Мэн

Тэсс испугалась. Бог весть, где он лизнёт или нажмёт, или поцелует в следующий момент, и чем отзовётся её тело, мозгов не спросивши. А у неё, знаете ли, планы. Неотложные.

Поэтому девушка чуть тряхнула головой и прочистила горло.

— Кхм, а можно сначала я тебя? — чуть обернулась себе за спину.

Мужчина замер.

— Ты боишься?

«Вот откуда он узнал!» — раздула ноздри Констанция.

— Нет, просто… — она приподнялась на локтях и перевернулась, — я тоже ненасытная.

Не дав ему опомниться, а себе — испугаться и передумать, она поджала ноги, сгруппировалась, а выпрямилась, уже кинувшись на Андрея как пантера. Ну, или как ученица партеры.

Надавив на мощные, сильные мужские плечи, повалила на диван. Ей показалось, что она пытается опрокинуть асфальтоукладчик. С той лишь разницей, что тот вряд ли бы поддался так, как Дексен.

Тэсс нависла над мужчиной, её свесившиеся волосы окружили их зрительный контакт своеобразным хороводом, как бы оберегая таинство двоих влюблённых даже тут, на отдалённом одиноком маяке Сил.

Девушке очень захотелось его поцеловать, ведь неизвестно, когда ещё он будет лежать перед ней вот так, распластанный и податливый, но тогда они неминуемо перейдут к обоюдному сценарию, а она преследовала цель почти что индивидуальную и даже где-то эгоистичную, поэтому поняла, что без жертв не обойтись.

Клнстанция принялась ласкать его торс ладошками, прикасаясь губами, нежно целуя. Андрей казался каким-то нескончаемым, неиссякаемым источником наслаждения и сладости. Им невозможно было налакомиться. Его кожа была гладкая, почти глянцевая, твёрдая и даже какая-то жилистая. Короче, совсем не такая как её собственная, и от этого очень «вкусная».

Девушка продвигалась всё ниже и ниже, чтобы до резинки трико, к которой стремилась, дойти как бы невзначай, будто ненароком. И когда дошла, начала опускать её словно освобождая себе его тело для ласк и дальше. Просто так. На него она смотреть боялась. Когда под штанами, а заодно и трусами, показался его налитой член, достающий чуть ли не до пупа, Тэсс решительным рывком сдёрнула одежду ещё ниже, столь же решительно обхватила «ствол» ладошкой и… застыла в нерешительности. Ей очень хотелось посмотреть в последний раз мужчине в глаза, но она этого делать не стала.

Наклонившись, девушка лизнула головку, делая вид, что для неё всё здесь привычно и буднично, всё под контролем, и ей не колотит нутро от волнения и непривычности ситуации. Тэсс взяла в рот головку полностью и пососала.

«Здесь нужно больше звуков! Они это любят», — вспомнила она дирижёрский жест подруги во время мастер-класса.

Где-то справа скрипнули зубы Андрея. Получив их одобрение, Тэсс собралась было добавить звуков, но те появились сами собой, после того как она пару раз вобрала в себя его член насколько могла глубоко, и поелозила вверх-вниз уже не различая слабых стонов от человека справа. Затем под эти же звуки вдохнула чуть глубже, расслабила горло и попробовала втиснуть туда головку.

В следующий момент из человека справа вырвался и разорвался в воздухе стон неподдельного мучительного наслаждения, а головка, только лишь толкнувшись в горло, туда не вошла. Не поместилась. У Тэсс сработал рвотный рефлекс, и она выпрямилась.

«Господи, позорище какое», — ужаснулась девушка и в поисках утешения глянула на мужчину.

Естественно, по всему было заметно, что он не только наслаждается, но и терпеливо предоставляет ей себя в качестве учебного пособия, видимо, считая, что такого рода инвестиции в его же интересах. Поэтому выражение иронии в отношении неё, самоиронии в отношении себя и счастья за них обоих на его красивом, но уже слегка помучанном лице заставило её ринуться обратно, проделать всё то же самое, только уже гораздо быстрее и, разозлившись на упрямую головку, столь же упрямо всё-таки запихнуть её себе в горло.

Сибилл ещё говорила, что в качестве бонуса в этот момент очень полезно в одну руку взять у мужчины яички. Гурманам и любителям особо острых ощущений можно даже их слегка сжать. Тэсс была уверена, что забудет это сделать, но, к своему удивлению, схватила Андрея за этот «бонус» почти автоматически.

Мужчина взвыл. Девушке показалось, что ещё чуть-чуть, и он заплачет как ребёнок. Поэтому пока с ним не случилась истерика, да ещё и из опасения, что у неё больше так не получится никогда до конца жизни, она четыре раза, насколько хватило дыхания, вернее, его отсутствия, поелозила его членом у себя в горле туда-сюда. И вынув его, выпрямилась, тяжело дыша.

«Четвёртый раз был лишним», — переводя дыхание, вытерла себе губы ладошкой и посмотрела на своего счастливчика.

Счастья на его лице было хоть отбавляй. И ещё много чего интересного и полезного для психики. Сейчас он напомнил ей женщин после родов у них в отделениях — волосы от испарины прилипли ко лбу, залегли еле заметные круги под глазами плюс шальной счастливый взгляд и глупая улыбка на губах.

«Когда буду рожать от него ребёнка, обязательно возьму его с собой», — не преминула запланировать доктор Полл.

— Маленький… отважный… заяц, — под впечатлением прохрипел мужчина и, тут же взяв за руку, рванул «зайца» на себя.

Они долго целовались, ласкали друг друга ладонями, губами, телами. Кажется, с Андреем действительно что-то произошло, потому как он всё больше зарывался в её тело со лба, будто действительно «нырял» в неё, «погружался» в эти наслаждения с головой. Лакомился и блаженствовал. А ещё она заметила, что он не делает попытки войти в неё (с тем, что мистер Дексен так и не отказался от презервативов, Тэсс уже смирилась) и поняла, что он не прочь повторения «экзекуции».

«Понравилось!» — ликовала девушка.

Инициатива переходила этой ночью из рук в руки (и другие части тела) много раз и так почти до самого утра. Ненасытными оказались оба. И любящими, кстати, тоже.

Разумеется, в своей предприимчивости, умении и мастерстве мужчина показал себя на пару голов выше, но, судя по всему, его это вполне устраивало. Не говоря уже о ней.

Это была ночь совпадений. Совпадения желания с возможностями. Столь редкая, но тем и ценная. Ни он, ни она не собирались упускать такой случай.

Насыщаясь его кожей, его поцелуями, его ласками, его оргазмами, Тэсс никогда не думала, что сама может служить источником ТАКОГО кайфа. Андрей блаженствовал и упивался. Он буквально обрушил на неё нескончаемую лавину обожания, вожделения, иногда похоти и сексуальной агрессии, что девушку распирало изнутри. Она не знала: куда себя деть от счастья. Хотелось кричать на весь белый свет.

И она кричала.

И он тоже.

Только к утру вымотавшиеся и опустошенные, показавшие и доказавшие друг другу всё и даже больше, отдавшие себя, подарившие и преподнёсшие свои чувства как дар, как награду, как благодарность, как необходимость, обмотавшись друг вокруг друга руками и ногами, они затихли.