Мэн

— Очень на это надеюсь.

— Ваш кофе, — поставила она на стол поднос и наконец смогла рассмотреть: чем же занят руководитель.

А мистер Дексен кусочками пережёванной жвачки прилеплял глаза и уши тому самому камню с зубами, который с недавних пор поселился на его столе. Подушечками пальцев он катал шарики, а потом прижимал их к камню, превращая в маленькие лепёшечки. Таким образом, у того появились глаза и уши, и он чем-то стал похож на миньона.

«Мистер Грю», — посмотрела женщина на чёрные волосы и высокий лоб шефа.

— Спасибо. У научно-технического отдела готова документация на уменьшительные копии преобразователей для питания светодиодов?

— Да, сэр, — Фелисисти поняла, что мистер Дексен вспомнил о назначенном на сегодня в двенадцать совещании. Он всегда просил озвучивать ему расписание предстоящего дня вечером предыдущего и запоминал его безошибочно.

— Что ещё?

— Вчера, уже после вашего отъезда, мне позвонила миссис Гунис и попросилась к вам на сеанс скайпа до вашей встречи с юристами. — Даниэла Гунис занимала должность главного менеджера по сбыту на одном из деревообрабатывающих заводов в Мэн. — Она что-то хочет уточнить по поводу, цитирую, — секретарша заглянула в планшет, — «лояльных клиентов».

— Нет, — мотнул головой шеф, — мне некогда. Дальше.

— Калькуляцию из маркетинга мистер Уолтер задерживает уже два дня.

— Два дня?

— Да.

— Почему Вы вчера мне не сказали? — мистер Дексен, наконец, оставил своё занятие и поднял голову на женщину.

«Ну и красавец», — с удовольствием отметили глаза секретарши совершенно автономно от неё самой.

— Вчера он был на больничном.

Шеф скривился.

— Сколько человек сидит с ним в кабинете?

— Двое, сэр.

— Они не были на больничном в этом месяце?

— Нет, сэр.

— Подготовьте приказ о выделении им премии в размере пятисот долларов за эту неделю каждому. — Секретарша сделала себе пометку в планшете. — Когда там у нас более-менее свободно? Мне нужно пригласить Тэрнса.

— Рэя Тэрнса? Исполнительного директора из Джонстауна?

— Да.

Фелисити, сдвинув брови, пробежала глазами расписание.

— Только в пятницу, сэр.

— Так поздно?

— Да. Завтра у Вас весь день посвящён налогам, а в четверг Вы едете к мистеру Дорффу на совет директоров. Может быть, по скайпу?

— Нет. К чёрту скайп. Мне он нужен живым. Ладно. Ставьте пятницу и пригласите его ко мне вместе с документами на барботёры и корректоры скорости индукционных печей.

— Хорошо. Бумаги на подпись, сэр?

— Несите.

Секретарша развернулась и пошла на выход, а Андрей прилепил последний штришок камню. Это был нос.

«Потом обязательно нужно вставить ему в зубы сигарету», — любуясь, он отстранил подарок на вытянутой руке, после чего отложил его на край стола, где тот нашёл пристанище сразу же как появился здесь.

Сделав глоток довольно вкусного и ещё горячего кофе, Андрей вынул из кармана и повертел в руках пачку Нubba Bubba, которую сегодня утром отобрал у Тэсс. Мужчина заулыбался. Перед выходом из квартиры они с девушкой чуть было не подрались. Он забирал у неё «эту гадость», чтобы не жевала с утра, а она подпрыгивала, дотягиваясь до его вытянутой вверх руки, и хохотала. Но, правда, не долго. Быстро схватила его сигареты, валявшиеся на столе в кабинете, и предложила меняться.

Это уже начинало становиться их совместной весёлой традицией, которая зародилась там, в Мэн.

«С ней не соскучишься», — вспомнил Андрей их взаимные претензии к вредным привычкам друг друга по дороге в «Джо-Мэри» на следующий день после его дня рождения.

Тогда Констанция принялась в машине жевать жвачку, надувая пузыри. Это был первый раз, когда он оказался не согласен с её занятием. Оно ему виделось глупым, недалёким и не имеющим ничего общего с пользой для здоровья. Неприятным и вредным. Мужчина намекнул девушке на это, и та тут же привела в качестве контраргумента его курение, которое ей тоже казалось далеко не умильным баловством и порождением отнюдь не самого блестящего интеллекта. Между ними завязалась перепалка, которая хоть немного скрасила тягостную атмосферу прощания с маяком и закончилась дружным хохотом.

От причала до «Джо-Мэри» оказалось меньше двух часов езды по почти пустой дороге ночью. Кроме непроглядной темени за окнами автомобиля, атмосферу царящей грусти и обоюдной немногословности навевали ещё и впечатления от последних событий. Пребывание на маяке Сил сделало их немного другими, что-то открыло друг в друге, что-то изменило в каждом из них.

На самом маяке мысли Андрея долго вертелись вокруг реакции Констанции на его «нежелание» иметь детей. Её отклик на попытку предложить отказаться от перспективы когда-нибудь стать матерью превзошёл все его ожидания.

Та самая Тэсс, которая отказывалась от материнства в частности, только лишь почувствовала предпосылки для отказа от него в целом, взвилась как Мегера, отстаивая своё право на продолжение себя. Мистер Дексен был рад, горд и счастлив. Первая часть его авантюры удалась.

Во втором отделении Мерлезонского балета он планировал подождать, пока девушка успокоится и утвердится в своём выборе, после чего, убрав с расстояния вытянутой руки холодное оружие, да и вообще все колюще-режущие предметы, обрадовать её признанием, что своим мнимым нежеланием только лишь хотел разбудить в ней её природу и не более того, а на самом деле очень даже не прочь заиметь с ней ребёнка. Мальчика или девочку. Но лучше мальчика. Потом можно было ещё попросить прощение за драконовские меры, а в качестве смягчающего обстоятельства указать на их стопроцентную эффективность, а также на свою обидчивость от того, что его появление в её жизни и его поселение в её сердце не смогли заставить сойти с пьедестала резидентуру и планы стать врачом. Короче, не нашёл он другого способа разбудить её инстинкты, которые погребли под собой учёба и профессия.

Но всё пошло не так.

Услышав её признание про ложь, Андрей пришёл в лёгкое замешательство, не сориентировался по ходу дела и упустил момент. Дальше — больше.

Ситуация зашла слишком далеко, особенно после её разговоров о грозящей ей опасности. И вот теперь оставалось только ждать удобного или даже красивого случая (и чем красивее, тем лучше), чтобы всё обставить так, что он ни грамма не врал про свою «добровольную бездетность», а только лишь спустя какое-то время внял доводам Тэсс, признал их разумность и жизнеспособность и согласен на отказ от контрацепции. Последний пункт особенно грел душу и тело, и даже то, что ей могло понравиться убеждать его, мужчину не пугало. Он с удовольствием понаблюдал бы за её попытками повторить свой подвиг в какой-нибудь другой области. Девушкам тоже нужно верить в себя.

Задумывался мистер Дексен и о совместном проживании, хоть и относился к нему очень осторожно — раз уж Тэсс оказалась ТОЙ САМОЙ, то с ней нужно действовать особенно мягко, тонко, без резких движений, промахов и права на ошибку. Он понимал, что не обладает такой роскошью, как возможность написать их историю на черновик, а потом уже как получится. Нет. Сразу набело и в единственном экземпляре. Перечёркивания и исправления им здесь абсолютно ни к чему, будь они хоть триста раз неизбежны.

Ещё и в этом отношении он возлагал большие надежды на маяк и не прогадал.