Memento Mori

– Слезли бы вы с коня, твоё сиятельство, - сказал он. – Скандинавы не очень-то любят пялиться снизу вверх.

– Плевать я хотел на их любовь, - отмахнулся вильдграф. – Я их сюда убивать пришёл, а не любить.

– Да и конный лёгкая мишень для лучников на стенах, - добавил с тем же отменным равнодушием Мартин.

Вот этому аргументу вильдграф внял и тут же спрыгнул с лошади. Я был вынужден последовать его примеру, торчать одному всаднику среди пеших – это будет выглядеть попросту глупо.

– Тащите малый штандарт, - приказал вильдграф, - пускай знают, что я сам к ним иду!

Против этого Мартин возражать не стал, и как только к нашему небольшому отряду присоединился знаменосец с личным штандартом вильдграфа, мы отправились к воротам крепости. Нас выпустили из лагеря, отодвинув повозку, преграждавшую проход в частоколе, и мы зашагали по ничейной земле, разделявшей враждующие войска.

Напротив нас отворились ворота крепости, и оттуда вышел такой же небольшой отряд скандинавов. Возглавлял его воин воистину потрясающих размеров в плаще из шкуры чёрного медведя с серебряными застёжками. Не стоило гадать, кто это. За ним шагали двое молодых парней. Первый нёс щит, второй – меч в богато украшенных ножнах, вооружение как раз под стать гиганту-скандинаву. Их окружали крепкие воины, пускай и уступающие в массивности предводителю, однако они тоже производили сильное впечатление, несмотря даже на архаичные доспехи, круглые щиты и мечи с секирами, какими в Европе не воевали уже во времена моего прадеда, а то и пораньше. Это были настоящие воины, и каждый из них куда опасней солдат из вильдграфова войска, пускай даже и с таким устаревшим оружием.

– Привет тебе, - раскатистым голосом первым поприветствовал вильдграфа предводитель скандинавов. – Зачем ты пожаловал в мой дом?

Говорил он со страшным акцентом, коверкая слова и заставляя какое-то время думать над тем, что же он произнёс.

– Это ты пришёл ко мне незваным гостем, кальмарец, - выплюнул ему в лицо вильдграф, - и я говорю тебе: пошёл вон с моей земли!

– Эта земля того, кто сможет удержать её, - нагло ответил Чёрный медведь. – Здесь не было ни одного твоего человека, когда я с дружиной явился в крепость и занял её. Теперь тут моя земля! Я здесь стою и всякая деревня, до которой сумею дотянуться, будет платить мне! Таков закон!

– Плевать я хотел на твой закон, - отрезал вильдграф. – Здесь я – закон!

– Ну тогда сразишься за свой закон и свою землю? – спросил Чёрный медведь. – Один на один! Кто победит – забирает всё!

– Это ты хотел мне предложить? – разочарованно бросил вильдграф. – У меня больше людей, мы лучше вооружены, я уничтожу тебя, кальмарец. Без поединков.

– Выходит ты трус? – приподнял кустистую бровь скандинав.

Будь вильдграф таким человеком, каким хотел, чтобы его считали, он бы не спустил врагу оскорбления. Но он был куда спокойнее и умнее, нежели желал показаться, а потому пропустил эту откровенную провокацию мимо ушей.

– Скоро узнаешь, - ответил вильдграф и демонстративно повернулся спиной к Чёрному медведю.

– Я буду ждать тебя в гости, - бросил тот на прощание и направился обратно к воротам крепости.

Как только мы вернулись в лагерь, вильдграф тут же собрал короткий военный совет. Он предназначался лишь для того, чтобы подтвердить боевую готовность. План атаки на крепость явно был подготовлен давно.

– Мартин, бери лучших бойцов и отправляйся на позицию, - отдал приказ вильдграф. – Сигнал к атаке обычный.

Ландскнехт кивнул, закинул на плечо двуручный меч и ушёл.

– Мужики готовы? – задал вопрос вильдграф.

– Готовы, - кивнул ему один из офицеров. – Щиты сколотили на совесть, топоры есть у каждого. Бревно для тарана заострили и обожгли.

