Мелодия Бесконечности. Симфония чувств

Маргарита закрыла глаза и позволила обжигающей лаве чувственности и сладости утопить себя. Тело выгнулось навстречу первобытному инстинкту.

Их пальцы переплелись. Лишь на миг девушка позволила себе приоткрыть глаза, встретив взгляд его потемневших глаз, каждый раз подчинявших себе её волю, и каждый раз она по доброй воле повиновалась ему и своему собственному желанию ощутить его силу, его страсть, его нежность.

– Не бойся, прижмись ко мне крепче, - прошептал он, откинувшись на кроваво-алых простынях, - Позволь согреть тебя и унять все страхи, забрать всю боль.

И она прижалась, согревшись жаром его тела, пока его тепло не стало обжигать, плавясь в его руках. Разум отключился.

Только голые инстинкты сплетающихся обнаженных страстных сущностей.

И внутри расцветал пылающий алый цветок на грани боли и наслаждения. У этого огня были его глаза и его губы...

Маргарита открыла глаза и едва не задохнулась приглушенным стоном, закрыв рот ладонью, чтобы не выдать себя.

В отблеске лунного света на темной коже спины стоящего у окна мужчины искрился золотом татуированный дракон в грациозном полете, расправив могучие крылья на его сильных плечах.

И тут Маргарита со всей пугающей ясностью осознала, каким образом сбылось данное им пророчество.

Словно кожей почувствовав её испуганный взгляд, он повернулся к ней. Его бледный профиль в серебристом свете луны.

– Жан?
– и лицо его было, как у нашкодившего школьника, которого застали на месте шалости строгие преподаватели, что было так не свойственно ему.

Маргарита поднялась, откинув теплое покрывало, и подошла к нему, обведя рукой контуры его тату, едва прикасаясь самыми подушечками пальцев.

– Я теперь стал Аватаром и могу достойно противостоять хоть Лауре, хоть кому бы то ни было, - мужчина обнял её и поднял глаза к звездам в ночном небе, что виднелись сквозь полупрозрачные занавески на окнах.

– Но... ты понимаешь, что это означает?
– Маргарита подняла голову, чтобы видеть его лицо.

Он провел рукой по её волосам, прошептав:

– Я даю тебе слово, что тебе нечего бояться ни меня, ни моей силы.

– Но... наш сын... он не справится... Сила подчинит его, - девушка замотала головой из стороны в сторону, крепче обхватив его плечи.

– Говорю тебе, что сделаю всё, чтобы не допустить подобного, - мягко успокаивал он Маргариту.

"Пускай я маленькая и хрупкая - я не дам погасить свет внутри себя, и не позволю тьме забрать у меня то, что дорого." - тогда твердо решила для себя девушка.

Утром Джон раздавал остальные подарки, больше всех которым обрадовались дети.

– А что в этом пакетике?
– Аделька каждую новую коробочку сопровождала восторженным вздохом, - Бусики! Платье! Конфетки! Шоколад, ракушки и ленточки - заплетать косички моим поняшкам.

Когда же она кинулась ему на шею со словами "Папочка, ты - лучший!", мужчина посмотрел на Маргариту и от души рассмеялся.

Но, больше, чем подаркам, девочка радовалась приезду папы и братика Алишера.

В тот день Джон практически не ощущал боли в кругу близких людей...

Пока остальные занимались обычными житейскими хлопотами, Джон улучил момент, чтобы выйти покурить на заднем дворе. Но даже тут его ожидал непредвиденный поворот. Сигарета дрожала в его нервно трясущихся руках. Внутри всё клокотало. Подкатывала тошнота. Мужчина слабо надеялся, что покурив, сможет успокоиться и прогнать неспокойные мысли. Тяжело, с хрипом, выдохнув, он в изумлении не мог оторваться от зрелища, когда его сигарета зажглась безо всякой зажигалки - от одного его дыхания. Да что же это с ним творится такое? Он устало посмотрел на сигарету в своих руках. Одно время он - горячий, как пылающий огонь, а в другое - замерзший, как лед и снег. Однако, стоит попытаться видеть хорошее даже в этой ситуации - таким образом он быстрее бросит курить.

– Джанъян, с тобой что-то происходит. В чем дело? Ты плохо выглядишь, - за его спиной послышался тихий шорох одежд, бесшумно сработал механизм раздвижных дверей, и следом за ним во двор вышла обеспокоенная Сони, - Я же - мать, я чувствую, что с тобой не всё в порядке. И как долго ещё ты собираешься скрывать от нас это?

– Матушка, уверяю, что я не...
– он поспешно затушил сигарету, отбросив её в урну для мусора, теплая рука женщины легла на его плечо, вселяя уверенность в себе и в завтрашнем дне.

– Меня тебе не обмануть. Я не могу видеть тебя в таком состоянии, - она крепче сжала его ладонь, которая была неестественно горячей, - Ты знаешь, что нечто подобное происходило и с твоим отцом. Та же самая сила подорвала здоровье и, в конце концов, погубила его. Я не переживу, если она заберет ещё и тебя, - только можно себе представить душевное состояние женщины, которая уже потеряла одного дорогого мужчину, а теперь так же может лишиться и сына.

Ослабевшие пальцы разжались, и женщина безвольно опустила голову на грудь сына.

Джон прикрыл глаза, потом с трудом разомкнув влажные ресницы.

– Почему же отец молчал?
– тихо спросил он, её боль разрывала сердце и ему, - Почему ничего не сказал?

Ответ, с одной стороны, поверг его в некоторый ступор, с другой же стороны, мало удивил, так как Джон очень хорошо знал своего отца и был слишком на него похож.

– Он хотел предоставить своим детям право самим выбирать свою судьбу.

Мог ли князь предвидеть, каким будет выбор его сына, когда пытался образумить его горячую голову, считал ли он, что любовь к Маргарите приведет его к гибели, верил ли в судьбу, фатум или в собственные силы? Такое множество вопросов занимало сейчас разум Джона, и так мало было на них ответов... Но всё же отец принял и благословил их союз. Вот, и мать говорит, что он не переставал верить в своих детей. Значит, и сам Джон прав, что не согласен слепо следовать судьбе - он сам будет писать книгу своей жизни, полную возможностей для настоящего и будущего. Сам станет Мастером над своей судьбой.

– Видите, он всегда верил в нас, - мужчина слабо улыбнулся матери, - Почему бы вам не последовать его примеру, матушка?

Взяв женщину под руку, они вместе вернулись в дом.

Джинна уже выпустили из бутылки, и его не загнать обратно. Как нельзя вернуться обратно к развилке, ступив уже на однажды избранный путь. Он сделал свой выбор, и ему теперь жить с этим выбором и этой силой.

– Простите меня, матушка, - только и осмелился прошептать он матери.

А в голове женщины всё звучал один и тот же мучительный вопрос: "Что же ты наделал, сын?"

Джон посмотрел на мать и опустил голову - ни кто не должен был видеть, как он поморщился от нового приступа боли. Она никогда не признается, сколько раз плакала, разделяя со своими детьми их горе, их страхи и печали и их радости. При повышенной загруженности отца, именно мать воспитывала их с сестрой и большую часть жизни была рядом, раз и навсегда заняв особое почетное место в мыслях и в сердце. Ещё он подумал вот что: сколько силы духа и мужества в этой женщине, что стоит сейчас рядом с ним, если он хоть на десятую долю характера пошел в своих отца и мать, то ему достанет сил выдержать все испытания, что выпадут на его долю.