Мера зверь: Прорыв
Шрифт:
Иногда даже сильной воле нужна помощь…
Земля слабо отзывалась, словно крепко спала. Нет, словно была почти мертва, и мои потуги были, будто я пытаюсь раскачать труп. Впрочем, этот труп подавал признаки жизни, какие-то сигналы я чувствовал.
— Если я тринадцатый, то зачем все это?! — выдохнул я со злостью.
Как же глупо было себя чувствовать пешкой в чужой игре, безмозглым ослом, которому перед носом повесили морковку. Куда ни глянь, везде тринадцатые мерещатся… А я сразу бегу их спасать, как ошалелый — «Это точно оно!»
А вот такие вот сверху сидят и
«Я не сверху и не снизу. Считай, что я в другом месте.»
Я обхватил голову руками. Да что ж как все сложно-то. Ну почему ни один засранец, ведущий меня по Инфериору, не может сказать напрямую, что делать?
«Ты без сознания, но твоя мера уже слишком сильна, чтобы быть ведомой.»
Ах, вот оно как… Я уже слишком силен, чтобы быть ведомым. Вот мне и подкидывают теперь тринадцатых на каждом шагу.
Из души рвался главный вопрос, мучивший меня все время.
— Абсолют обманул меня?
«Абсолют не может обмануть.»
— Я смогу вернуть близких? — опустив голову, я говорил уже тише, — Жену? Дочь?
Как же их зовут? Я усиленно пытался вытащить из прошлого их имена и лица, но ничего не получалось.
Дочь… Ее, кажется, звали Грезэ? Другого имени уже не помню. Ну да, поэтому я ищу Грезэ.
А жена?
Смазанная пустота в памяти, и на ее место, словно по своей воле, пытались встать другие лица. Хильда… Обнаженная, улыбающаяся, протягивающая руки, откидывающая голову. Моя.
Да, ну не может быть! Почти ничего не осталось в моей памяти из того мира…
«У тебя есть близкие. Разве им не нужна помощь?»
О, да, близких я набрал, мама не горюй. Рычка не уберег, но его стая в моей душе. А еще меня ждут Грезэ, Хильда, Фолки, Макото, Кицунэ.
Халиэль Огненная Плеть. Белиар, как его там…
«Ангелы и демоны разве должны волновать смертных? Не всякий путь — правильный.»
— Если это не обман, то что это? — прошипел я.
«Это — другой путь, Тринадцатый. Инфериор теперь твой дом, и тебе надо задуматься, как спасти его.»
Сволочи! Я сидел, пересыпая песок сквозь пальцы… Мёртвая земля, которая не хочет отзываться.
«Иначе твой новый дом ждет такая же участь. Здесь Тринадцатый не успел.»
Я стиснул зубы от бессилия. Значит, у них тут виноват такой же, как и я? А они не причем?
— А барьер зачем? — только и выдохнул я, — Ты пытаешься рассказать мне о долге, но сами же меня и ограничили.
«У всех есть барьеры. Разве он мешает тебе? Инфериор — твой дом, спаси его.»
Такой назидательный тон уже начал меня раздражать. То есть, он намекал, что нечего пытаться вырваться через барьер, вроде как мне и так достаточно силы отмерили.
У меня кольнуло чувство, что голос-то знакомый. Где я мог слышать его? И вообще, какой разговорчивый малый. И знает чуть больше, чем остальные…
— Ты Абсолют?
«Еще нет.»
От удивления я аж чуть воздуха не хапнул, вдохнув полной грудью. Получается, я болтаю уже не с моим заказчиком?
Мне показалось, или в этом голосе чуть проклюнулось довольство?
Еще не Абсолют, но скоро будет…
Острое чувство, что меня в очередной раз пытаются обвести вокруг пальца, теперь не отпускало. Сильная воля, говорите?
Я попытался призвать все свои стихии, и одновременно достучаться до дара ангела. Как это там, дар судьи?
«Каждый должен играть свою роль, иначе весь мир ждет такая пустота. Зверю — зверево.»
Голос слабел, и тут же все вокруг сотряслось. Словно разом подпрыгнул горизонт, и меня кинуло на спину.
Ух!
Я вскинулся, снова напрягся. Сильную волю просто так не заморочишь.
Новый прыжок всего мироздания.
Хлоп!
***
— …елый!
Страшный мир померк во тьме, и я понял, что совсем не чувствую тела. Вернее, чувствую. Правую щёку, по которой… ХЛОП!
— Белый, нулячья твоя мера! — голос Губы зазвенел в темноте.
Я открыл глаза и следующую пощечину перехватил.
— Ох, — Губа потер ладонь, — Как по камню хватил. Ты это, полегче…
Сверху обычное, голубое небо в узкой щели — мы так и сидели в ущелье. Вокруг камни и два обеспокоенных лица.
— Мастер, очнулся.
Рядом улыбался Тружа. Один глаз у него заплыл и был скрыт под кровавой коркой, но второй смотрел радостно, будто с облегчением.
В меня хлынул поток воспоминаний, и я резко вскинулся, оборачиваясь.
— Ящерицы!
— Убежали, — довольно осклабился Губа, — Ты голову разнес их вожаку, Белый. Какой жирный кусок духа тебе прилетел!
— И еще один, — кивнул Тружа, а потом приложил два пальца ко лбу и взглянул вверх, — Прямо оттуда, да славится Небо.
Губа тоже мазнул двумя пальцами по лбу, а я подозрительно покосился наверх. Что еще за подачки?
Машинально глянул на свой столб духа. Пятая ступень, до шестой еще пилить и пилить. И все тот же барьер, вот он, мерцает потолок, родимый… Я потер шею — будто ошейник для меня заготовили.
И дар вождя еще подкинули. После разговора со странным голосом, причем таким знакомым, у меня возникло ощущение, будто мне показали мое место. Мол, сидишь в Инфериоре, так и сиди.
Вот тебе власть, собирай стаю, и бегай себе тут, делай вид, что вершишь великие дела.
Вот тебе близкие, вот тебе дом — хоть обспасайся. И жирный намек, что ангелы и демоны не твоя забота.
— Встаем, — я подхватился, выпрямившись на непослушных ногах, и внимательно глянул вперед, на выход из ущелья.
Конечно, мне самому было интересно, что я там натворил.
— Сколько я был без сознания?
— Да немного, всего ничего, — Губа пожал плечами, переглядываясь с Тружей.
Пчелёныш кивнул.
Тело вожака варанов еще не исчезло. Да, бедный ящер, кажется, невовремя открыл пасть. Я не был особым экспертом в криминалистике и анатомии, но кажется, залп моих башенных орудий снес ему верхнюю челюсть вместе с мозгом.