Ментальная кухня 3

Чужая территория. Творить бардак нельзя, однако можно найти исполнителей. Тех, кто не имеет отношения к Цепи и не хочет замазываться во всём этом, но не прочь разово подзаработать деньжат. Например, тех кто находится в отчаянном положении или просто глуп или… ай, да какая разница?! Что толку размышлять и фантазировать? Разницы нет никакой.

Просто анонимный работодатель наймёт анонимного работника, — Сеть в помощь. Точнее её зашифрованная, «тёмная» часть, где переписку невозможно ни пробить, ни отследить.

А денежного следа не будет вообще. В качестве оплаты за работу Сидельцев решил предложить наличность, — ту самую, что украла у него Рита. Да, предложение щедрое, но ради такого дела не жалко. Принципы зачастую стоят очень дорого.

Так что деньги пойдут исполнителю, а артефактный нож и драгоценности вернутся к Сидельцеву. Наверное. Как перестраховаться и убедиться в том, что его не кинут? Да никак. Паша решил, что если такое вдруг произойдёт, то он будет действовать по обстоятельствам, а пока нужно просто делать дело.

— Виталий Геннадьевич, есть отклик, — сообщил Сидельцеву один из гиков, что теперь работали на него. — Люди готовы взяться.

— Отлично. Скидывай условия и информацию…

* * *

Что нынешний Император Российской Империи, что его отец, что дед, что прадед выстраивали внешнюю политику железной рукой. Иногда. А иногда и рукою хлебосольной, готовой поддержать в трудную минуту безо всяких требований и условий. Короче говоря, самодержцы не чурались так называемой дружбы народов.

А особенно, когда речь шла о бывших колониях Великобритании.

Ведь это самый кайф! Помимо того, что дружба с такими странами была обоюдно выгодна в экономическом плане, она до кучи открывала широкий простор для троллинга через «культурный обмен».

«Потёмкинские Школы» в Зимбабве, например, — аж двадцать штук. Спонсируемые на совместные средства Российской Короны и князя Потёмкина, эти школы предоставляли бесплатное образование маленьким зимбабвийцам, чьи семьи жили где-то далеко за чертой бедности. И ведь практически без условий! Пятнадцать часов русского языка в неделю плюс пять часов истории РИ, да плюс выпускной экзамен по этим предметам, и учитесь себе на здоровье.

Или «Русь-Такси» в Нигерии. В полтора раза дешевле грёбаного убера, однако у водителя в машине зациклен плейлист из «Калинки» и прочих народных песен.

Или дымковская игрушка, производство которой было полностью перенесено в Бруней. Или праздники. Да-да, донести до английской Королевы кадры репортажа, на которых радостные папуасы в кокошниках кочегарят самовар и обвешиваются баранками — вершина озорства.

А помимо прочего, такая вот международная дружба была налажена и с далёким жарким Сомали.

Правда, пока что не очень глубоко. Русские дипломаты пока ещё только продавливали идею о том, чтобы сделать «День Пельменя и Вареника» национальным сомалийским праздником, но многое уже было сделано. Например, учреждены бюджетные места для сомалийских студентов во многих российских ВУЗах.

— Татуировки! Татуировки! — в танце вращая указатель, кричал один из сомалийских студентов посередь Невского проспекта. — Тату-салон «Легенда Холст»! Татуировки! Татуировки!

Звали юношу Хасан Хасан Хасан. Что-то типа Иван Иванович Иванов, только в сомалийской версии и согласно сомалийским правилам образования имён. Естественно, кличкой парня среди своих довольно скоро стало «Triple H», которое со временем преобразилось просто в Эйч.

— «Легенда»! Мы не спрашиваем «зачем»?! Мы спрашиваем «куда»?!

Но вот, рабочая смена подошла к концу. Хасан вернул в салон стрелку-указатель, забрал денежку за смену и направился в общагу Горного Санкт-Петербургского Института. Пешком пошёл. Во-первых, чтобы сэкономить на проезде; вопрос денег стоял особенно остро. А во-вторых, потому что вечер. Потому что лето и потому что делать откровенно нечего — каникулы.

А в общаге тем временем уже шёл кипишь.

— Одумайся, Рейдж! — кричал один из чернокожих студентов на своего одногруппника.

Понятное дело, это имя тоже было ненастоящим. Производное от Ибрагима, который сократился до Рагима, а потом и вовсе преобразовался в «Рейдж». Ярость, дескать. Ну да не суть.

— Окстись! Мы не умеем грабить суда!

— Мы УМЕЕМ грабить суда! — ударил парень кулаком по столу. — Ты не забыл, кто мы?! Мы сомалийцы! Пусть даже мы слишком долго были отрезаны от Родины, ЭТО у нас в крови! В кризисный момент память поколений просто обязана проснуться! Иначе и быть не должно!

— Ты говоришь, как…

— Заткнись, малодушный чёрт! Мои предки сейчас улыбаются, глядя на меня с небес! А твои?! Скажи мне, твои улыбаются?!

Как оказалось, Ибрагим совершенно случайно связался в Сети с таинственным благодетелем, который посулил щедрые барыши за «лёгкую» работёнку. Всего-то делов! Пустить на дно частный теплоход без охраны, забрать с борта какой-то ножик и удостовериться, что выживших не осталось.

— Я не предлагаю становиться пиратами на постоянку! Одно дело и всё! И нам больше не придётся бегать курьерами по Питеру! Не придётся работать в барах! Не придётся одевать юбку из пальмовых листьев и… Эй! Эйч, дружище! А ты что скажешь?

А что мог сказать Эйч? Главной задачей его жизни было перетащить семью из Сомали в Российскую Империю и начать содержать стариков. Во время последнего созвона, отец жаловался на бешеную инфляцию, — дескать, мешок риса теперь стоит не один, а сразу два калаша. И технически, отучившись на горняка и удачно устроившись по своему профилю, Эйч потянул бы все свои задумки без проблем.

Но вот какая заковыка… время. Ещё как минимум два курса, а значит два года. Плюс поправка на то, что удачно устроиться с первого раза наверняка не получится. Плюс стажировка, когда всё-таки получится. Плюс какой-то срок, чтобы самому встать на ноги и накопить на задуманное.

И вот вопрос: не будет ли слишком поздно, когда он наконец-то сможет? Ответа нет. Ответа никто не знает, и знать не может. А потому:

— Я в деле, — сказал парень, крепко поразмыслив.

А раз он в деле, и Рейдж в деле, то и все остальные тоже. У группы было два негласных лидера, и они редко соглашались друг с другом, — даже в мелочах, — но раз сейчас они пришли к общему знаменателю, то остальным просто невозможно было отказаться.

Итак…

Получив от своего сетевого ментора инструкции, двадцать крепких чернокожих парней выехали из Санкт-Петербурга в посёлок Рыбрека, что на западном берегу Онежского озера. Там, согласно плану, уже был подготовлен схрон со всем необходимым. Чёрного цвета лодки, оружие, взрывчатка и даже одежда. Чёрное термобельё, чёрные спортивные костюмы, чёрная обувь и балаклавы. Ну и люди. Какие? Ну конечно же чёрные.