Менеджер по покупкам душ (рассказы)

– Может быть, – наконец решился Моррис, словно прочитав мысли Лямкина. – Если я сделаю вам небольшой презент, вы сможете поставить меня вне очереди?

Из портфеля мистера Морриса появилась бутылка «Луиз Поммери».

«Жмот» – подумал Лямкин. – «Но больше не даст. К тому же отпечатанные буклеты Гриша и так послезавтра привезет»

– Вы предлагаете мне взятку? – сардонически усмехнулся Дмитрий и грустно посмотрел прямо в глаза Моррису.

– Простите, – смутившийся англичанин стал засовывать бутылку обратно.

– Только из уважения к вам, – цепкие музыкальные пальцы Лямкина перехватили бутылку. – Через пять дней буклеты будут у вас на складе.

– Вы волшебник, – улыбнулся англичанин и отпустил бутылку. – Увидимся через пять дней, всего наилучшего!

Моррис, сохраняя вежливую улыбку, вышел, негромко пробурчав «fucking Moscow» у выхода.

– А я понял только «fucking», – с завистью сказал коллега и лучший друг Дмитрия Павел Светлозаров. – Я вообще с языками не дружу. Так о чем вы с этим кексом перетирали?

– Скромность, Паша, украшает лишь тех, кто не имеет других украшений, – весело сказал Лямкин. – То, что с русским и английским у тебя проблемы – это не беда. Ты блестяще знаешь новорусский, матерный, подхалимский и бандитский языки, а я вот в свои тридцать два ни один из этих языков не сумел освоить, отсюда и все мои карьерные проблемы…

– Че-то я не понял, – почесал затылок Паша.

– Меня это не удивляет, – пожал плечами Дмитрий. – А лондонский пришелец меня банально благодарил за досрочно отпечатанные буклеты. Цивилизованный человек, знает, что взаимная вежливость окупается…

– Ну-ну, – сказал Паша и дотошно стал искать перевод слова «bribe» в электронном словаре.

А ведь своей работой в «Макси-уме» господин Лямкин был обязан именно Паше Светлозарову. Когда двадцатичетырехлетний выпускник МГУ с лексиконом из тринадцати слов и нулевым трудовым стажем, едва отметив удачную покупку диплома, с легкой руки своего дяди был посажен в кресло коммерческого директора рекламного агентства «Двигатель», а мужчина лет пятидесяти, кланяясь, поднес юному Паше «Паркер» и робко спросил, нет ли кого на примете в ведущие специалисты, Паша гордо сказал: «Да есть один мальчик…». Дима же пришел Паше на ум, потому что чересчур активно начал ухаживать за понравившейся Светлозарову однокурсницей, по глупости своей не понимавшей преимущество романа с племянником владельца сети рекламных агентств по сравнению с сыном спивающегося учителя математики. Острый интеллект, мощный сарказм и живописный шрам на щеке придавал Диме ореол романтического героя, и он этим активно пользовался, оттеняя Пашу, безвкусно одевающегося и неумело мычащего. Паша решил, что в качестве Диминого патрона он сможет обуздать зарвавшегося друга, и заодно показать юной красавице, кто в России хозяин жизни. Но милая девушка вышла замуж за Пашиного дядю, и Павел с Дмитрием так и остались с кем были: Павел с оравой девочек-пиявочек, а Лямкин – с красавицей-женой и очаровательной дочуркой. Но однажды над Пашиным дядей, а заодно и папой разразилась катастрофа, укладывающая всего в два весомых слова «Не поделились». Неожиданно прозревшие налоговики в компании с не менее неожиданно проснувшейся милицией вдруг поняли, какой язвой для общества были братья Светлозаровы. Но братья избавили себя от меча Фемиды, синхронно застрелившись из одного шестизарядного «стечкина». Их муки совести были столь велики, что на телах осталось порядка десяти пулевых ранений, плюс контрольные в голову. Паша лихорадочно стал искать способ, как избежать подобного самоубийства, на что ему ответили с библейской краткостью: «Отдай все». Светлозаров-младший с превеликой радостью отказался от наследства и вдруг понял, что рассчитывать ему осталось лишь на очень немногое – самого себя. Надежды на свою руководящую должность рассыпались в прах, когда агентство «Двигатель» купила Елена Тягина. Дама неопределенного возраста с внешностью тяжеловеса-транссексуала моментально переименовала агентство в «Макси-ум», сделала логотипом морковку, и, сказав, что не потерпит семейственности и кумовства, вынула Пашу за шкирку из кресла коммерческого директора и швырнула в потертое креслице рядового специалиста. Потом мадам Тягина подтвердила свои слова действиями, назначив на место Светлозарова своего супруга, белозубого двадцатипятилетнего атлета. Лямкина же, сумевшего дать бредовой идее с морковкой более-менее достойное маркетинговое исполнение, и обладавшего привлекательной мужской внешностью, было решено оставить в том же ранге, но в связи с отсутствием обязательного подхалимажа и более-менее приличной протекции наверх не двигать. Дмитрий, не питавший никаких иллюзий относительно российских реалий, прекрасно понимал, что при наличии таланта, гордости и устойчивой брезгливости к теневым махинациям лучшего места в жизни у него не будет. Он плотно осел в «Макси-уме», вечерами обогреваясь от офисного душевного холода либо разговорами с любимыми женой и дочкой, либо бутылочкой хорошего коньяка или абсента. Все остальное его уже не интересовало и не грело.

