Мелкие боги

— Но ты же Великий Бог!

Они посреди пустыни, и Брута все равно умрет…

— Почему бы и не рассказать ему? — пробормотал Ом. — Нам ни за что не выжить… Понимаешь, каждый бог по-своему велик — для кого-нибудь. Лично я никогда не хотел стать чересчурвеликим. Несколько племен, пара городов. Не слишком большие запросы, верно?

— Империя насчитывает два миллиона жителей, — сказал Брута.

— Ага. Неплохо, правда? Начать с обыкновенного пастуха, которому вдруг почудились какие-то голоса в голове, а закончить двумя миллионами почитателей…

— Но на самом деле ты никогда не заботился о них… — ответил Брута.

— В смысле?

— Ну… Ты не говорил, что убивать друг друга — это плохо. И так далее…

— Да? А с чего я должен был так говорить?

Брута пытался подобрать аргумент попривлекательнее — с точки зрения психологии бога.

— Ну, если люди перестанут убивать друг друга, то количество верующих в тебя будет только расти, — высказал он свое предположение.

— Данная точка зрения не лишена смысла, — согласился Ом. — Любопытно, любопытно… Хитро придумано.

Брута молча шагал дальше. Барханы серебрились инеем.

— Ты когда-нибудь слышал об этике? — спросил он чуть позже.

— Это где-то в Очудноземье, да?

— Эфебы придавали ей большое значение.

— Ага, понятно. И разумеется, строили планы, как бы ее оттяпать себе.

— Очень часто задумывались о ней.

— Это и называется долгосрочной стратегией.

— Ты ошибаешься, это не город и не местность. Скорее, этика имеет отношение к тому, как человек живет.

— В смысле бездельничает весь день, пока рабы выполняют за него всю работу? Эти эфебы — кучка сволочей, которые проводят время в разговорах об истине и красоте, а теперь еще оказывается, что они собирались напасть на бедную Этику… Лично мне эфебы никогда не нравились, я гнильцу за милю чую — несчастные трудяги горбатятся день и ночь, а эти придурки жируют, как твои…

— …Боги? — закончил за него Брута.

Последовала жуткая тишина.

— Вообще-то, я собирался сказать «короли», — укоризненным тоном произнес Ом.

— А мне показалось «боги».

— Короли, — решительно отрубил Ом.

— Слушай, а вообще, зачем людям сдались эти боги? — вдруг поинтересовался Брута.

— О, боги просто необходимы, — ответил Ом искренним, не терпящим возражений тоном.

— Но это, скорее, богинуждаются в людях, — возразил Брута. — Ты сам говорил, что без людской веры вы не можете.

Ом немного помедлил с ответом.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Но людям тоже нужно во что-то верить. Я прав? Иначе, как ты думаешь, откуда берется гром?

— Гром? — повторил Брута, и взгляд его вдруг затуманился. — Понятия не…

— …Возникает в результате столкновения облаков; после удара молнии в воздухе образуется пустое место, так что данный звук генерируется с облаками, которые стремятся заполнить эту пустоту и, естественно, сталкиваются.

— Когда ты что-то цитируешь, твой голос звучит так забавно, — заметил Ом. — А что такое «генерируется»?

— Не знаю. До словаря дело не дошло.

— Как бы там ни было, — сказал Ом, — это всего-навсего объяснение, но не причина.

— Бабушка говорила, что гром раздается всякий раз, когда Великий Бог Ом наклоняется, чтобы снять свои сандалии, — вспомнил Брута. — В тот день у нее было хорошее настроение. Она даже чуть не улыбнулась.

— С метафорической точки зрения все правильно, — кивнул Ом. — Но лично я никогда громами не занимался. Разграничение полномочий. Такими штуками имеет право заниматься только проклятый Слепой Ио со своим здоровенным молотком, самая большая шишка из всех.

— Кажется, ты говорил, что существуют тысячи богов грома.

— Да. И все эти тысячи — он один. Рационализация. Пара племен решают объединиться, а у каждого имеется свой бог грома, верно? Так эти боги тоже некоторым образом сливаются. Знаешь, как делится амеба?

— Нет.

— Это примерно то же самое, только наоборот.

— Я все еще не понимаю, как один бог может быть сотней других. Они ведь все выглядят по-разному…

— Фальшивые носы.

— Что?

— И разные голоса. Мне как-то довелось узнать, что у Ио в распоряжении целых семьдесят разных молотов. Обычно такая информация не разглашается. То же самое можно сказать о всяческих богинях-матерях. Существует только одна. Просто у нее много париков, а какие чудеса творят набитые ватой лифчики, м-м!..

Пустыня была абсолютно безмолвной. Немного расплывчатые от высокой влажности звезды казались крохотными неподвижными розочками.

Далеко-далеко, над тем местом, которое церковь называла Верхним Полюсом и которое сам Брута уже считал Пупом, мерцало небо.

Брута опустил Ома на землю, а рядом положил Ворбиса. Абсолютная тишина…

Абсолютное ничто, тянущееся на многие мили — только он и то, что он взял с собой. Так, вероятно, чувствовали себя пророки, когда отправлялись в пустыню, чтобы найти то… что бы они там ни находили, и поговорить с тем… с кем бы они ни говорили.

Снова раздался несколько брюзгливый голос Ома:

— Людям ведь нужно во что-то верить. Так почему бы не верить в богов? Что еще остается?

Брута рассмеялся.

— Знаешь, — сказал он, — кажется, лично я больше ни во что не верю.

— Кроме меня!

— Да, я знаю,что ты существуешь, — кивнул Брута и почувствовал, что Ом немного успокоился. — В черепахах что-то есть. И в черепах я могу верить. Их существование, как мне кажется, нельзя оспорить. Трудности возникают с верой в богов.

— Послушай, если люди перестанут верить в богов, — возразил Ом, — они тогда начнут верить во что попало. Будут верить в паровой шар молодого Бедна. В общем, во всякую дребедень.