Мерцание золотых огней

В прихожей было темно и чувствовался непонятный запах - духи, что ли? Колготин шагнул вперед, споткнулся о что-то мяг кое и грохнулся на пол. Злобно матерясь, поднялся на ноги, включил свет. На полу стояла большая сумка с какими-то шмотка ми. Но не она вызвала дикую ярость в душе Колготина - бутылка в кармане пальто разбилась, и драгоценная жидкость потекла сквозь подкладку по грязным брюкам. Дверь комнаты открылась и навстре чу взбешенному хозяину вышла... Юля!

Увидев Колготина, она вздрогнула, отступила в комнату, по пыталась закрыть дверь, но он не позволил ей это сделать. Силь ным ударом ноги он распахнул дверь, отшвырнув девушку на сере дину комнаты.

– Что ты здесь делаешь?..
– испуганно прошептала Юля.

– Домой пришел, сучка!
– заорал Колготин.
– Думала, что веч но буду сидеть, а ты - кайфовать в моей квартире, да?

– Я просто зашла... взять свои вещи, я сейчас уйду...
– она медленно отступала к окну.

От Колготина разило прокисшим потом и ещё чем-то грязным, омерзительным. Сумасшедшая злоба в глазах и кривая ухмылка вы зывали животный страх в её душе.

– Ни хрена ты не уйдешь, падла!

Колготин забыл о том, что она стала богатой, что у неё есть деньги и телохранители. Что деньги можно взять, как плату за свои мучения, а телохранителей следует опасаться. Сейчас он знал только одно - её нужно убить. Уничтожить, разрезать на куски и выбросить в Яузу. А что там дальше будет - плевать!

– Ты что... что ты хочешь?
– в ужасе спросила Юля, чувс твуя, что ноги перестали её слушаться. И шагу сделать было не возможно.
– Ты... я тебе все объясню...

– Объяснишь, объяснишь, - Колготин шагнул вперед, сильно ударил её ладонью по щеке.

Юля отлетела к кровати, повалилась спиной на скрипучую панцирную сетку. Вздернула руки, пытаясь закрыться от новых ударов. Колготин достал из кармана пальто разбитую бутылку вод ки. Его грязные, корявые пальцы вцепились в горлышко. Два ост рых стеклянных выступа нацелились в глаза девушки.

Вид зловеще поблескивающего стекла, готового ослепить, изуродовать лицо, убить, сделал ужас девушки настолько невыно симым, что он перестал сковывать её тело и подтолкнул к дейс твию. В последний момент Юля с истошным воплем уклонилась от страшного удара и, прокатившись по кровати, спрыгнула на пол.

Разбитая бутылка пропорола подушку, ударилась острыми кра ями о железные прутья спинки. Звон стекла, её крик и хриплая матерщина Колготина смешались в жуткую какофонию преступления. Края бутылки стали короче, но не менее страшными.

Юля схватила табуретку, выставила её перед собой, пытаясь защититься. И вовремя, потому что Колготин повернулся к ней и уже занес руку для нового удара - на сей раз он метил ей в жи вот. Бутылка с хрустом врезалась в деревянную крышку. Осколок стекла впился в ногу Юли чуть повыше колена. Она вскрикнула от боли, но даже не посмотрела на рану, лишь почувствовала, теплую струйку крови, стекающую к коленке...

В это мгновение входная дверь квартиры с треском слетела с петель. Стремительная тень пронеслась мимо Юли, и Колготин, взмахнув руками, отлетел к кровати, грохнулся спиной о стенку. Только теперь Юля увидела, что это был Вадим. А рядом с ним - Саня, который хоть и опоздал с первым прыжком, но своего не упустил. Несколько профессиональных ударов - и Колготин, сва лившись с кровати, замер на полу, раскинув руки в стороны.

Юля хотела что-то сказать, но в глазах потемнело, будто в ночной комнате разом выключили свет, и она упала на руки Лав рентьеву. Он поднял её, бережно положил на кровать. Иваненко ещё раз приложился носком ботинка к ребрам Колготина, от чего тот захрипел, выгнул спину и снова обмяк.

– Она ранена, вся нога в крови, - сказал Лаврентьев.

– Ну так сделай что-нибудь, ты же врач, - сказал Иваненко.

Они одновременно схватились за край серой простыни, выгля дывающей из-под одеяла. Лаврентьев оторвал длинную полоску и стал бинтовать ногу Юли, Иваненко оторвал полоску пошире, скру тил её в жгут и связал за спиной руки Колготина.

Юля открыла глаза, испуганно вдавила голову в подушку, увидев рядом с собой Вадима. Но, спустя мгновение, узнала его. Неуверенная улыбка задрожала на её губах, по бледным щекам мед ленно покатились две слезинки.

– Это ты?.. Ты пришел?..
– тихо спросила она.

– Пришел... я пришел за тобой, Юля...
– сказал Лаврентьев, опуская голову, чтобы она не видела, как неожиданно повлажнели его глаза.

Но она увидела.

– Ты плачешь? Почему?
– её рука медленно поднялась, осто рожно коснулась его щеки.

– Я бы мог тебя потерять...
– пробормотал Лаврентьев.
– Страшно даже подумать об этом...

– И ты совсем не обижаешься на меня?

– Разве можно на тебя обижаться?

– Ой, Вадим!..
– она крепко обняла его, закрыла глаза, пов торяя.
– Я так люблю тебя, люблю... тебя, только тебя, люблю, Вадим...

Иваненко хмуро усмехнулся:

– А я надеялся, что ты обоих нас выгонишь...

– Саня, спасибо тебе, ты очень хороший человек, ты мне по мог, но я... прости, Саня...
– сказала Юля, не открывая глаз.

– Да уж... пожалуйста, - Иваненко подошел к кровати, скло нился на нею, поцеловал в щеку.
– Не надо ничего объяснять, я понятливый... Каждому свое. Медику - раненая девчонка, менту - преступник. Надо было в медицинский поступать...

Лаврентьев поднялся, взял Юлю на руки.

– У тебя рана, как бы заражения не было, - озабоченно ска зал он, целуя её волосы.
– Мы поедем ко мне.

– Это осколок бутылки, - сказала Юля, крепко обнимая его.
– А моя сумка? Там вещи...

– Может быть, потом вернемся? Осколок нужно поскорее изв лечь из тела. Или я потом вернусь, - сказал Лаврентьев.

– Я возьму её, - сказал Иваненко, пинком поднимая Колготина с пола. Мне спешить некуда, но ради вас, так уж и быть, сумку доставлю к машине в срок...

54

– Здесь намного уютнее, чем в твоей собственной квартире, - сказала Юля, разглядывая детскую комнату Вадима.

Она была в своем новом костюме, предназначенном для перво го выхода на работу, и ослепительно-белый бинт, выглядывающий из-под короткой юбки, казался таким соблазнительным, что Лав рентьев не мог оторвать от него взгляда.

– Если хочешь, мы будем жить здесь, - он потянулся к ней, нежно коснулся губами её теплых, доверчивых губ.
– Вечером при дут родители, я вас познакомлю. Ты им обязательно понравишься.

– А если не понравлюсь? Выгонишь?

– Юля, милая моя, любимая, пожалуйста, никогда больше не говори этого!
– взмолился Лаврентьев.

– Я попробую, Вадим. Но жить в чужой квартире - нет...
– Юля покачала головой.

– Ну тогда мы будем жить в своей, на Олимпийском проспекте.

– В твоей. Если тебе, конечно, нужна квартирантка.