Механический Зверь. Монстр внутри

– «От Второго?»

– «Ага, да не будет его имя упомянуто».

– «Суеверный дурак».

– «Сама попробуй, назови его. Чего, не хочешь? Ну тогда и не обзывайся».

– «Ладно. Может ты и прав. Может я не того выбрала на эту роль?»

– «Роль того, кто поднимет шторм? По-моему наоборот, он в нее идеально вписывается. Если он однажды дорастет до моего уровня и твои дурацкие запреты перестанут действовать, с удовольствием с ним встречусь».

– «Иди уже, старый хрыч. До этого еще дожить надо».

– «Иду-иду. До встречи».

– «Угу… Однако, что же с тобой теперь будет, малыш?»

Глава 47. Последняя.

После того как Лаз со своей страшной ношей ворвался в толпу солдат они застыли от ужаса. Даже элитные воины Каганата не были подготовлены к такому зрелищу. Пользуясь их бездействием, рычащий совершенно непохожим на человеческий голосом Лазарь разорвал, заколол и испепелил чарами больше двух десятков человек. Глефа валялась где-то вдалеке, он пользовался исключительно руками и лезвиями на локтях и коленях. В число убитых им вошли все пятеро лучников. Кто-то пытался сражаться, но с таким монстром никто дела иметь не хотел, так что враги кинулись на остальных. Так умерло больше половины слуг, а Барналь Кинтор потерял руку. На самом деле беглецы так боялись Дьяволенка не из-за Черныша. Все пусть и не могли счесть это действие хоть немного оправданным, но понимали причину. Его боялись за то, как он убивал солдат врага. В ярости он буквально разрывал их на куски, из тех почти тридцати человек, что пали от его руки, ни у одного не было целого тела.

Танильцы, так как его гнев был направлен именно на них, были в еще большем ужасе. У них не возникло даже мысли о контратаке. Если бы после того, как один из них побежал, остальные не последовали бы его примеру, то весь отряд преследования был бы уничтожен. Похожий на воплотившегося демона Лаз преследовал их вверх по улице, в процессе убив еще семерых. Остальные разбежались по подворотням и переулкам.

Представляя собой жуткое зрелище, весь покрытый кровью, нашинкованными внутренностями и кусками прилипших мышц Лаз вернулся к особняку. Увидев его в таком виде, большая часть женщин упала в обморок, а мужчины отступили на пару шагов. Сев рядом с телом матери Лазарь скорбно завыл как волк или пес. Всякая человеческая эмоция, кроме страдания отсутствовала в этом вопле. Затем он упал без сил. Доспех, крепящийся к выростам у него на теле после их исчезновения удалось снять, хоть и с большим трудом и отвращением.

Потом и Лаза, и доспехи погрузили в носилки, а тело Фелиции и Тимилини распылили в энергию. Больше на них никто не нападал, хотя весь процесс занял у них несколько часов. Видимо солдат уже никакими силами было не заставить сюда вернуться. А может в Академии начало происходить что-то, что потребовало всех сил противника. Беглецам это было не известно. Собрав небольшой багаж и всю провизию, что сумели найти они вошли в тоннель и завалили его за собой.

Первое, что мальчик попытался сделать, очнувшись – это воткнуть что-нибудь острое себе в горло. Его скрутили и связали руки за спиной. Он мог бы легко освободиться, приняв форму Зверя, но сейчас даже сама мысль о том, что та когтистая рука, что насквозь проткнула одного из его лучших друзей снова появится была невыносима. Так что он покорно лежал на носилках, двигаясь неизвестно куда. Хотя, почему неизвестно? Они явно двигались из города под землей, так что, похоже, его дикая выходка не стала причиной еще большей катастрофы. Где-то недалеко бряцали в какой-то телеге его доспехи. Он поморщился, как будто просто присутствие рядом этих кусков железа причиняло ему боль.

– «Выкиньте их. Уничтожьте. Я больше никогда их не надену».
– Его пересохшие губы двигались медленно, голос был тихий-тихий. Ему никто не ответил, но через минуту раздалось громкое шипение, а потом бряцанье прекратилось. Кто-то из его друзей превратил костюм в лужу расплавленного металла. А друзей ли? Ведь они точно, если не видели, то знают, что он натворил. Лаз мог сколь угодно долго оправдывать себя состоянием аффекта, яростью, потерей контроля, но не хотел. Он зверски, своими руками убил Черныша. В том, что мальчик мертв не приходилось сомневаться: с разорванным позвоночником не живут. Как теперь он посмотрит остальным в глаза? Что скажет? Лаз не знал.

