Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941
Шрифт:
Анализ обстановки, вопрос о социальных силах, крестьянофильские ноты и тому подобные тонкости Сталин оставил таким теоретикам партии, как Н. Бухарин, Л. Троцкий, Евг. Преображенский и другие, хотя и использовал в своих действиях их теоретические рассуждения, которые в его трактовке приобретали чисто утилитарный смысл. Как образно заметил Н. Валентинов (Н. Вольский): «В мозг Сталина и К° входит в крайней, потом обнаружится – в чудовищной форме, идея Преображенского о строительстве социализма на базе "первоначального накопления". Из всех этих элементов и начнет слагаться "сталинизм"» [603] 31.
603
31 Валентинов Н. (Вольский Н.). Новая экономическая политика и кризис партии... С. 329.
Как бы там ни было, для себя Сталин уже нашел решение и определил направление деятельности. Поэтому в брошюре «К вопросам ленинизма» он несколько раз возвращается к вопросу о возможности построения социализма в СССР и в своей манере, как бы вколачивая гвозди, многократно повторяет, что «пролетариат победившей страны может и должен организовать у себя, после взятия власти, социалистическое производство», что означает «построить социалистическое общество». И далее: «Мы можем и должны построить полное социалистическое общество, ибо мы имеем в своем распоряжении все необходимое и достаточное
604
32 Сталин И.В. Соч. Т. 8. С. 69, 70.
Но если Сталин с такой убежденностью говорил, что «мы можем и должны...» – а «мы» в данном случае – это он, Сталин, так как он больше никого об этом не спрашивал – значит, у него есть ответ на вопрос «как». И в ответ на этот вопрос он без колебаний отвечает – «сверху», посредством власти, что фактически и означает «загнать население в новый строй силой». Высказываний на эту тему у Сталина предостаточно: «...Власть используется как рычаг для перестройки старой экономики и организации новой», «использование власти пролетариата для организации социализма», «для чего же мы брали власть в октябре 1917 г., если не рассчитывали построить социализм?» [605] 33.
605
33 Там же. С. 21, 30, 70.
Сталин знал, что такая сила, посредством которой можно загнать население в новый строй, у него была. Недаром он так упорно и целенаправленно занимался проведением секретной партийно-государственной реформы, в результате которой родился феномен партийного государства с его иерархией партийных комитетов во главе с назначенными «сверху» секретарями и всеохватывающей секретностью. Это оказалась на редкость простая и архаичная система власти, не связанная ни законами, ни правовыми нормами, ни контролем общества. В традициях России был другой, архаичный регулятор отношений между государством и обществом – «приказ – подчинение». При определенных условиях этот регулятор можно было перевести в режим прямого насилия.
Главное, что отличало Сталина от его политических противников уже в 1920-е гг. – это, во-первых, абсолютная беспринципность не только по отношению к чужим текстам и высказываниям, но и в выборе средств для достижения цели, среди которых ложь и фальсификация были его верными друзьями, а во-вторых, абсолютное отсутствие чувств жалости и сострадания. Б. Николаевский приводит очень характерный для личности Сталина эпизод. Осенью 1921 г. на заседании коллегии Наркомнаца, во главе которого тогда стоял Сталин, только что приехавший представитель Башкирской республики делал доклад об ужасах голода. Жуткий рассказ все слушали с глубоким волнением. В одном месте у кого-то из слушателей вырвалась реплика: «Но ведь это один ужас, что творится!» Сталин, который вел собрание, коротко оборвал: «Ужас, это когда речь идет об отдельном человеке. Если речь идет о миллионах, это не ужас, а статистика... Товарищ, продолжайте Ваш доклад!» [606] 34. К этим качествам прилагалась отсутствовавшая у его политических противников уверенность в своей политической позиции. «Нельзя строить социализм, не будучи уверен, что его можно построить, не будучи уверен, что техническая отсталость нашей страны не является непреодолимым препятствием к построению полного социалистического общества. Отрицание такой возможности есть неверие в дело строительства социализма, отход от ленинизма» [607] 35.
606
34 Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. С. 113.
607
35 Сталин И.В. Соч. Т. 8. С. 65.
В сталинской уверенности была своя привлекательность для широких масс, вошедших в политику после 1917 г., стремившихся достичь хорошей жизни и социального реванша как можно быстрее [608] 36. Действительно, такая уверенность заражала, тем более, что Сталин умело пользовался популистскими лозунгами. Вот строки из его письма А.М. Горькому в декабре 1930 г.: «Дела идут у нас неплохо. И в области промышленности, и в области сельского хозяйства успехи несомненные. Пусть мяукают там, в Европе, на все голоса все и всякие ископаемые средневекового периода о "крахе" СССР. Этим не изменят ни на йоту ни наших планов, ни нашего дела. СССР будет первоклассной страной самого крупного, технически оборудованного промышленного и сельскохозяйственного производства. Социализм непобедим. Не будет больше "убогой" России. Кончено. Будет могучая и обильная передовая Россия» [609] 37.
