Меня зовут Виктор Крид

– Не просто близка, - улыбнулся я.
– Это мое увлечение! Моя страсть! Почти как боевые искусства. Естественно, я хочу участвовать!

– Финансирование?

– Прикинь, посчитай, озвучь мне смету. Я прикину, где достать деньги. По рукам?
– протянул я ему руку.

– По рукам!
– словно прыгая с обрыва, хекнул он в сторону, и с размаху пожал ее.

* * *

глава 36

– Ты все-таки хам, Вик, - констатировала Суо, сидящая за столиком напротив меня в дорогом Французском ресторане на окраине Парижа.

– Оставлять женщине на сборы минуту, это откровенное хамство. Даже я сказала бы - запредельное хамство!

– У тебя ведь есть эта зеленая побрякушка. Так что не вижу тут никакого хамства. Всего лишь рациональное использование имеющихся ресурсов, - спокойно ответил я, поднимая бокал с каким-то дорогим вином.

– И в следующий раз, выбор платья я хочу оставить за собой, - с непонятной мне интонацией заявила она.

– Не озаботилась ты, озаботился я, - не вижу в этом ничего сверхестественного. Понимаю, если бы размер не подошел, или сидело плохо, или терло где-нибудь, тогда претензии были бы понятны.
– А что тебя собственно не устраивает? Я тратил время, искал, выбирал именно то, в чем ты понравишься именно мне. Что не так?

– Но выбор белья мог бы и мне самой оставить, - отвела взгляд она.

– Тебе не понравилось что-то конкретное?
– склонил голову на бок я.

– Да нет... Все очень красивое...
– замялась с ответом она.

– Но?

– Мне не нравится чувствовать себя куклой, не имеющей своих предпочтений, вкуса и воли, которую одевает и выводит на прогулку хозяин!
– выплеснула она, наконец, то, что крутится у нее в головке.
– Я тебе не рабыня, я женщина! Личность!

– Это ты про что сейчас?
– уточнил я.

– Про ошейник!
– воскликнула она.

– Не "ошейник", а шейное украшение из кожи с лунным камнем. Очень тебе, кстати, идет, - невозмутимо ответил я. В ответ услышал некий нечленораздельный рык.

Брови мои сами собой взлетели в верх, а глаза расширились.

– Что?
– подозрительно уточнила она.

– Мне казалось, в нашей семье рычу только я.

– Значит ты ошибался, - отрезала она.
– Как говорят твои любимые русские: "с кем поведешься, от того и наберешься!".

– Мне больше нравится: "С кем поведешься - так тебе и надо!", - приведя лицо к обычному его состоянию, парировал я.
– И почему это "любимые русские"?

– А кто Джугашвили сверхчеловеком сделал? Не ты, скажешь?
– я замолчал. Взял салфетку и аккуратно вытер губы. Затем отложил ее и без всякой шутки в глазах посмотрел на нее.

– Откуда знаешь ты, понятно. Вопрос в том, знает ли он?
– спросил ее я.

– Подозревает точно, - вздохнула она.
– Особенно после второго твоего "подарка".

– Я не мог иначе, Суо. Не мог...

* * * флэшбэк

1941

– Сыворотка...
– вздохнул Авраам, снова наплескивая себе в стакан на полпальца виски.
– Сыворотка, сыворотка, сыворотка, формула-шмормула! Всем нужна формула... А ведь это совсем не главное мое открытие!
– я промолчал. Собеседник ему сейчас не требовался. Требовался слушатель.

– Ведь самое главное, что я открыл, это...

– он достал из кармана ключ и положил его на стол. А затем подвинул его по столу ко мне.
– С формулой делай что хочешь, Виктор. Но не дай пропасть труду моей жизни! Пообещай мне, что не дашь!
– с горячностью во взгляде уставился он на меня, схватил мою руку и вложил в нее ключ, затем согнул мои пальцы, так, чтобы ключ оказался зажат в кулаке.

Я молчал почти целую минуту, опустив взгляд на кулак. Молча же ждал и Авраам.

– Обещаю, - ответил я, пряча ключ. Больше в тот вечер серьезных тем мы не поднимали.

* * *

1948

В одном из банков Швейцарии, клерк проводил меня к личным анонимным сейфам, где по номеру ключа, я нашел нужный.

Там оказалась одна единственная папка с бумагами. Больше ничего.

Я забрал ее, закрыл сейф и на входе отдал ключ клерку, закрывая хранилище в этом банке. Оно свою задачу выполнило.

* * *

Запершись в своей комнате нашего с Эриком дома, я вдумчиво читал содержимое оставленной, буквально завещаной мне другом, папки. Труд его жизни. Революция в диетологии.

Все же Авраам был Гением с большой буквы. Он умудрился разработать диету и комплекс упражнений, которые, если применять их с раннего детства, способны дать эффект, равный, а то и даже немного превосходящий эффект формулы суперсолдата.

Подарок человечеству.

Именно так, пафосно и наивно гласила надпись на картонной обложке папки. "Geschenk fur die Menschheit" и никак иначе.

И я обещал донести этот подарок. Кошмар.

Утром я приехал в тот же самый банк и оплатил ту же самую ячейку сейфа, в которую снова положил папку с таким слишком тяжелым для меня содержимым.

Для меня, но не для другого.

* * *

1954

Уже совсем не старик, а крепкий и полный сил мужик спокойно спит в своей постели. А я стою рядом с ней, смотрю на него и не решаюсь.

Страшно до безумия. Страшно не за себя. Страшно ошибиться. Страшно, что станет с этим миром, если я ошибусь.

Но кладу папку с пафосным и наивным заглавием, а рядом с ней записку, написанную на второй половине листа, оставленного здесь же несколько лет назад. Написанную той же ручкой и тем же почерком.

"Отдаю это тебе."

Одна короткая строчка. Это все, что было на той половине листа. Я три года думал над содержанием послания. Думал. Но эти три слова - все, на что меня хватило. Не мастак я в красивых словах.

Ну, попробуй только не оправдать оказанного тебе доверия!!! Только попробуй, Иосиф. Только попробуй...

* * * конец флэшбэка.

– Джугашвили очень опасный человек, Вик, - сказала Суо.
– Ты знал, что он учился магии?

– Не знал, - честно ответил ей я.

– Учился. И был очень неплох в ней. А потом разочаровался и ушел.

– Учился у тебя?
– уточнил я.

– Да, у меня.

– Мы пересекались в Камар-тадже?

– Насколько я помню, нет. Он со своим товарищем Гурджиевым были довольно замкнутыми молодыми людьми. Почти все время проводили в библиотеке. Идеалисты. А потом просто ушли.