Меня зовут Шон

— Итак, зачем же я здесь, детектив Бармен?

— Ну, у меня есть некоторые догадки.

— Давай…

— Первая: вы — полицейский. Разыскиваете преступника, скрывающегося где-то здесь, на Плутовском берегу.

Он снова рассмеялся, и ее сердце затрепетало.

— Вторая: вы решили залечь на дно.

— Куда?

— На дно, — она снова покраснела. — Ну, так говорят о преступниках. Сбежали, чтобы вас не поймали. Кажется, эти места еще называют Берегом преступников? Потому что у нас нет договора об экстрадиции или как-то так.

Он посмотрел на нее поверх бокала.

— А ты сообразительная девушка. Только закон изменили в восемьдесят пятом.

— А…

— Так как тебя зовут?

Она ответила.

— Красота, — по тому, как он улыбнулся ей, она поняла, что он имел в виду не только имя. — Итак, Мэдди, если я действительно решил залечь на дно, ты сохранишь это в тайне? Или предашь меня?

Она еще сильнее перегнулась через стойку, стараясь оказаться поближе к нему. Мэдди знала, что при этом дешевая футболка с местного рынка красиво натянется на ее груди. Об этом ей сказала мать, причем без малейшего неодобрения.

— Я тебя никогда не предам, — твердо заявила она.

Элинор

Весь день я наблюдала за домом Сьюзи и Ника сквозь снежную завесу. Поппет дремал у огня, успокаивая меня запахами дыхания и теплой шерсти. Включать свет в собственном доме я не стала — мне хотелось, чтобы Ник считал, будто я уехала. Машину я спрятала у дороги на месте для обгона. Но что делать дальше? Пробраться в «Иву» я не могла — сигнализация, датчики, крепкие двери и окна. Вызвать полицию — тоже, потому что честные служаки не поверят моему фантастическому рассказу и наверняка начнут копаться в моем прошлом. Тут-то и выяснится, что Норы Холском никогда не существовало. Да и малыша рыжеволосой дурочки я тогда точно никогда не увижу. Идея связаться с матерью Сьюзи рушилась из-за того, что я понятия не имела, где она и в каком круизе. О матери Ника я была наслышана и ни секунды не сомневалась, что она готова на все, лишь бы выгородить сынка. Кто еще оставался? На ум приходил только один человек, но он не вызывал у меня особого доверия. Что-то в его поведении меня настораживало — наверное, слишком явная заинтересованность. Но, с другой стороны, выбора у меня не было. Оставалось только уповать на божью помощь и рискнуть.

Сначала я провела еще немного времени со своим новым другом, «Гуглом», немного покопавшись в нем и найдя успокоившее меня объяснение. Потом открыла дверь и осторожно вышла, внимательно следя за малейшим движением по ту сторону дороги. Ничего. Получив в лицо ледяной заряд, я закрыла за собой дверь и осталась один на один со снегом в кромешной тьме.

Сьюзи

Едва раздался звонок, вся нежность Ника тут же улетучилась.

— Сиди здесь, — прошипел он. — И чтобы ни единого, б… дь, звука!

Раньше он никогда не матерился. Потом он схватил с сушилки маленькое полотенце для рук и грубо запихнул его мне в рот. Не знаю, от чего я задыхалась — не то от плотного хлопка, не то от невозможности в это поверить. Ник! Это творил Ник!

— Черт… черт…

Он принялся оглядываться в поисках чего-то — не знаю чего — и вдруг увидел висевший на двери халат. Он выдернул из халата пояс, и я поняла. Он собирался меня привязать. И он привязал меня к сушилке для полотенец, вывернув руки под неестественным углом. Так я и осталась стоять — голая, мокрая и смертельно напуганная.

— М-м-м-м… М-м-м-м!

— Заткнись, Сьюзи! Я серьезно, — прикрикнул он, забывшись.

Несмотря на потрясение, в моей голове крутилось множество вопросов. Кто там, за дверью? Нора? Если это она, может, рискнуть и позвать на помощь? Только захочет ли она мне помогать? Я содрогнулась от мысли, что они могут быть в сговоре. Это было нечестно. Это ты должен был прийти мне на помощь в тушении пожара, который мы с тобой так неосторожно разожгли, кружась в беззаботном танце и не обращая внимания на окружающее нас пламя. Но ты погиб, и я могла рассчитывать толью на себя.

