Мера зверь: Прорыв

И в этом мое неоспоримое преимущество.

Безликий всё-таки метнул нож:

— На! — короткий взмах рукой…

Слишком сильный замах, непривычно слабые руки — все это сделало бросок крайне неудачным. Маленький нож звякнул о чешуйки на моем нагруднике — о, нет, на Земле таким оружием даже кожаную броню с трудом прошьешь.

— А-а-а! — сзади раздался крик и шаркающие шаги по гравию.

Я машинально присел, подался назад, и земляной маг, споткнувшись об меня, перелетел вперед. Он успел подставить руки, но все равно больно приложился лбом о камни.

Он заелозил, пытаясь подняться, но я не дал ему передышки и с размаху опустил саблю на затылок. Разок дернувшись, Безликий упал и затих.

— Вот, значит, какая у тебя сила… — главарь сидел с пустыми руками и смотрел на меня исподлобья, — Ты просто крадешь чужую.

— Зверье твое пустое, — я усмехнулся, снова вставая, — Мы все здесь без силы!

Видимо, это оказалось для него прозрением. Он посмотрел на меня уже по-другому, и через мгновение нырнул мне в колени.

— Ты сдохнешь, — прохрипел он.

Пытаясь отскочить, я успел убрать больную ногу, но он перехватил здоровую. На миг мне пришлось упереться на вывихнутую стопу, я заорал, и сам повалился сверху на Безликого.

Клинок отлетел в сторону, мы прокатились кубарем, и тут случилось чудо!

Я думал, земные навыки давно забылись, но через мгновение я оказался сверху главаря, вжимая его лицом в землю и заломив локоть на болевой.

— Уф-ф-ф! — он пропыхтел, сдувая пыль.

— Зачем вы здесь?! — прорычал я, и для серьезности приложил его лбом об землю, — Кто послал?!

Главарь сначала захохотал, а потом захныкал:

— Не думал я, что когда-нибудь использую…

Я кое о чем вспомнил и локтем заехал ему по челюсти. А потом еще и еще! Сломать, чтобы не смог…

— А-а-а! — он заорал, но через несколько секунд его глаза закатились, изо рта пошла пена.

— Да, дерьмо нулячье!!! — я в сердцах выругался и отпустил его.

Безликий дернулся и затих.

Я сел на задницу, схватившись за голову и уперевшись локтями в коленки. Как же меня задолбало, что все мои планы летят в сраную Бездну.

Впрочем, у тех, кто с ней дружит, сейчас дела еще хуже.

— Твою-то мать, — уже спокойнее сказал я, — А что действительно происходит?

Лютый сквозняк, гуляющий по ущелью, напомнил мне, что я уже не зверь. И что времени на истерику просто нет — на таком морозе долго не протяну, сначала надо выбраться.

Враги повержены, я всё ещё жив, и теперь можно осмотреться.

Я находился на дне изогнутого ущелья шириной всего метров пять. Сверху все закрывал снежный потолок, сквозь который пробивался ровный слабый свет.

Ущелье уходило в обе стороны, скрываясь за поворотами. Из-за одного как раз и поддувал морозный воздух, и я, немного подумав, решил, что выход надо искать там.

Налетел еще порыв, залез ледяными иглами под доспешный подклад, и голова сразу же начала работать в правильном ключе.

Оглядевшись, я подполз к главарю и стал бесцеремонно раздевать его.

— Извини, дружище, тебя же все равно вернут, — ворчал я, — А у меня таких покровителей нет…

Накинув его куртку поверх доспеха, я попробовал натянуть и штаны. С больной ногой делать это было крайне трудно, но выбора особого не было. Получилось в обтяжку, защитные накладки так и выпирали через ткань, но лучше так, чем замерзнуть.

Затем я быстро раздел остальных двоих, отрезав и отбросив лоскуты, слишком пропитанные кровью.

Через несколько минут я стоял, как увалень, обмотанный чужими шмотками, зато мне стало теплее. Хотя теперь мои боевые качества оставляли желать лучшего, максимум смогу выдать какую-нибудь технику вроде «толстого ленивца».

К моей великой радости нашлось и копье, но при касании к нему никаких трансформаций не произошло, жилы наливаться силой не спешили. Я так и оставался нулём, а на ногу опираться стало еще больнее.

Лодыжка опухла так, что даже сапог стал мне маловат.

А вот мои мышцы зверя наоборот стали сдуваться — крупное тело казалось мне неповоротливым и тяжелым.

Поджав губы, я осмотрел копье, и с сожалением подумал, что где-то сверху остался щит. Ни Белой Волчице, ни роду Белых Волков не понравилось бы, что я разбрасываюсь таким арсеналом.

Намотав тряпку на древко копья, я сделал из него костыль. Правда, оружие приходилось упирать в камни острием, но выбора особого не было.

У Безликих ничего не нашлось, кроме метательных ножей, и я, напоследок осмотревшись, похромал навстречу сквозняку.

— Да ну на хрен, — вырвалось у меня.

За поворотом оказался ледяной нарост, спускающийся сверху. Будто водопад здесь хлестал, залил все ущелье, а потом резко замерз. Узкий проход остался, но наплывы льда покрывали все дно, и дальше мой путь лежал по ним.

Проблема была в том, что я даже со здоровой ногой здесь бы едва прошел.

Острое копье хоть и помогало удерживать равновесие на льду, но пробирался я с трудом, и пару раз свалился, чуть не вывихнув другую ногу. Сильные морозные порывы ветра намекали, что я уже не зверь, и оставалось только мычать от боли и двигаться дальше.

— Холод-то какой… — шипел я, — нулячий!

Ущелье здесь было прямым, извиваясь только между ледяными колоннами, и далеко впереди показался просвет. Это придало немного сил, и заставило быстрее ковылять.

Ледяные столбы-водопады, спускающиеся сверху, из снежного потолка, приходилось аккуратно обходить — под ними наплывы льда часто были для меня слишком высокими.

Но возле одной из таких прозрачных колонн я остановился, как вкопанный. А потом, стиснув зубы от боли, забрался на ледяную ступень и подполз ближе.

Потому что внутри чистейшего льда, в нескольких сантиметрах под поверхностью, кто-то был.

Я впал в ступор, а сердце же истошно забилось, разгоняя кровь.

Из прозрачной темницы на меня смотрела хрупкая женщина в белой просторной мантии. Бледное длинное лицо с приоткрытым ртом, каштановые волосы, и голубые глаза, в которых застыло отчаяние. Она протянула руку, словно трогала лёд с той стороны.

Но самое главное, что на лбу у нее был нарисован яркий красный кружок. Ноль, начерченный глиной, и впервые я видел его воочию.