Механизм влияния

Он знал, что если бы купил 12% доли компании в тот день по рыночной цене, то через два года, после выхода на IPO и стабилизации, заработал бы в 5,6 раза больше. Он сидел над расчётами: чистая прибыль составила бы около 38 миллионов долларов. Но он не заработал ничего.

Он поставил на схеме пометку: «Упущено. Причина — сложность структуры. Необходима оперативная команда входа». И добавил: «Создать отдел моментальных сделок. Без посредников. С прямым доступом к юрисдикциям.»

Это было больше, чем поражение. Это было унижение. Август чувствовал, как мир реагирует быстрее, чем он может себе позволить. Его знания о будущем — ничто, если он проигрывает в настоящем.

Система Fortinbras переходила в следующую фазу. Бюллетень стал входной точкой. Платформа — основой. Киоски — каналом. Инвестиции — поводом. А настоящая цель — создание архитектуры.

— Ты не хочешь быть известным? — спросил Савва вечером, когда всё было готово к тесту бета-платформы.

Август на секунду отвёл взгляд от экрана.

— Нет.

Савва приподнял бровь.

— Почему? Люди хотят признания. Это нормально.

— Известные люди уязвимы, — спокойно ответил Август. — У них есть лицо. Есть ожидания. Есть стиль, на который кто-то может надавить. А я не хочу быть чьим-то ожиданием.

Савва усмехнулся, но с уважением.

— Звучит как мечта интроверта с манией контроля.

Август чуть усмехнулся. И замолчал.

Он хотел сказать больше. Не потому что чувствовал слабость. Перед ним, через экран монитора, сидел человек, который шёл рядом с самого начала. Который не знал, кто он. Никогда не видел его лица. И всё равно остался. Верил.

Август почувствовал — где-то внутри — лёгкий сдвиг. Как будто голос внутри предложил: «А если?..»

Он ещё не был готов открыть двери, за которыми прятался не только интеллект. Но и уязвимость.

Он перевёл тему:

— Как Мозоль?

— А, этот фанатичный штиль, — рассмеялся Савва. — Представляешь, вчера Лазаревич дал ему задание — составить психологический профиль клиента на основе допроса пятилетней давности. Так он сидел до двух ночи, потому что «в голосе была внутренняя тревожность, которая не отражалась в протоколе». Я ему говорю — ты аналитик или медиум?

Август усмехнулся.

Савва продолжил:

— А однажды он весь день искал ошибку в отчёте, потому что «не чувствовал темпа абзацев». У тебя когда-нибудь был человек, который может спорить с логарифмом, потому что «он звучит ложно»? Он учится психологии, работает с бывшим прокурорским следаком, изучает язык тела, структуру лжи, технику допроса… и всё это с выражением лица, будто он просто читает инструкцию к холодильнику. И, знаешь, несмотря на всё это, он ни разу не подвёл. Сначала кажется — мальчишка с заскоками. А потом ты понимаешь: если дать ему дело, он будет с ним, пока не прорвёт до сути. Даже если не спросят.

Август усмехнулся.

— Он вырос.

— Он не вырос. Он просто стал более вежливым в своём фанатизме. Вчера отказался уйти домой, потому что «необходимо закончить работу». Пришлось выгнать. В прямом смысле.

Они оба посмеялись.

Савва написал Августу серьёзнее:

— Ты ему не доверяешь?

— Доверяю. Он предан. Но он ещё не понимает, куда всё идёт.

— А ты? Ты понимаешь?

Август не ответил. Он только посмотрел на бегущие строки кода. И в его взгляде читалось: да. Понимаю. И именно поэтому — молчу.

Глава 4 Модель против хаоса

В мире, где информация начала ускоряться быстрее человеческого понимания, Fortinbras рисковал отстать. Не в идеях, не в стратегиях — в скорости. В умении реагировать. Август осознавал это всё отчётливее. Бюллетени работали, аналитика становилась всё более точной, но между осознанием угрозы и действием проходили дни. А иногда — часы решали исход.

— Мы хорошие, — написал он Савве в очередной зашифрованной переписке. — Но этого мало. Мы не быстрые. А в мире, где скорость становится валютой, те, кто медлят, проигрывают даже с самой точной картой.

Савва ответил не сразу. Он перечитал фразу, отпил глоток холодного кофе и задумался. Наконец на экране замигало его сообщение:

— Быстрота — это красиво в теории. Но ты же понимаешь, скорость — это не только реакция. Это ещё и шанс ошибиться раньше всех. Особенно, если основываться не на полном массиве.

— Согласен. Но ты же и сам говорил: иногда мы понимаем ситуацию — а потом тратим неделю, чтобы оформить понимание в бумагу.

— Бумага — это защита. Мы не можем ставить капитал на «ощущение». Даже точное ощущение.

— Именно поэтому я и предлагаю команду, которая будет работать по-другому. Группа, которая реагирует на индикаторы мгновенно. Без финальных верификаций. Без бюрократии. Только по ключевым признакам.

— И какие это признаки? — Савва явно тестировал.

— Структурные сигналы. Неритмичные выбросы на вторичных рынках. Задержка отчётности. Аномальные отклонения от исторических корреляций. Но самое главное — эмоциональные перекосы. Паника или эйфория, не обоснованная цифрами.

Савва не отвечал почти две минуты. Потом появилось:

— Хорошо. Но давай сразу договоримся: у этой группы будет право действовать только в рамках строгих регламентов. Любое входящее решение должно сопровождаться протоколом.

— Протокол — да. Но с оговоркой. В исключительных ситуациях — команда входит по прямому указанию. От тебя. Или от меня.

— Без анализа?

— Без задержек. Иногда решение должно опережать понимание. Особенно если информация расползается быстрее, чем рынок успевает её оценить.

Савва снова замолчал. Потом, чуть позже:

— Это напоминает мне историю с японским банком в 97-м. Там трейдер на секунду раньше нажал Enter — и выиграл для фонда 42 миллиона. Но через год его уволили. Потому что работал «без инструкции».

— Я понимаю. Но мы не тот фонд. У нас нет инструкции. У нас есть цель.

Пауза. Потом — короткое:

— Я с тобой. Но ты должен будешь объяснить, если ошибёмся.

— Объясню. Но только после победы.

Савва улыбнулся, впервые за долгое время. Он всё ещё не знал, кто скрывается за этим псевдонимом. Но голос, даже через текст, не дрожал. А значит, можно было идти дальше.

Формирование команды началось скрытно. Не объявления, не отбор по резюме. Форум клуба Fortinbras получил новую ветку — с невинным названием: «Тест на сценарное мышление». Кандидатам предлагалась серия задач: принять решение о вложении, не имея отчётности, только косвенные признаки — задержка поставок, поведение менеджеров на интервью, изменение интонации пресс-релизов.

Из сотен прошедших тест, финальный этап прошли шестеро. Россиянин — бывший трейдер, которого выгнали за слишком агрессивный стиль. Грузин — владелец малой телеком-компании, умевший чувствовать сеть как организм. Девушка из Польши — работала в семейном бизнесе и угадывала тренды по разговорам на рынках. Остальные — из Литвы, Армении и Словакии. Все с разным бэкграундом, но схожей чертой: умели принимать решения в тумане.