Men from the Boys, или Мальчики и мужчины

Моя жизнь мне не принадлежит.

Мы услышали, как вскрикнула Джони: в ее спальне был установлен монитор. Сид отбросила в сторону «Вог».

— Я так и знала, — проговорила она. — После «Доктора Кто» ей всегда снятся кошмары.

— Это Плачущие ангелы [8] , — предположил я. — После них и мне кошмары снятся.

— Пойду полежу с ней немного, — сказала Сид. — Пока не уснет.

Она погладила меня по руке.

— Я уверена, что с ним все в порядке, — тихо проговорила она.

8

Инопланетяне из сериала «Доктор Кто».

Было уже около полуночи, когда снаружи затормозило такси Джины. Она не стала выходить, но подождала, пока Пэт откроет входную дверь, и лишь потом уехала. Он вошел в гостиную. Лицо его было словно маска.

— Все хорошо? — спросил я так беспечно, как мог.

Он кивнул.

— Отлично.

На меня даже не взглянул.

— Все прошло нормально?

Он копался в рюкзаке в поисках чего-то.

— Я пойду к ней на будущей неделе, — бесстрастно проговорил он. — Джина просила меня прийти на будущей неделе.

Он так и не посмотрел на меня.

— Что же, это хорошо. Отлично.

Тут я вспомнил еще кое-что:

— Ты принял таблетки?

Он бросил на меня возмущенный взгляд.

— Не надо мне напоминать, — заявил он. — Я не ребенок.

Он должен был принимать таблетки.

Несколько лет назад, только перейдя в старшие классы, он слег от какой-то болезни. Сначала думали, что это грипп, но после того как он проболел больше половины триместра, у него стали подозревать синдром хронической усталости. Только после невеселого Рождества выяснилось, что у него проблемы со щитовидной железой. Ему прописали таблетки, и его здоровье поправилось. Но он должен был принимать их каждый день, всю оставшуюся жизнь. Что ж, в мире полно детей, у которых ситуация гораздо хуже.

Я пошел спать, зная, что слишком перенервничал сегодня, чтобы уснуть. Наверное, только под утро удастся подремать.

А все потому, что его болезнь — еще одно событие, произошедшее, когда Джины уже не было рядом.

5

Тайсон увидел меня сразу же, как только я вышел из машины.

Сначала он просто смотрел — прижал уши, оскалил зубы, из уголка жуткой пасти тянулась длинная нитка слюны. Такое ощущение, что он не мог поверить своему счастью. Объект его страстного желания вернулся.

Затем он внезапно сорвался от своих хозяев — Старых Парней, которые стоял и, наклонив головы, похожие на огромные вареные яйца, в отвратительном братстве, и бросился через двор, лавируя между новенькими «мерсами» и ржавыми драндулетами с польскими дисками.

Слишком поздно.

Я уже был на середине бетонной лестницы, слушая, как «завывает пыльный ветер в коридорах замка» — это из песни Вилли Нельсона.

Я постучал в дверь старика.

Ему понадобилось ужасно много времени, чтобы открыть, но я все же успел скользнуть в спертый воздух его квартиры прежде, чем прибежал Тайсон. Мы слышали, как его мясистые лапы колотят в тонкую дверь, пока он выл о своей противоестественной любви.

Синг Рана сидел на оранжевой софе и смотрел трансляцию бегов. Он поднял на меня взгляд, на его бесстрастном лице мелькнуло приветственное выражение, и он снова погрузился в атмосферу бегов в Чепстоу.

— Я вам кое-что принес, — сказал я, протягивая Кену конверт размером A4.

Он открыл его, вытащил пачку черно-белых фотографий и поднес их к лицу. Я нашел его очки и подал ему. Он отнес фотографии на софу. Я встал за спинами стариков, наблюдая, как они рассматривают снимки. Они взяли в руки первый.

Должно быть, дело было в какой-то праздник или выходной. На снимке около дюжины молодых парней, смуглых и поджарых, позировали на солнышке на палубе корабля.

— На пути в Северную Африку, — сказал Кен.

— Это было отличное плавание, — кивнул Синг, и в его непальском акценте послышалась легкая индийская напевность. Он улыбнулся, вспоминая. — Вокруг резвились дельфины, летучие рыбы подпрыгивали над палубой нашего десантного судна. Мы видели кита с детенышами.

На другом снимке были люди в форме. Человек двадцать. Меньше улыбок, меньше солнца. Но они все равно смущенно усмехались, стоя перед камерой, которая запечатлела их перед уходом на войну.

Многие фотографии были постановочными. Официальные, как школьные фото, призванные запечатлеть данный мимолетный момент. Кен бормотал слова и прозвища тех, кого когда-то знал. Каланча и Альберт. Пузан и Фред. Бледный и Сид. Иногда он припоминал, где они погибли.

Салерно. Дьепп. Эльба. Названия, знакомые мне с детства. Анцио. Сицилия. Нормандия.

Кен указал на стройного мальчика с гладкими черными волосами и улыбнулся мне.

— Кто это? — спросил он.

Мой старик. Темноглазый и самоуверенный. Потрясающий парень. Форма слишком велика, на рукаве с гордостью носит нашивку «Коммандос Королевской морской пехоты». Восемнадцать лет. Мальчик, которого я никогда не знал. Не намного старше, чем сейчас мой сын.

— В Италии, — проговорил Синг Рана, — мы шли мимо полей пшеницы и виноградников. Мы пили вино. На нас смотрели женщины и дети. Мужчины отводили глаза. Мы не заговаривали с девушками, пока они не начинали разговор первыми.

Я хотел пригласить их на ланч. Но они сказали, что уже приготовили обед. Синг Рана принес из кухни блюдо с картофельными котлетами. Я откусил кусочек. Там были чили, имбирь, куркума и кайенский перец.

— Алу-чоп, — пояснил Кен. — Острые картофельные котлеты. Блюдо турков.

Оба старика ели как моя семилетняя дочь. Откусывали по чуть-чуть и жевали целую вечность. У меня сложилось впечатление, что им надоело есть уже много лет назад.

— Возьми алу-чоп на ужин, — предложил Кен Сингу Рана. — Когда пойдешь на работу.

Должно быть, я выглядел изумленным.

— Ты ведь сейчас работаешь? — спросил Кен друга, и Синг Рана утвердительно кивнул.

— Охранник, — пояснил Кен. — Ночной сторож. На фабрике по производству фейерверков, Сити-роуд. — Он повернулся ко мне. — Знаете, где это?

Я кивнул, смутно припоминая жуткое бетонное здание в районе Олд-стрит, окруженное муниципальными домами. В основном мне вспомнились стены без окон, покрытые потускневшими рисунками. Когда-то яркие изображения ракет, римских свечей, бенгальских огней, марионеток и шутих радостно взрывались, но время почти стерло их со стен, и казалось, что их рисовали пещерные люди.

Кен во весь рот улыбнулся Сингу Рана.

— Не выпускай его на улицу. — Он захихикал. — От греха подальше.

— Народ гурков, — серьезно проговорил Синг Рана. — Их всегда берут в охранники.