Шли долго, останавливаясь на привал несколько раз. Судя по тому, что они не торопились, за ними никто не гнался. Одной из немногих оставшихся сейчас в голове Лазаря эмоций было любопытство. Человеческое любопытство непобедимо и неискоренимо. Ему очень хотелось узнать, что произошло. Однако спрашивать он ни у кого ничего не решался, и с ним за это время ни разу не завели разговора. Его иногда кормили с ложечки, он не хотел открывать глаза, не хотел никого видеть, но судя по всему кормила его Лани.

Внутренние часы говорили ему, что прошло дня три. Хотя точно он сказать не мог. Наконец, после седьмого по счету большого привала внешний мир изменился. Лаз все так же лежал с закрытыми глазами, так что сказать конкретнее он не мог. Но скорее всего они выбрались на поверхность, так как его изредка охватывал озноб от ветра. Судя по тому, что светлее не стало, вышли из тоннеля они ночью.

Лаза, наконец развязали. Больше покончить с собой он не порывался, это было бессмысленно. Однако с ним так никто и не заговорил. Боялись они, злились, ненавидели его? Когда все пошли дальше, ему пришлось открыть глаза и осмотреться. Они находились в лесу, но не в еловом, а в обычном, смешанном. К земным дубам, березам, кленам и липам добавлялись какие-то местные, неизвестные Лазу виды. Книги по ботанике он особо не любил.

Их маленький отряд состоял всего из двадцати трех человек. Лаз, Лани, Алексис, Эльф, отец и третий дядя Лаза, Агата и Адель со своими детьми, Барналь Кинтор, правда, к ужасу Лазаря без своей механической руки, Куртас Морфей и одиннадцать слуг. Ни Сартиса, ни мамы Лаза, ни еще почти дюжины слуг, работавших в доме, с ними не было.

Его глеф тоже не было, когда пространственный карман исчезает, все предметы, бывшие в нем выплевываются наружу. Видимо никто не решился их забрать, пока он без сознания ехал на носилках. А это могло случиться по одной причине: его боялись. Его, его оружия и его доспеха. Костюм взяли только из практических соображений: в нем Лаз был намного сильнее. Но когда мальчик попросил уничтожить броню, это было сделано с большим удовольствием.

На него и правда никто не поднимал глаз, а он долго не решался заговорить. Наконец слова сами вырвались у него изо рта.

– «Мне нужен запас провизии дня на три и что-нибудь острое. И я уйду».
– Барналь хотел что-то сказать, но потом у него перед глазами опять всплыла та картина и он промолчал. Слуги собрали то, что он попросил. Лани кинулась ему на шею и так же безмолвно зарыдала. Но когда он попытался ее обнять, она дернулась и отпрянула.

– «Береги ее. Ты знаешь, что с тобой будет в обратном случае, - он хотел пошутить, но Эльф вздрогнул и часто закивал, видимо приняв угрозу за чистую монету.
– Ладно, я знаю, почему вы так себя ведете и полностью этого заслуживаю. Надеюсь однажды увидеться при других обстоятельствах».
– Он развернулся и вошел в сторону красноватой дымки, виднеющейся на горизонте.

Мастер тысячи форм. Главы 1-10

Глава 1. Жизнь зверем, птицей, рыбой.

В трех неделях пути к юго-западу от Столицы Кристории высились, щекоча небо вершинами, великие Белые горы. Своим банальным названием они были обязаны вовсе не снегу, лежащему на них круглый год. Просто много-много лет назад, в этих горах прошло великое сражение армий древней империи с позабытым теперь противником. Единственное, что помнили сказания, это то, что вся армия этого неизвестного врага была облачена в белоснежные доспехи. В той войне древняя империя победила и ковер из белых тел устлал все предгорья. С тех пор Белые горы называются именно так.

На один из малых пиков опустился большой орел. В когтях он нес только что пойманного кролика, которым планировал плотно позавтракать. Орел, как и горы, был белым как мел, только глаза блестели чернотой. Справившись со своей трапезой, птица камнем кинулась вниз. Описав несколько кругов над лесом, хищник углядел знакомую опушку и на бреющем полете прошел прямо над ней. Тут вдруг случилось странное. Перья на теле орла начали исчезать, крылья втягиваться в тело, ноги наоборот, расти. Когда существо коснулось земли, это был уже крупный волк, который, осмотрев себя со всех сторон, вошел под кроны деревьев.