Месяц назад в их стоячем болоте произошли некоторые перемены. Супруг мадам Тягиной вдруг осознал, что его прекрасная Елена не является эталоном женской красоты, и решил прервать их затянувшуюся связь официально. В качестве компенсации за лучшие годы жизни, отданные супруге, атлет потребовал половину состояния мадам Тягиной.

Спустя неделю после заявления неверного мужа Тягина пришла в офис в элегантном черном костюме, горестно сообщила, что стала вдовой, и представила горячо сочувствующему коллективу нового коммерческого директора – Александра Рокова. Модный темно-зеленый костюм, ботинки из крокодиловой кожи, стильные и дорогие очки, а также абсолютно лысый череп придавали Рокову сходство с накачанной очковой змеей.

Светлозаров, как обычно, стал плясать перед новым шефом офисную лезгинку. Он лично принес новый компьютер на своих могучих плечах, и стал заботливо подносить «Паркер». Лямкин же спокойно и сухо поздоровался, и продолжил работать, как ни в чем не бывало, чем вызвал явное предубеждение Рокова.

– Взятка! – наконец нашел перевод слова «bribe» Павел. – Дима, ты взятки на рабочем месте берешь?

– Это вопрос или предложение? – улыбнулся Лямкин.

– Ты как еврей, ей-богу, – поморщился Светлозаров. – Лучше скажи, как тебе новый?

– Как обычно, – пожал плечами Дмитрий. – Вы все как из одного инкубатора. Кстати, советую умерить свой лизинг в жопинг – лизоблюдство тоже должно иметь границы…

– А он мне просто нравится! – запальчиво сказал Светлозаров. – Умный перец, обеспечивает нас типа рабочим местом и заработной, блин, платой. Кстати, чтобы сделать такую карьеру, знаешь, как надо, чтобы башка варила?

– Как у тебя? – усмехнулся Лямкин.

– Я это, жертва интриг – потупился Павел. – Но начальство люблю и уважаю. Нужно голову иметь и талантище, чтобы, по типу, карьеру сделать. Карьеру сделаешь – не жизнь, а малина…

– Малина всегда удобряется дерьмом, – нахмурился Лямкин. – А я брезгливый.

Светлозаров замолчал, вспомнив, что шеф обедает в это время в кафе напротив. Моментально вскочив, он отпросился у Лямкина, бывшего Павлу хоть номинальным, но начальником, на обед.

Оказавшись рядом со столиком Рокова, сидевшего, по счастливой случайности, не в окружении коллег, а в компании мобильного телефона, Паша радостно и преданно улыбнулся. Роков, заканчивая разговор, щедро пересыпанный маркетинговой и матерной терминологией, разрешающе кивнул на соседний стул.

Старательно смеясь над шутками шефа, Паша начал забивать эфир псевдорабочими разговорами. Наконец, поняв, что шеф дозрел до разговора на равных, Светлозаров робко спросил Рокова, каково его мнение о ведущем специалисте Лямкине.

– Какое-то инородное тело, – нахмурился Роков. – Умничает много, о чем думает – непонятно. Но рабочие показатели классные, доходы компании приумножает…

– Свои он доходы приумножает, – горячо сказал Павел. – Взятки большие дерет с клиентов прямо на рабочем месте, вас лично дерьмом обзывал…

– Стучишь? – улыбнулся Роков.

– Информирую, – уточнил Светлозаров.

– Разберемся, – спокойно сказал Роков. – А ты, значит, на его место метишь?

– Вам же нужны свои люди, – заулыбался Павел. – А этот – чужой. Корпоративную этику нарушает и взятки дерет. С господина Морриса непонятно за что штуку евро содрал, и пузырь шампанского в придачу.

– А ты взятки брать не умеешь? – оценивающе посмотрел на Павла Роков.

– Я умею все, и даже больше, – твердо сказал Павел. – Но только по непосредственному распоряжению руководства…

***

– Да напутал все ваш Светлозаров, – лениво протянул Лямкин. – Я не государственный чиновник, взятки мне брать не за что. Клиент меня просто поблагодарил. А вас я не так хорошо знаю, чтобы после пары фраз сразу ставить диагноз, насчет дерьма это была метафора…

– Причем тут Светлозаров! – прошипел Роков. – У меня свои источники информации! Думаете, если вы такой необычный, так смеете разговаривать со мной в таком тоне! У нас незаменимых нет! Извинитесь немедленно!

– За что? – удивился Лямкин. Вышестоящее хамство он воспринимал, как стандартную часть офисного пейзажа, но абсолютно немотивированная вспышка ярости Рокова была ему неясна. «Ведь неглупый человек, пардон, начальник», – подумал он – «Ведь даже по офисной логике ему меня любить надо – я тут давно, отвечаю практически за весь бардак, приношу прибыль в десятки раз больше своей зряплаты»