Механик
Шрифт:
– Добрый вечер, – обращаюсь к хостес, – у меня встреча с господином Соболевым. Он меня ждет?
Девушка окидывает меня незаинтересованным взглядом и, кивнув, предлагает следовать за ней.
Мы проходим через зал, длинный коридор, поворачиваем направо и останавливаемся у закрытой двери. Она стучит два раза и, приоткрыв ее, говорит:
– К вам пришли, – оборачиваясь ко мне, добавляет, – прошу, проходите…
Открыв дверь, пропускает меня внутрь.
Матвея вижу сразу. Он сидит за столом напротив входа, в той же одежде, что и днем.
Молча, исподлобья, наблюдает, как я приближаюсь к столу и без приглашения опускаюсь на стул напротив него.
– Что ты хочешь? – спрашиваю, глядя на свои, сложенные на столе, руки.
Глава 28.
– Что ты хочешь?
Матвей откидывает голову назад и чешет языком клык. Отяжелевшие веки говорят о том, что он уже изрядно захмелел.
– В идеале – забрать дочь и лишить тебя материнских прав.
Глушу агрессию в зародыше. Я пришла сюда договариваться, помочь ему принять правильное решение.
– Зачем она тебе?
– А тебе?
– Она моя семья, – отвечаю тихо, – у тебя скоро будет своя…
Все так же, откинувшись на спинку, Матвей сверлит меня взглядом. Так, словно смотрит не в глаза, а пытается разглядеть мой мозг.
– Почему ты думаешь, что вправе решать за меня?.. М?.. Вершительница судеб нашлась…
– Матвей, – прочистив горло и поправив на коленях сумку, продолжаю, – вряд ли Веронике понравится…
– Со своей женщиной я разберусь сам, без твоих советов!
Игнорирую болезненный укол за грудиной и предпринимаю последнюю попытку.
– Нам придется встречаться.
– Как–нибудь переживу. Я установлю отцовство и дам ей свою фамилию, – откупорив бутылку, наполняет бокал, – Сейчас у нее какая?.. Коган?..
– При чем здесь Коган?
– Будешь?.. – указывает глазами на бутылку виски.
Отрицательно машу головой.
– Она Романова…
– А отчество?
– Матвеевна…
– И на том спасибо… – глухо проговаривает он и опрокидывает в себя спиртное.
Почему у Марго должна быть фамилия Давида?.. При чем он тут, вообще? Я его даже ни разу после родов не видела. Неужели, Соболев решил, что я за ним замужем была?
– Это все?
– Нет. Еще я хочу, чтобы девочка знала, что я ее отец. Я собираюсь участвовать в ее воспитании.
– У девочки есть имя!..
Меня изрядно подбешивает это его «я хочу». Делаю серию глубоких вдохов, чтобы не сорваться и не вывалить на него все, что я о нем думаю.
– Я в курсе.
– Называй ее по имени!
– По имени?! – взрывается Матвей, – я, бл@дь, пару часов назад узнал о ее существовании! Случайно!!!
– Не смей орать на меня! – взвизгнув, интуитивно отвожу тело назад. Мне страшно. Он пьян, и мы одни в замкнутом пространстве.
Соскочив, он отпинывает стул, который с грохотом летит в стену за его спиной, и, оперевшись двумя руками с стол, нависает надо мной.
– Какая же ты сука!
Задрав подбородок,
стараясь не выказать страха, смотрю в его, искаженное злобой лицо.Как же хочется плеснуть в него ядом. Уязвить, укусить побольнее.
– Так, может, перепишешь на дочку мою квартиру?.. – с предвкушением ожидая его реакции, спрашиваю я.
Матвей быстро моргает и сощуривает глаза, в которых мелькает недоумение вперемешку с любопытством.
Что?.. Не ожидал, что я знаю?.. Мама обещала молчать?..
– Какую квартиру?.. – тихо и вкрадчиво звучит его голос.
– Мою…
– Какую. Нахрен. Квартиру.
Он наклоняется еще ниже, отчего мне приходится вжаться спиной в спинку стула.
– Я все знаю, Матвей. Мама мне рассказала…
– Так, может, ты и мне расскажешь?
– Напомню, – криво усмехнувшись, поправляю я, – за свое согласие на развод ты забрал элитную квартиру в центре города. Верни ее дочери.
Брови бывшего мужа взлетают вверх, а рот растягивается до ушей. Откинув голову, он начинает хрипло смеяться.
Что?! Что смешного я сказала? С каждым раскатом его хохота, мне все больше становится не по себе. Под пупком начинает болезненно тянуть.
– Ты дура? – сквозь смех, интересуется он.
– Я видела дарственную… – неуверенно проговорив, лезу в сумку.
Она у меня с собой. Она и кое–что еще…
– Ты дура?!?!
– Вот… – кладу лист А4 на стол и двигаю его к Матвею.
Тот на документ даже не смотрит.
– Можешь им подтереться!.. Никакой квартиры не было!
– Я не верю…
– Теперь понятно, почему ты не стала нотариусом, а занимаешься всякой хе@ней!.. Потому что ты непроходимая дура!
Ну, все… Хватит!
Подрываюсь на ноги и, вложив в удар всю обиду, влепляю пощечину. Была или нет квартира, я разберусь. Но оскорблять себя не позволю.
Реакция Матвея себя ждать не заставляет. Молниеносно схватив за воротник жакета, он рывком подтягивает меня к своему лицу.
– Ду – ра…
– Пусти… – шиплю тихо, повиснув на его руке.
В нос ударяет запах его дыхания. Лимон и виски. Против воли опускаю взгляд на четко очерченные губы. Так близко…
– Я буду разговаривать только с твоим адвокатом.
Матвей не отпускает. Из–за разницы в росте я не вижу его глаз, но отчетливо слышу тяжелое дыхание. Он будто… нюхает мои волосы…
– Один вопрос… – проникает в ухо, – почему ты это сделала?..
– Забыл? Ты предал меня… изменил…
– Чего?! – он так резко отпускает меня, что я едва не падаю назад.
Не собираюсь выслушивать больше оскорбления, поэтому, достав из сумки телефон, быстро нахожу нужные файлы.
Фото и сообщения Аллы.
Да, я их сохранила. Пусть и никудышный, но я все–таки юрист.
– Вот, – протягиваю ему гаджет, – прости… рука дрогнула удалить эти милые фото…
Матвей забирает мой телефон и напряженно смотрит в экран. С моего места хорошо видно, как подсвеченное голубым светом его лицо, меняет свое выражение.