории, отсчитываемые с основания страны и открытия магии соответственно, в Кристории был ознаменован грандиозным по масштабу событием.

Савойну Листеру, второму высшему магу королевства и ректору крупнейшей и известнейшей магической академии в этой и нескольких соседних странах, исполнялось девяносто лет. На Люпсе круглым датам не придавали такого большого значения, как на Земле, но используемая десятеричная система счета обязывала выказывать некоторое уважение таким числам. Тем более когда это десять раз по девять лет — к тройкам и девяткам здесь было особое отношение.

Однако не столько сам день рождения так взбудоражил Кристорию. Савойн объявил, что в этот год любой человек, имеющий желание научиться магии и отвечающий определенным требованиям, сможет поступить в возглавляемое им учреждение. Следовало понимать, что обычно уже только плата за обучение отметала львиную долю всех претендентов. К сожалению, из-за большого разрушительного потенциала магии академия тратила огромные суммы только на ремонт помещений и полигонов, а ведь еще было необходимо оплачивать услуги медицинских работников и целителей, учителей, поставщиков всего, от еды до тех же строительных материалов… А потому принимать бесплатно было возможно лишь десяток человек ежегодно.

Единственное требование было смехотворно в своей простоте: всего лишь иметь потенциал не ниже минимального. В результате в последний месяц уходящего года в Апрад со всех концов страны потянулись тысячи и десятки тысяч молодых людей, юношей и девушек, решивших попытать удачу в, возможно, единственный в жизни раз.

Не обошлось без жуликов. Желающие попасть куда-то или сделать что-то задарма будут всегда и везде. Да, информация о магических данных каждого человека записывалась и сохранялась, но бумажки можно было подделать, тем более с помощью магии. Так что верить им на сто процентов было нельзя.

А потому в содружестве магии на тридцать дней раньше заработали определители потенциала и родства, не ошибающиеся и неподкупные (Случай Лаза поддерживался лично королем, так что его нельзя было считать прецедентом).

Конечно, были и такие, что пытались обмануть и эти, проверенные годами аппараты, при чем, зачастую совершенно идиотскими методами. Так, один мужчина пришел в панцире большой морской черепахи, почему-то считая, что это поможет, а другой уникум измазал ладонь, которую нужно было класть на контактную пластину мочой льва, непонятно откуда взявшуюся в относительно холодной Кристории. Еще были такие, что, не до конца понимая принцип магического потенциала, считали, что за прошедшие года он у них вырос или же просто надеялись на удачу.

В итоге, несмотря на предупреждение о минимальных требованиях отбора, почти треть претендентов была отбракована. Однако это было лишь началом. Следующим этапом шел тест родства и вот тут процент отсева был уже куда большим. У многих людей банально не было связи с природными элементами, так что, несмотря на потенциал, колдовать им было не дано. А к псионикам были куда более жесткие требования по потенциалу, потому что именно от силы души у них зависело почти все.

Когда уставшие и вымотанные проверяющие закрыли, наконец, этот этап, последний человек значился под номером 2651. Дальше испытуемых ждали личные собеседования, на которых внимание уделялось возрасту, интеллектуальному развитию, уже имеющемуся прогрессу в магии и прочим личностным качествам. Кто-то слышал “Нет” за то, что был туп, кто-то — за то, что был лентяем, кто-то — за излишнюю жестокость, а кто-то — за то, что решил обучаться магии только в семьдесят.

Савойн, получивший финальный список прошедших, увидел на последней странице уже куда меньшую цифру 216. Оставался лишь один шаг — личный разговор с самим ректором. Юбиляр задавал свои, зачастую очень странные вопросы, что-то обдумывал, помечал в блокнотике, а параллельно слушал пульс собеседника. С определенными навыками это было несложно. В свою академию он не мог допустить шпионов или тех, кто не гнушается продавать врагу ценную информацию.

В результате из десятков тысяч осталось чуть меньше сотни. Вместе с такими людьми, как Лазарис с сестрой, которые получили особое приглашение и не нуждались в проверках, новый курс академии насчитывал сто восемьдесят пять человек против обычных сорока-пятидесяти.