Мексиканские негодяи

– Ура, ура!… но откуда он возьмется, Антонио?

– Как, откуда? Ты его родишь, Мария.

– Но я не умею, ведь я никогда этого не делала.

– Как, Мария? А как же наш сын негодяй Бенито и наши двойняшки?

– Ну, положим, никаких двойняшек у нас никогда не было, а насчет сына – это же было 14 лет назад, и я уже забыла, как это делается.

– Не страшно, Мария. Вспомни, как рожала Долорес в 108-й серии фильма «Я люблю тебя, пампа!» Уж если эта негодяйка сумела родить восьмерых, то ты, Мария, со своим высшим образованием…

– Ну, хорошо, допустим. А кто будет отцом нашего ребенка?

– Да кто угодно, Мария.

– Но только не этот негодяй Кадранко! У него дурно пахнет изо рта.

– Согласен, Мария. Я не допущу, чтобы у отца моего ребенка дурно пахло изо рта.

15.

– Мария!

– Да, Антонио.

– А почему у нас никогда не бывает гостей?

– А ты бы хотел, чтобы у нас были гости, Антонио?

– Ну, конечно. Ведь они бы пришли, сели за стол, выпили, съели бы все, натоптали,…

– … засыпали пеплом ковер, стали горланить песни, сидели бы до трех ночи, а этого негодяя Густаво Лопеса наверняка вырвало бы в туалете.

– Ужасно, Мария. Как хорошо, что мы не пригласили этих негодяев.

– Да, Антонио. Пусть сидят дома, раз не умеют вести себя в гостях… А что же мы будем делать сегодня вечером?

– Давай пойдем в гости к этому негодяю Лопесу.

– Какому Лопесу, Антонио?

– Густаво Лопесу. Ну, к тому, которого бы вырвало, если бы он пришел к нам в гости.

– Прекрасно, Антонио. Только держи себя в руках, а то в прошлый раз, когда мы были у Гутиеросов, ты напился, горланил песни до трех часов ночи…

– А потом меня рвало в туалете…

– Помни, ведь тебе утром на работу.

16.

– Мария!

– Да, Антонио.

– Ты знаешь, что произошло с нашим другом, негодяем Фернандесом?

– Нет, Антонио.

– Какие-то негодяи избили его так, что его невозможно узнать, а вдобавок отняли все документы. И теперь он не может доказать, что он Фернандес.

– Какой ужас, Антонио! Нужно ему чем-то помочь.

– Но чем, Мария? Ведь мы не врачи, и не работаем в полиции, чтобы восстановить его документы, а денег мы ему все равно не дадим.

– Это верно.

(Стук в дверь).

– Мария, Антонио, откройте! Это я, ваш друг негодяй Фернандес. Меня избили до неузнаваемости и отняли документы. Разрешите мне позвонить от вас в полицию.

– Так мы тебе и поверили, самозванец! Ты совсем не похож на Фернандеса. Пошел прочь, негодяй!

(Удаляющиеся шаги).

– Антонио, а может, это все-таки был Фернандес?

– Ну, что ты, Мария! Если бы это был Фернандес, мы бы его обязательно узнали.

– Да. Ведь он – наш друг.

17.

– А-а! Антонио! Антонио! Антонио!!!

– А-а! А, это ты, Мария. Что случилось?

– Мне приснился страшный сон.

– Какой, Мария?

– Мне снилось, что этот негодяй Энрике Игнасио оказался у нас на кухне и сначала съел твой любимый кактусовый пирог, а потом стал ко мне приставать.

– Что, негодяй Энрике Игнасио съел мой кактусовый кекс? Почему же ты не позвала меня, чтобы я его остановил?

– Я звала тебя, но ты раскачивался на люстре абсолютно голый и не хотел спускаться.

– Странно, Мария, на меня это не похоже. Ты что-то путаешь.

– Да нет, не путаю, Антонио. Потому что затем, когда он повалил меня на пол, ты превратился в голубя, накакал в салат и улетел.

– А почему тогда я этого не помню? И, самое главное, что было дальше, Мария?

– Он грязно надругался надо мной и пошел домой.

– Ага, значит сейчас этот негодяй Энрике Игнасио дома! Пойду и как следует проучу его!

– Может быть, не стоит, Антонио? Ведь он чемпион Мексики по боксу в категории до 100 килограмм.

– Да?… Ну, тогда давай простим его, Мария. Ведь ему скоро защищать честь нашей родины на международной арене.

– Да, Антонио. Пусть защищает. Тем более, ты тоже хорош. Нагадить в салат при чемпионе Мексики по боксу.

– Ну-ну, Мария, это у меня бывает…

18.

– Антонио, Антонио!

– Ой, кто это?

– Это я, Антонио.

– Кто «я»?

– Я, твоя жена Мария. Тебе нравится, как меня постригли?

– Нет. Какой ужас. Пошла прочь.

– Ты прогоняешь меня?

– Да.

– Прощай, Антонио.

– Прощай. Не дотрагивайся до меня. Чуть инфаркт не получил.

– Ну, вот, так я и знала, что этот негодяй парикмахер все испортит.

– Фу, гадость какая. Пойду, перепишу завещание.

19.

– Антонио.

– Да, Мария.

– А почему мы уже полгода не выходим из дому?

– Ну, потому что по улицам ходят одни негодяи. А от них всего можно ожидать.

– Но, Антонио, может все-таки не все люди на улице негодяи. Вот, например, пожилой прибивает к дереву скворечник. Разве он негодяй?

– Конечно, Мария. Он хочет заманить туда птичку, поймать ее и съесть.

– Какой негодяй! Ну, хорошо, а вот дворник подметает мостовую.

– Мария, он пошел в дворники, чтобы подбирать деньги, которые теряют люди. Помнишь, я потерял сто песо? Наверняка они у него в кармане.

– Да, этот дворник – негодяй. Но посмотри, Антонио. Вот целуется красивая молодая пара. Наверняка они не негодяи.

– Я тебе расскажу, Мария, что с ними будет. Он оставит ее в положении и сбежит, попутно кого-нибудь убив, а она подкинет ребенка кому-то под дверь и уйдет в проститутки.

– Да, Антонио, нам с тобой пока еще рано выходить на улицу.

– Согласен, Мария. Пойдем, запремся в погребе. Уж там-то до нас никто из этих негодяев не доберется.

20.

– Мария!

– Да, Антонио.

– Я написал стихи и посвятил их тебе. Вот послушай:

«Мороз и солнце, день чудесный,

Еще ты дремлешь, друг прелестный?

Пора, красавица, проснись».

Ну, как, нравится?

– Очень. Только я не поняла, а что такое мороз?

– Ну, Мария… э-э… ну, это такой художественный вымысел. Когда температура опускается до плюс четырех и все живое умирает от переохлаждения.

– Понятно, Антонио. Но мне кажется, что я уже где-то встречала этот художественный вымысел. А, вот, ну конечно. То же самое написал какой-то А. Пушкин. Слово в слово.