Меньшее зло
Шрифт:
– Давай поговорим о твоем возвращении, – предложила Алиса. – Ты действительно опасаешься стать дезертиром или дело в чем-то еще?
Я вздохнул, поморщился, глянул в окно…
– У тебя ведь там кто-то есть, да?
– Есть. Но это не важно. Важно то, что я уже ни во что не верю. Не верю в то, что у меня получится вернуться домой, не верю в то, чем занимаюсь, не верю лидеру, не верю в то, что эта война вообще кому-то нужна…
– Стой, – Алиса вскинула вверх ладони, призывая меня закончить с неуместными откровениями. – Давай-ка по порядку. Ты пятнадцать лет безукоризненно
– Да.
– Это единственное, что имеет значение. То, что тебе надоела война, пусть останется между нами. Хорошо?
– Алиса, я не идиот. Само собой, я не собираюсь рассказывать об этом всем подряд.
– Вот и хорошо. В глазах нашего руководства ты – образец для подражания. Если ты вернешься…
– То разрушу этот прекрасный образ и стану дезертиром.
– Черт возьми. Ответь прямо – ты хочешь вернуться или нет?
Я задумался и целую минуту провел в молчании, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Затем вздохнул и покачал головой:
– Хочу. Но не готов.
– Это отговорки. Если…
– А ты уверена, что у Курца нет для меня очередного задания? Если оно существует, то вернуться я не могу. Никак.
– Вот дерьмо. – Алиса заметно погрустнела. – Ты прав. Задание есть.
– О чем и речь.
– Тогда слушай меня очень внимательно, – в голосе собеседницы опять зазвучали командные нотки. – Ты закончишь эту миссию. Как минимум, постараешься ее закончить. Но сразу после этого ты вернешься сюда. Дождешься Стефана…
– Напомни, какое у тебя сейчас звание?
– Майор.
– Так точно, господин майор.
– Тьфу. Я ведь серьезно. Мне не хочется снова тебя потерять.
– Хорошо. Давай поговорим о чем-нибудь еще?
– Как скажешь…
День плавно сменился вечером. Дождь закончился. Небо переполнили желто-оранжевые краски приближающегося заката. Где-то внизу послышался деликатный шум – отчаявшийся Курц явно хотел привлечь наше внимание.
– Уже пора?
– Стой. – Алиса решительно пресекла мою попытку встать с дивана. – Мы уйдем отсюда утром. Он подождет.
– Хорошо…
Засыпать в самом центре Полосы, чувствуя на своей щеке дыхание любимой женщины, было странно. Впрочем, эмоциональная усталость на дала мне как следует насладиться этим ощущением – я буквально сразу же отключился, погрузившись в самый обычный сон, переполненный мокрыми деревьями, холодом и одиночеством.
К сожалению, утро наступило слишком быстро.
Проснувшись, мы десять или пятнадцать минут лежали на диване, обмениваясь ничего не значащими фразами и всячески оттягивая приближение тягостного момента. Затем Алиса глубоко вздохнула и решительно отбросила служившую нам в качестве одеяла куртку.
– Пора.
Я молча кивнул. Сказка неумолимо подходила к своему финалу, но у нее могло быть продолжение. Следовало только дождаться нужного момента для возвращения на родину. И выжить.
– Главное, не рискуй, – в унисон моим мыслям попросила Алиса. – Мне бы не хотелось терять тебя еще раз.
– Да, конечно.
Прощание вышло скомканным и грустным. Оба понимали, что новой встречи может не случиться, обоим хотелось растянуть
последние минуты наедине друг с другом…– Все. – Алиса отстранилась и двинулась к выходу. – Мне действительно надо возвращаться. Прости.
– Хорошо.
Дверь закрылась. Послышались тихие удаляющие шаги, быстро сменившиеся гнетущей тишиной. А еще через пять минут ко мне в комнату заявился Курц – невыспавшийся, помятый и раздраженный.
– Доброе утро.
– И тебе светлого дня, – отмахнулся напарник, доставая из кармана планшет. – Слушай, что надо сделать. Очередной заряд доставили к месту буквально на днях. Твоя любимая грибная роща, все как обычно. Важно другое. На этот раз…
– Нужно донести его до столицы. Я прав?
Стефан прищурился, рассматривая меня подозрительным взглядом. Затем быстро оглянулся и спросил:
– Это она тебе сказала? Откуда…
– Сам догадался. По той суматохе, которая творится вокруг.
К счастью, Курц оказался удовлетворен этим ответом. Во всяком случае, мне так показалось.
– Ты прав. Пора закончить начатое.
– Кто-то решил, что еще одного шанса может не предоставиться?
– Не знаю, Алекс. Моя задача – передавать тебе информацию. И все.
– Да, да…
Переход от сладкой мечты к жестокой реальности оказался чересчур резким. Я вспомнил свои недавние рассуждения, понял, что события разворачиваются по самому худшему сценарию из всех возможных – и не сдержался.
– Это билет в один конец.
Курц не стал убеждать меня в обратном. Он даже не стал отводить взгляд.
– Да. Ты не готов?
Еще два дня назад ответ на этот вопрос был для меня очевидным. Но сейчас все изменилось.
Я промолчал.
– Это не обсуждается, – вздохнул напарник. – Ты заберешь бомбу и попробуешь доставить ее в столицу. Если возникнут непреодолимые сложности – установишь таймер и сбежишь. Все как обычно.
Его слова почему-то заставили меня насторожиться. Легкое смещение акцентов в сторону возможной неудачи, прямой намек на возвращение – все это уже было в разговоре с Алисой.
Обычное совпадение? Разыгравшаяся фантазия? Или…
– Не думай слишком много, – усмехнулся Стефан. – Просто делай.
– Конечно…
Следующие три дня практически не отложились в моей памяти. Сначала я долго сидел в одиночестве, заново переживая все случившееся. Затем был марш-бросок к Греческому лесу, длинный переход на восток, холодная дневка в неуютной мокрой расщелине, отголоски взрывов, тягостные размышления, новый переход…
Окончательно разобраться в собственных мыслях и чувствах мне удалось только возле границы условно-безопасной территории. Образ Алисы незаметно отошел на второй план, предстоящее задание временно утратило свою актуальность и я сделал то, что должен был сделать уже очень давно – вспомнил про Питерса.
Мысль о встрече с непосредственным командиром стала весьма болезненной.
Каким образом можно объяснить гибель группы, собственное спасение, отсутствие каких-либо разведданных и глобальный провал миссии? Списать неудачу на рекрутов? Ограничиться полуправдой? Выдумать себе новую контузию?