Мемуары. Дилогия

Вильгельмина закончила со своими за мгновение до того, как мы повергли противников гнома. Я с неудовольствием посмотрел на нее. Она ответила безмятежным взглядом хитрой бестии.

– Может уже хватит?
– проговорил я, не скрывая негодования в голосе.
– Мы одна команда, по крайней мере до того момента как пройдем это задание. Ты ведь понимаешь, что нам всем так будет выгоднее. Давай без этих подковерных игр, а?

– О чем ты?
– девушка сделала вид, что не понимает меня.

– Я знаю, почему ты злишься на меня, за сущую мелочь, но при чем тут Мак...

Вильгельмина не дала мне договорить:

– Мелочь? Ты предательски проник в мой замок и убил часть членов совета!

– Ну, подумаешь, на один раз больше погибли - это же игра, а не реал. Воспринимай это с чувством юмора, весело же было. Я потом животик чуть не надорвал, когда вспоминал ваши лица.

– Ты подорвал наш авторитет!
– девушка не восприняла мой шутливый тон.

– Притом в прямом смысле, - тихо хохотнул гном, но Вильгельмина его услышала и ожгла бешеным взглядом.

– Этого бы не произошло, если бы вы не помешали мне выполнить задание в Гидар-Ксаме, - нарочито спокойно сказал я.
– Потом, из-за вашего вмешательства и срыва квеста, мне требовалось отомстить тем игрокам, кто напал на форт, чтобы реабилитироваться у джиннов.

– Да кто же знал, что это всё ты затеял? Рассказал бы правду, и мы даже помогли бы тебе.

– Ха, ха, ха. Вот умеешь ты шутить в серьезных ситуациях, - натянуто рассмеялся я.

– Мы могли бы уже давно действовать сообща!
– громко произнесла девушка.

– Да очнись наконец! Чего ты так маешься из-за своей гильдии? Это всё ненастоящее, - я обвел руками горы, - в реале бы лучше взяла под опеку какой-нибудь приют и заботилась о нем! Или попроще что-нибудь: кошек заведи что ли или сад посади.

– Ты не понимаешь...
– с горечью проговорила она.

– И не хочу понимать. Я ради гильдий и палец о палец не ударю.

– А как же турнир?
– попыталась подловить меня Вильгельмина.

– Там дело другое. Меня друг попросил - это ради него.

– Палец о палец, значит, не ударишь, - задумчиво повторила мои слова девушка. В ее глазах застыло какое-то нехорошее размышление, словно вот сейчас она решала какую бы подлянку мне устроить.

– Нам пора двигаться, - быстро сказал я. Вильгельмина хмыкнула и первой двинулась через плато.

Старик МакЛауд похлопал меня по плечу и прошептал:

– В целом - неплохо, но она, похоже, обиделась.

– Да нет, просто потеряла нить разговора, с девушками такое бывает, - попытался отшутиться я.

Всё оказалось гораздо серьезнее, чем я рассчитывал. Напряжение воцарилось над группой: эпицентром являлась Вильгельмина. Она была подобна грозовой туче, из которой вот-вот начнут бить злые молнии. Я старался держаться от нее подальше. Опытный гном, который сумел пережить тяготы семейной жизни, поступил так же. Заговорить с ней никто не пытался, пережидая бурю.

Я с облегчением выдохнул, когда выше по тропе мы встретили спаянную группу из горгулий, горгулов и дракончиков. Вильгельмина дралась сама по себе. Она вымещала на мобах накопившуюся злость. Казначей и я пытались действовать совместно, не приближаясь к Вильгельмине, которая с упоением кромсала противников, явно представляя на их месте меня.

По итогам боя девушка и я - не пострадали, а вот Старику МакЛауду пришлось пить бутылочки. Дракончики из-за своего веса не хотели учиться летать под воздействием "Урагана" и гнома они потрепали на славу.

Я обоснованно ожидал, что Вильгельмина выпустит пар и успокоится, но на нее никак не повлияло это столкновение. Она все так же бросала на меня лютые взгляды, не предвещающие ничего хорошего. На душе начали скрести кошки, трещина между мной и Вильгельминой ширилась, грозя перейти в стадию вражды. Надо бы как-то попробовать сгладить конфликт, но сейчас была не та ситуация.

Тем временем мы все дальше поднимались в горы: вот-вот должна уже показаться вершина, которая издалека казалась, будто срезанной гигантским ножом. Чуяло мое сердце, что там и произойдет финальная битва. Пейзаж был схож с тем, что на картине в башне. Гном думал так же.

– Надо бы передохнуть, подготовиться, - произнес он и сел на бумажный снег.

– Дело говоришь, - согласился я и тоже бухнулся на пятую точку. Время таймера неумолимо тикало, но на небольшой перекур можно было согласиться.

Вильгельмина окинула нас взглядом а-ля что за слабые мужики пошли, но спорить не стала и тоже присела. Она изменила тактику, теперь старательно не замечала меня, но иногда бросала любопытные взгляды на гнома, складывалось ощущение, что девушка не решается задать какой-то вопрос. Казначей был не менее наблюдателен, чем я, а скорее всего даже более, он довольно таки сухо проговорил:

– Что-то хотела спросить?

Вильгельмину его тон не остановил, и она произнесла то, что вызвало у меня легкий приступ шока:

– Действительно, что твой отец покончил жизнь самоубийством?

Гном бросил на нее косой взгляд, затем посмотрел на меня. Я состряпал каменную физиономию. Неужели девушка бьет ниже пояса ради того, чтобы как-то пошатнуть нашу дружбу со Стариком МакЛаудом и насладиться этим в качестве холодного блюда мести? Как-то гадко даже думать об этом, пусть будет просто неуемное девичье любопытство, которое выплеснулось рядом с объектом вопроса.

– Ага, - односложно ответил казначей. Я думал, на этом он остановится, но гном продолжил: - Он был несколько оторван от реальности, считал себя писателем, хотя его потуги вызывали у людей лишь насмешки. Самым лучшим его произведением были две строчки на предсмертной записке: "Я подарил вам душу, а вы ее растоптали".

Вильгельмина молчала и не знала, куда глаза деть. Мне показалось, что ей стало стыдно. Она как-то резко встала на ноги и пошла вперед напряженной походкой. Дальше расспрашивать гнома никто не собирался: почему и от чего его отец решился на такой шаг, было понятно из его предсмертной записки.

Мы двигались дальше и чем ближе подбирались к вершине горы, тем отчетливее слышали звуки тяжелого топота и устрашающий рев. Мы с гномом переглянулись.

– Как будто Донской Мамаю по шеи дает, - произнес он с усмешкой.