Mein lieber friend
Шрифт:
Освоив чистописание, я решил написать рассказ и послать в журнал Крокодил. Журнал мне нравился – смешные заголовки, дядьки на рисунках
как пьяница Барбоша из первого подъезда. Адрес журнала я выучил наизусть. Конверт стащил из шкатулки, где бабуля хранила документы. Чистый белый конверт. Без единой картинки. Дождался когда она уйдет на рынок. Кажется, это была пятница. Разложил листок и начал:
«….Варвара стояла у плиты. И тут Робин Гуд схватил ее за груди и тряханул так что …» Я никак не мог подобрать нужного слова… «…так что весь дом осыпался.
– Интурган собачье мясо, –
– Я люблю тебя, – закричал в ответ Робин Гуд»
Далее я описал вкратце, что произошло на кухне. Посмотрел на часы. Бабуля была уже на подходе. Рассказ получился короткий. Но как мне казалось очень выразительный. Я запечатал листок в конверт. Аккуратно вывел адрес. Оставалось спрятать письмо понадёжнее.
В глубине книжного шкафа стояли три тома нашего главного вождя Ленина. Толстенные книжицы. Их бабуля доставала раз в месяц, когда вытирала пыль. Я попытался впихнуть письмо во второй том. Конверт был толстый и книга не закрывалась. Я взял нож и прорезал в листах отверстие. Вложил свое послание. Убрал все, как было. Испорченные страницы сжег, а пепел сдул под кровать. Бабуля прятала от меня спички. Но я знал все ее тайники. Теперь дождаться понедельника, когда пойдем на почту. Незаметно бросить письмо в ящик – и порядок.
….Стоило бабуле взглянуть на меня, как она сразу что-то заподозрила.
– Ты чего задумал? – спросила она.
– Ничего.
– Как ничего! Я же вижу! Почему горелым пахнет? Опять спички трогал?
– Ничего я не трогал.
Она огляделась. На столе заметила пару свежих чернильных клякс. Черт! Видимо я все – таки наследил, когда писал.
– Я так и знала, – вздохнула она. – Сколько раз надо повторять – не макай….не макай глубоко! Уууу…Угловская порода!
– Ха-ха-ха…– засмеялся я про себя и осекся.
Вдруг она услышит?
А в воскресенье вечером уже перед самым отъездом отец вдруг спросил:
– У нас, кажется, был трехтомник Ленина? Где он?
Я насторожился.
– В шкафу, наверное, где же еще…– ответила бабуля.
Отец стал рыться на полках. Я замер.
Он вытащил наугад одну книгу из трех и стал ее листать.
– Великий почин… Великий почин… Где это чертов великий почин?
– Посмотри во втором, – посоветовала мать. – Кажется там.
Ну все. Конец. В груди у меня что-то кольнуло.
– Нет, – ответил отец, – мне кажется в третьем.
Отец взял третий том.
Господи! Взмолился я. Сделай так, чтобы этот великий почин оказался в третьем томе.
Отец открыл оглавление.
– Точно! Здесь.
Сердце мое забилось как голубь раненый из рогатки. Бог есть! Он услышал меня. Он на моей стороне!
– А может забрать эту макулатуру себе, а? Ведь не отстанут черти…
Господи! Взмолился я опять. Сделай теперь так, чтобы письмо как-нибудь оказалось у меня.
Отец уложил все три книги в стопку. Связал крест накрест бечевой. Попробовал на вес.
– Нет. Не возьму. Руки режет. В другой раз.
Он разрезал бечеву ножом. Сунул нужный ему том в сумку.
Бог есть! Чуть было не закричал я опять. Он еще вам не такие фокусы устроит! Сейчас они уйдут,
и я попрошу у него еще что-нибудь!Я был так взволнован, что отказался выходить с родителями во двор.
– Что это с ним? – удивилась мать
– Совсем одичал, – усмехнулся отец.
Бабуля как обычно пошла проводить их до калитки. Я сел на диван, закрыл глаза. Что бы такое еще попросить у Бога Иисуса? Вдруг дверь распахнулась. В комнату вбежал брат, схватил оба тома и с криком – я их понесу – выскочил на улицу.
10
Дождь лил всю ночь. Но утром перестал. Утром принесли телеграмму.
Бабуля прочитала ее несколько раз. Сунула в карман фартука.
– Какой сегодня день?– спросила она.
Мне показалось, что она плачет. Мы оделись, взяли на всякий случай зонт и пошли на почту. Странно…На почту мы обычно ходили по понедельникам. А сегодня среда. Видимо все дело в этой телеграмме.
На почте было светло и тихо. На столах лежали чистые бланки. Я взял себе один.
– Какой умный мальчик, – улыбнулась женщина напротив, одетая в пальто с лисьим воротником. У моей матери я видел похожий лисий воротник. Только пальто не такое красивое. Рядом с женщиной крутилась девчонка.
– Как тебя зовут?– спросила она.
Голос у нее был писклявый. Зато веснушки – высший класс.
– Меня Лиза. А тебя?
Я хотел ответить, но промолчал.
– А кем ты хочешь быть? Я звездой.
Тут я выдал ей свою тайную мечту.
– А я хулиганом. Хулиганов все боятся.
Ее мамаша отдала бланк телеграммы в окошко и направилась к выходу.
– Лиза пойдем…
– До свидания, – сказала девочка.
Я смотрел им вслед. Они вышли на улицу. Там их ждал мужчина. Он что-то шепнул женщине на ухо. Она засмеялась. Затем они сели все втроем в машину и уехали.
А через день ближе к обеду в дверь постучали. На пороге стоял незнакомый человек с чемоданчиком в руках.
– Иди сюда, – сказала баба.– Смотри – это твой дедушка Аркадий.
Я подошел. Остановился в двух шагах от него. Высокий. Щеки впалые.
– Это ты мой внук?– спросил он.
Я еле расслышал, что он сказал. Голос у него был очень тихий. И зубов почти нет.
Не дождавшись ответа, дедушка прошел в комнату. Снял плащ. Осмотрелся.
– Вот значит как…– сказал он, глядя в потолок. Он говорил так тихо, что остального я не расслышал.
– Вот так, – сказала бабушка.
Она почему-то тоже перешла на шепот. Дедушка достал из чемодана бутылку вина, кулек конфет. Маятник настенных часов отстукивал секунды – тук…тук..тук.
– У тебя часы спешат, – сказал дедушка.
Он снял со стены часы. Открыл крышку. Что-то там поковырял. Повесил обратно.
Бабуля поставила на стол самовар. Дедушка налил вина себе и ей.
Они сидели молча. Смотрели друг на друга. А я на них. Солнечный свет падал им на руки. В этот миг бабуля показалась мне особенно красивой. Я даже пожалел, что у нее такой невзрачный дедушка.
Часы отстукивали секунды.
– Пойду покурю .
Дедушка накинул плащ и вышел.
– Давай-ка и мы с тобой в гости сходим, – сказала бабуля.