Ментальная кухня 3
Шрифт:
— Идём?
— Идём.
Мишаня последовал моему примеру, — тоже включил фонарь, — а вот Антоха на всякий случай снял автомат с предохранителя и передёрнул затвор.
— Мало ли, — сказал.
И спорить с ним не было ни смысла, ни желания.
Пошли. Шаг за шагом, опасливо посматривая на потолок, мы стали пробираться дальше. Постепенно пещера становилась уже, что как бы напрягало и вообще нехорошо. Но вместе с тем, если судить по наклону, мы двигались наверх. К выходу? Да! Да-да-да! Вот и он, свет в конце тоннеля!
—
В такой восторг господин пивовар пришёл, весьма опрометчиво укусив ветку первого же растения, что попалось нам на пути после выхода из пещеры. Точнее даже не ветку, а… м-м-м… лапу? Почти еловую, только с очень-очень крупной хвоей. Вообще, дерево в первую очередь было похоже само на себя. Но если всё-таки искать доходчивые сравнения, то либо на аномально-разросшийся алоэ, либо же на гигантский…
— Укроп! — Иоганн Михалыч вгрызся в дерево ещё раз. — Эт-то укроп! Концетрационный, как мне и ната! Я снал, я снал! Шайсэ, их вустэ эс! Ди троймэ бетойдэн вас! Спасипо, мать отца! Спасипо, старая федьма!
Итак…
Что же получается? Из морозной пещеры мы вышли прямиком в укропный лес. А ещё в лето. Погода порадовала прямо сразу же. Сквозь кроны приветливо светило яркое иномирное солнышко, чириканье птиц было неотличимо от той какофонии, что можно услышать в подмосковном парке, а воздух… ох ядрёна мать. Не просто свежий, а какой-то первородный.
Не знал этот мир ни заводских труб, ни чада столичных пробок. Ничо-ничо! Ещё узнает, ах-ха-ха-ха! Человек пришёл! Всем бояться!
Слышь, природа?! На колени, рот кольцом!
Ну а пока Иоганн Михайлович с упоением жевал неведомую флору и пытался принудить последовать его примеру барона Ярышкина, мы с ребятами просто осматривались вокруг. Куда пойти? Куда податься? А главное: как не заблудиться и в случае чего вернуться домой? Да, позади почти отвесная скала, из пещеры которой мы выбрались, и это отличный ориентир. Но во всех остальных направлениях абсолютно одинаковый лес, а мы так себе туристы и… как знать?
— Я вот что думаю, — первым заговорил Мишаня. — Пока теплоход чинится, пещеру можно использовать…
— … как морозилку, — договорил я за него. — Тоже об этом подумал. Ах-ха-ха-ха! Ну что?! Радуют такие перспективы?! Наберём здесь всякой-разной аномальщины на весь круиз, заморозим, потом перенесём на борт и считай спасены. Ох, Миша-Мишенька-Мишаня, что мы с тобой теперь наворотим! Что наготовим-то, а?! Ни в сказке сказать, ни пером описать!
— Наверное, — пожал плечами Кудыбечь. — Но я пока что кроме укропа ничего вокруг не вижу.
— Да найдём, — отмахнулся я. — У нас вон, Гио есть. Дай грузину время освоиться. Сейчас принюхается и нападёт на след какой-нибудь дичи.
А оборотень Пацация тем временем и впрямь припал носом к земле. Принюхался, а затем вдруг оскалился, поднял на меня глаза и зарычал. Сперва я подумал, что у Гио от стресса свистанула фляга и он с какой-то стати решил на меня сагриться. Но это только сперва, потому как в следующую
же секунду кусты за моей спиной зашуршали и:— УЭ-ЭЭЭ-ЭЭЭ!!! — прямо на меня выскочил медведь.
Врать не буду — испугался. Но только лишь пока не обернулся. Пока не увидел «опасность» и не понял, как ей противостоять.
— Ути гошпади, — от такой милоты я просто не смог сдержать улыбку.
Ростом мишка был мне чуть ниже пояса. Так что его грозную атаку я отразил, просто-напросто вытянув руку вперёд. Упёрся мохнатому ладонью в лоб. И махал он теперь лапками в тщетных попытках меня достать. Ну прямо пьяный свидетель на свадьбе, ага. Махал, значит, и ревел:
— Уэ-э-э! — правда, теперь скорее обиженно, чем грозно.
И почему-то я был свято уверен в том, что это не медвежонок. Это именно взрослый медведь, просто… вот такой. Маленький. Без детской чудаковатости, присущей всем малышам всех видов, а вполне себе пропорциональный медведь. Миниатюрная копия бурого.
Но!
Есть один момент и… это вообще охренеть можно. У медведя были крылья! Как у бабочки — круглые, красивые, сплошь в разноцветных узорах. От негодования мишка яростно хлопал ими, так что с крыльев густо осыпалась пыльца.
— Уэ-э-э-э!
— Какая прелесть, — тут даже у Агафоныча голос прорезался; видать уже забыл про инцидент с котятами. — Интересно, много их тут таких?
— Уэ-э-э-э!
— Не знаю.
— Уэ-э-э-э!
— Да замолчи ты уже!
Из-за своей утомительной настырности в попытке меня убить, медведь перестал мне нравиться. Не мило! Не прикольно! Прямо вот… говнюк какой-то, ну честное слово! И плевать даже, что крылатый. А потому я взял его за плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и выдал добрый поджопник, так что тот аж в ногах заковырялся.
— Уэ-э-э, — обернувшись, напоследок вякнул мишка и ломанулся обратно в кусты.
— Глянь-ка!
Но удивительное даже тут не думало заканчиваться. Уходя, медведь зацепился крыльями за укроп. Но не застрял, нет-нет-нет. Крылья оторвались. Сами! Вот так, легко и просто, как будто бы медведь их сбросил. Ну… как олень сбрасывает рога, а ящерка хвост.
— Хм-м-м…
Я присел на корточки и подобрал крылья. На вес килограмма два с половиной. На вид очень даже мясистые. На вкус…
— Иоганн Михайлович?
— Йа-йа!
— Не изволите ли продегустировать медвежьи крылышки?
— Сырьём?!
— Сырьём-сырьём.
Таранов чуть задумался, почесал репу, а потом утёр рукавом с губ укропный сок и сказал:
— А почему пы и нет?
Пускай первая вылазка была недолгой, но про бабочковых медведей я теперь могу целую диссертацию написать. Итак… что было-то? По моей просьбе, Гио взял след медведя, и мы погнались за ним сквозь лес.
Лес, кстати, оказался не укропным. Лес оказался, блин, смешанным. Настоящая грядка неадекватных размеров: деревья-петрушка, деревья-кинза, деревья-щавель и ещё куча всякой растительности, которую Иоганн Михайлович впопыхах не успел покусать.