608
36 Сахаров А.Н. Революционный тоталитаризм в нашей истории // Коммунист. 1991. № 5. С. 60–71.
609
37 Новый мир. 1997. № 9. С. 83.
Однако одной уверенности и популистских лозунгов было бы недостаточно. Нужен был еще один немаловажный фактор, по силе воздействия сравнимый с рычагом власти. Им стала идея великодержавия. Однако в российской истории великодержавие имеет не только ментальный характер, а объективно выступает как целостная социокультурная система, носителем которой является государство. Система великодержавного господства реализуется путем насилия, направленного внутри страны на политическую, социальную и экономическую экспроприацию подданных и на территориальное расширение вовне. Фактор великодержавия Сталин искусно использовал в 1922 г., создавая свой Советский Союз как унитарное государство. На чувствах великодержавия он играл и в период строительства социализма, и в годы Великой Отечественной войны, и последующего восстановления разрушенного хозяйства. За время сталинского правления великодержавное сознание народа усилилось многократно. Многократно упала и цена человеческой жизни. Очень тонко почувствовал это противоречие и отразил в своем дневнике 25 июня 1945 г. замечательный советский режиссер А.П. Довженко. Эту запись стоит привести полностью: «Вчера я был на Параде Победы на Красной площади. Перед великим мавзолеем стояли войска и народ. Мой любимый маршал Жуков прочел торжественную и грозную речь Победы. Когда вспомнил он о тех, кто пал в боях, в огромных, неведомых в истории количествах, я снял с головы убор. Шел дождь. Оглянувшись, я заметил, что шапки (так в тексте. – И.П.) больше никто не снял. Не было ни паузы, ни траурного марша, ни молчания. Были сказаны вроде бы между прочим две или одна фраза. 30, если не 40 млн жертв и героев будто провалились в землю или совсем не жили, о них не вспомнили, как о понятии... стало грустно, и я уже дальше
не интересовался ничем... Перед великой их памятью, перед кровью и муками не встала площадь на колени, не задумалась, не вздохнула, не сняла шапки. Наверное, так и надо. Или, может, нет? Ибо почему же плакала весь день природа? Почему лились с неба слезы? Неужели они подавали знак живым?» [610] 38.610
38 Цит. по: Марьямов Г. Кремлевский цензор. Сталин смотрит кино: Воспоминания. М., 1992. С. 67.
В конце 1920-х гг. такая политика великодержавия только набирала силу. И.П. Товстуха, помощник Сталина, записал его речь в Сталинских мастерских Октябрьской железной дороги 1 марта 1927 г. «Мы, – говорил Сталин, – совершаем переход из крестьянской страны в промышленную, индустриальную, обходясь без помощи извне. Как проходили этот путь другие страны?
Англия создавала свою промышленность путем грабежа колоний в течение целых 200 лет. Не может быть и речи, что мы могли бы стать на этот путь. Германия взяла с побежденной Франции 5 миллиардов. Но и этот путь – путь грабежа посредством победоносных войн – нам не подходит. Наше дело – политика мира.
Есть еще третий путь, которым следовало царское правительство России. Это путь внешних займов и кабальных сделок за счет рабочих и крестьян. Мы на этот путь стать не можем.
У нас есть свой путь – путь собственных накоплений. Без ошибок здесь нам не обойтись, недочеты у нас будут. Но здание, которое мы строим, столь грандиозно, что эти ошибки, эти недочеты большого значения в конечном счете не имеют...».
Абсолютно точно передала дух речи Сталина и атмосферу этого собрания газета «Рабочая Москва»: «Пулеметная дробь аплодисментов. Человек в солдатских хаки, с трубкой в руке, в стоптанных сапогах остановился у кулис. "Да здравствует Сталин! Да здравствует ЦК ВКП(б)!"» [611] 39.
611
39 Волкогонов Д. Сталин. Политический портрет. Изд. 4-е. М., 1996. Кн. 1. С. 204. Несколько иную редакцию этой речи см.: Сталин И.В. Соч. Т. 9. С. 173-174.