Услышав несколько гудков, означавших, что Ник отключает сигнализацию на двери, я принялась выталкивать полотенце изо рта языком. Я услышала голос Ника, подчеркнуто доброжелательный:

— Здравствуйте. Чем могу вам помочь?

Ему ответил незнакомый женский голос:

— Да, здравствуйте. Мы ищем некую Сюзанну Мэтьюз. Я — детектив-констебль Кэтрин де Суза из полиции Суррея.

Я учащенно задышала, и это оказалось ошибкой, потому что во рту была тряпка, и теперь воздух вообще перестал через нее проходить. Я могла только мычать. Поверят ли они мне, даже если и услышат? Или Ник терпеливо и разумно объяснит им, что я — просто выжившая из ума голая и мокрая беременная женщина? Я вспомнила о тех записях, которые делала врач во время навязанного Ником посещения. Подумала, что ситуация может стать еще хуже — ребенка могут отобрать, а меня запрут в какую-нибудь психиатрическую больницу или, хуже того, оставят навсегда жить с Ником, только этот Ник будет злиться на меня еще больше. Заглянув в щель, я увидела очертания двух человек. Не в форме — не как те полицейские, что приходили раньше. Зачем они пришли? Я не могла выплюнуть кляп. Он только плотнее входил в рот, и я едва не задыхалась. Я старалась потихоньку дышать носом, но это было непросто из-за слез. Что бы я там ни думала, я никогда не была храброй. Просто безрассудной. Мне не хватило смелости покончить с неудачным браком, пока не стало слишком поздно. Зато хватило безрассудства завести роман на стороне и запустить эту цепочку событий, вырвавшуюся из-под контроля.

— А что случилось? Боюсь, она уехала к матери. Навестить перед Рождеством, сами понимаете…

Объяснение Ника звучало вполне правдоподобно. А я-то считала себя самой умелой лгуньей в нашей паре.

Ему ответил мужской голос:

— Мы нашли информацию о вашей жене на месте возможного преступления. Ее имя и адрес.

Последовала короткая пауза. Боже! Боже! Что теперь будет делать Ник? И о чем они вообще говорят?

— Странно. Что еще за преступление?

— Вчера в Гилфорде было найдено тело человека, погибшего от удушья из-за газового камина. В данный момент у нас нет оснований подозревать насильственную смерть, но исключать этого мы не можем.

— Как его звали? — спросил Ник.

Я понятия не имела, о ком они говорили. Кто еще погиб?

— Некий доктор Конвей. Джеймс Конвей. Он работал в Суррейской больнице.

Казалось, я услышала, как в голове Ника закрутились шестеренки. Он знал, что я ездила туда, якобы чтобы посмотреть, как оснащена больница. Но зачем Конвею понадобились мои имя и адрес?

— Странно. Уверен, она такого человека не знает. Мы рассматривали эту больницу как вариант для родов — видите ли, мы беременны.

Мы! Он-то какое к этому имеет отношение?! На секунду страх уступил место гневу.

— И все же странно, что у него дома оказались сведения о ней.

Полицейские были очень обходительны. Я вдруг подумала — что, если они решили, будто Ник как-то причастен к его смерти?

— Да, странно. Я бы предположил, что он увидел ее в больнице и она ему понравилась. Моя жена… ну, она очень красивая.

Он произнес это почти с гордостью. А актер из него неплохой. Зря я его недооценивала.

Полицейские не задержались. На улице стоял мороз — я это чувствовала по холодному ветру от открытых дверей. А Ник не пригласил их в дом и не предложил чаю.

— Благодарим за помощь, сэр. Вы бы не могли попросить жену перезвонить нам, когда будете говорить с ней?

— Обязательно. Сегодня снег так и валит. Будьте осторожнее на дороге — у нас их не посыпают.

— Это мы уже поняли, — ответил мужской голос. — Едва не въехали в дерево на повороте. Обещают, что к вечеру будет еще хуже. Ваша жена может и не успеть вернуться.