– Капеллан, - обратился к высокому, облачённому в чёрную монашескую рясу человеку вильдграф, - пускай ваши люди отправляются по лагерю. Мы начинаем атаку через десять минут.

– Этого времени хватит для причастия, - сухим тоном произнёс похожий на грифа капеллан, явно приставленный к вильдграфу инквизицией. Вряд ли у того в войске когда-либо водились священники.

– Тогда, с богом, - кивнул вильдграф. – Начинаем.

Как только священники обошли выстроившихся в лагере солдат, окропив их головы святой водой и дав отведать просфоры, вильдграф отдал приказ атаковать.

Тут же отодвинули телегу, закрывающую проход в частоколе, и на ничью землю выбежало несколько десятков мужиков. Они явно не были солдатами – обычные ополченцы, кого частенько отправляют в первых рядах в атаку, жертвуя ими, чтобы прикрыть настоящих солдат. Одетые в тулупы и овечьи шубы, защищающиеся кое-как сбитыми из досок щитами, вооружённые дедовскими секирами, а кто и просто плотницкими топорами, они неслись к стенам крепости. Шестеро самых крепких тащили таран – здоровенное бревно, обтёсанное с одного конца и обожжённое в костре для пущей прочности.

На стенах выросли фигуры лучников – дали залп по бегущим мужикам, и тут же нырнули обратно. Почти каждый скандинав умел неплохо обращаться с луком, а потому стреляли сейчас едва ли не все защитники крепости. Стрелы ударили по толпе мужиков, выбивая тех, кто не успел поднять щита. Они валились в грязь, в основном раненные, и катались там, под ногами у товарищей. Последние же не обращали на них никакого внимания и бежали дальше, наверное, в душе радуясь, что смерть выбрала не их.

– Эх, пушчонку бы мне сюда хоть одну, - посетовал вильдграф, глядя на крепость, - можно было б и вовсе без черни обойтись.

Он выразительно глянул на капеллана, стоявшего рядом. Тот сделал вид будто не понял намёка.

Во время второго залпа скандинавы, видя, что ответа с нашей стороны нет, осмелели и теперь кое-кто из них стрелял уже прицельно, выбирая себе в мишени крестьян, тащивших таран. Двое из них рухнули в грязь, но их тут же заменили. Мужикам явно было сказано, что в лагере их не ждут, и пока не будут разбиты ворота, они могут обратно не возвращаться.

Третий залп скандинавы дали уже совсем открыто, убив или ранив многих из крестьян. Те даже уронили таран, отчего образовалась заминка, и пока его поднимали, не прячущиеся уже за стенами скандинавы сумели прикончить ещё несколько человек.

Тогда вильдграф махнул рукой – и над частоколом, отделявшим его лагерь от крепости, поднялись арбалетчики. Слитный залп их едва ли не очистил стены от скандинавов. Десятками те валились внутрь крепости, пронзённые тяжёлыми болтами. Арбалетчики опустились на колено, уступая место шотландским стрелкам. Не всех их вильдграф отправил в засаду. В один голос бахнули аркебузы, окутав частокол облаком порохового дыма. Кислая вонь гари донеслась до нас, хотя мы стояли на приличном расстоянии. Ещё больше скандинавов, не успевших укрыться, попадали, залитые кровью. Дорого им далась мнимая безнаказанность.

Мужики тем временем собрались и рывком преодолели оставшееся до стен расстояние. Кое-как построив жалкое подобие «черепахи», они прикрыли щитами таран, и до нас донеслись его глухие удары о дерево ворот. Им вторили топоры, которыми крестьяне, те, кто не удерживал щиты, рубили ворота изо всех сил.

Скандинавы то и дело пытались обстреливать их. Но теперь это было не так удобно, как на ничьей земле, да и арбалетчики с шотландскими стрелками, бившие с куда большего расстояния, чем могли дострелить защитники крепости, не давали им делать этого. Пули и болты выбивали неосторожных кальмарцев, сами же арбалетчики с шотландцами были в полной безопасности, и чувствовали себя более чем комфортно.