Тогда же Сталин высказался и о самом процессе строительства социализма: «Для этого необходимо упрочение пролетарской диктатуры, укрепление союза рабочего класса и крестьянства, развитие наших командных высот под углом индустриализации страны, быстрый темп развития индустрии, электрификация страны, перевод всего народного хозяйства на новую техническую базу, массовое кооперирование крестьянства и поднятие урожайности его хозяйства, постепенное объединение индивидуальных крестьянских хозяйств в общественные хозяйства, развитие совхозов, ограничение и преодоление капиталистических элементов города и деревни и т.д. и т.п.» [612] 40. Но главным в этом процессе для Сталина было именно «преодоление». В декабре 1926 г., выступая с докладом «Еще раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии» на VII расширенном пленуме исполкома Коминтерна, он вполне однозначно заявил: «...если этот вопрос (о строительстве экономической базы социализма. – И.П.) переложить на классовый язык, то он примет следующий вид: имеем ли мы возможность преодолеть своими собственными силами нашу, советскую, буржуазию?» А это означало «создать, в конце концов, такие условия производства и распределения, которые ведут прямо и непосредственно к уничтожению классов» [613] 41. Тогда же он высказался и по срокам. По его мнению, «осуществить это условие построения социализма в один-два года нет возможности. Нельзя в один-два года индустриализовать страну, построить мощную промышленность, кооперировать миллионные массы крестьянства, подвести новую техническую базу под земледелие, объединить индивидуальные крестьянские хозяйства в крупные коллективы, развить совхозы, ограничить и преодолеть капиталистические элементы города и деревни. Для этого нужны годы и годы усиленной строительной работы пролетарской диктатуры» (выделено мною. – И.П.). Эти слова были сказаны им 19 октября 1928 г. в речи на пленуме МК и МКК ВКП(б) [614] 42. Однако это были только слова. Действия Сталина были уже другими. К этому времени он уже съездил в Сибирь и внес дополнительные коррективы в свои представления о построении социализма в СССР.
612
40 Сталин И.В. Соч. Т. 11. С. 227.
613
41 Там же. Т. 9. С. 126-127, 23.
614
42 Там же. Т. 11. С. 230.
2. ПОЕЗДКА В СИБИРЬ КАК ПЕРВАЯ ПРОБА СИЛ
Впервые за годы, прошедшие после окончания гражданской войны, Сталин выехал из Москвы не на отдых, а по государственным делам и избрал для этой цели весьма удаленный от Центра район. В Сибири он провел более трех недель – с 14 января по 6 февраля 1928 г., и побывал в Новосибирске, Барнауле, Рубцовске, Красноярске, Омске. Поездка проходила в обстановке строжайшей секретности, и только в 1949 г. информация о ней вышла на свет по случаю издания 11-го тома сочинений Сталина, где были опубликованы тексты его выступлений в Сибири. В настоящее время эта поездка перестала быть тайной советской истории. Основные документы, хранившиеся в Общем отделе ЦК и партийном архиве Новосибирского обкома КПСС, опубликовал в 1991 г. журнал «Известия ЦК КПСС» (№ 5–7). Они в свою очередь стали основой ряда публикаций не только российских, но и зарубежных историков [615] 1.
615
1 Безруков Г. Зачем Сталин приезжал на Алтай // Алтайская правда. 1988. 8 декабря; Гайдамакин А.В. Последствия поездки Сталина в Сибирь в 1928 г. // Сибиряки в борьбе за власть Советов, за защиту социалистического отечества. Тез. Всесоюз. науч. конф. (4–7 июня 1990 г.). Новосибирск, 1990; Демидов В.В. Хлебозаготовительная кампания 1927/28 г. в сибирской деревне // Актуальные проблемы истории советской Сибири. Сб. науч. трудов. Новосибирск, 1990. Иконникова И.П., Угроватое А.П. Сталинская репетиция наступления на крестьянство // Вопр. истории КПСС. 1991. № 1; Hughes J. Stalin, Siberia and the Crisis of the New Economic Policy. Cambridge University Press, 1991; Курилов И., Михайлов Н. Секретная командировка вождя. (Зачем Сталин ездил в Сибирь в 1928 году) // Тайны специального хранения. М., 1992; Демидов В.В., Угроватое А.П. Неизвестный визит // Земля Сибирь. 1992. № 1; Ганеев А.К. О политических предпосылках изменения аграрных отношений в Советской Сибири в конце 20-х годов (исторический аспект) // XX век: исторический опыт аграрного освоения Сибири. Матер. респ. науч. конф. Красноярск, 1993; Косачев В.Г. Накануне коллективизации. Поездка И.В. Сталина в Сибирь // Вопр. истории. 1998. № 5; Павлова И.В. Поездка Сталина в Сибирь. Почему в Сибирь? // ЭКО. 1995. № 2; Красильников С.А. Сталин и его эмиссары в Сибири в 1928 г. (культурологический аспект) // Проблемы местного управления Сибири XVII–XX веков. Вып. II. Новосибирск, 1997; Краус Т. Советский термидор. Духовные предпосылки сталинского поворота (1917–1928). Будапешт, 1997.