Мэри, или Танцы на лезвии

– На! Мало было проблем – явился спаситель человечества!

Марго встала и отошла к противоположной стене, выслушала то, что ей сказали, и кинулась в коридор. Я успела только подняться с пола, как услышала:

– Ну, и где наша ясновидящая?

– Алекс, пожалуйста... она и так напугана... – просила Марго, но ее, кажется, не слышали.

Я поняла – надо выйти. И вышла... прямо под прицел насмешливого взгляда.

– Ну что – сеппуку тут совершать будешь или на площадку пойдем – чтобы Марго ковры кровью не мазать?

Я готова была его убить, но понимала – сейчас он на коне и мне нельзя демонстрировать свой гонор. Хорошо, буду такой, как ты хочешь, но потом не жалуйся, что тебя не предупреждали.

– Пожалуйста... я прошу тебя – не надо!

– Скажи, что мне теперь с тобой делать? Уводить по крышам, как в плохом кино? Усложнила все до крайности – довольна?

Я смотрела в пол, стараясь не дать своей злости выплеснуться наружу. Надо, надо переждать – и вот потом ты у меня попрыгаешь, ты у меня еще пожалеешь о своем издевательском тоне и шутовских словечках.

...Я не понимала, что со мной происходит. Я покорно шла за Алексом на чердак, лезла по какой-то лестнице, потом, согнувшись в три погибели, пробиралась по нескончаемому пространству под крышей, пока наконец мы не оказались на противоположной стороне дома. Спустившись по узкой лестнице, мы вышли на соседнюю улицу, там Алекс быстро поймал такси, затолкал меня на заднее сиденье и вполголоса назвал водителю адрес. Я натянула капюшон на самое лицо, чтобы скрыть отсутствие косметики – не знаю зачем, как-то машинально получилось. В голове билась одна мысль: что я делаю, что я делаю. Господи? Ответа не было.

Такси остановилось около какой-то гостиницы, я даже не потрудилась посмотреть, у какой именно. Мое состояние было близко к обмороку, я с трудом переставляла ноги и вообще уже не соображала, что и где. Заметила я только иронично-сальный взгляд охранника – он явно принял меня за... эээ... ну, словом, и так понятно. В лифте Алекс повернулся ко мне, одной уперся в стену на уровне моей головы, а другой скинул капюшон.

– Ты плачешь, Мэ-ри? Зачем?

Я промолчала, пытаясь спрятать глаза, но он не дал – поднял голову за подбородок согнутым пальцем:

– Ты меня боишься?

Что-то мне подсказывало, что как раз ответ «да, боюсь» устроил бы его на все сто. Но снова промолчала.

– Мэ-ри, ты всегда такая... хм... неразговорчивая?

Я посмотрела ему в глаза – он улыбался.

– Что, ты докопался до меня, а? Ждешь, когда я тебя пошлю?

– Жду, когда ты перестанешь вести себя так.

– Не жди – состаришься.

Он рассмеялся. Как раз в этот момент лифт остановился, Алекс снова взял меня за руку и куда-то повел по длинному коридору.

Открыв дверь номера, он впустил меня, по-хозяйски порылся в псевдодамской сумке и достал оттуда паспорт. Помахав им у меня перед лицом, проговорил:

– Я уезжаю. Сиди тихо, двери никому не открывай. Буду к вечеру. Ты голодная? – Я отрицательно качнула головой. – Ладно, если что, не умрешь, я скоро вернусь. Все, не скучай.

Дверь закрылась, я осталась в номере одна. Все еще плохо соображая, что творится, сняла шубу, кинула ее в кресло, стянула сапоги и упала поперек кровати. Но сон не шел, и я решилась на крайнюю меру – в сумке лежала фляжка коньяка...

Осушив ее почти залпом, я поняла – не хватит. К счастью, в баре обнаружилась еще парочка бутылочек. Словом, вернувшийся вечером Алекс обнаружил в ванной дивную картину: я, совершенно невменяемая от выпитого, сидела в полной пены ванне и курила.

– Мо-ло-дец! – по слогам протянул он, рассматривая меня, как лохнесское чудовище. – И как – помогло? Теперь лучше?

– Не то слово! – подтвердила я, стараясь убрать с глаз мокрую челку.

– Тогда – вылезай. Ужинать, как я понимаю, ты не будешь?

– Ка-акой ты догадливый...

Он только покачал головой и вышел. Я же, докурив, с головой погрузилась в пену. Ей-богу, все оказалось не так уж страшно...

Когда мне удалось справиться с плохо слушавшимися конечностями и выбраться из ванны, я завернулась в большое белое полотенце и в таком виде выплыла в комнату. Алекс курил у окна и повернулся на звук упавшего стула, который я сшибла, пытаясь добраться до кровати:

– Не утонула?

– Жалко, правда?

– Мэ-ри... не испытывай мое терпение, оно не безгранично.

– Я так и поняла.

Я упала на кровать лицом вверх и уставилась на кружившийся потолок. Чертова карусель... Зачем я так сильно напилась, а? Завтра улетать – я умру в самолете...

Засыпая – вернее, проваливаясь в пьяное полузабытье, – я почувствовала, как он накидывает на мои голые ноги покрывало.

...В пять утра Алекс принялся будить меня. Разумеется, еще не совсем трезвый организм никак не соглашался с необходимостью принимать вертикальное положение. Я что-то бессвязно мычала и пыталась завернуться в покрывало, однако тщетно – оно было решительно сорвано с меня, а огромное окно открыто настежь.

– Ты изверг! – простонала я, натягивая на грудь полотенце.

– Вставай. Нам выезжать через час.

Сам Алекс был уже готов: одет, собран и по сравнению со мной совершенно свеж. И опять весь в черном – злой гений просто.

– Дай сигаретку, а? – попросила я жалким похмельным голосом, садясь и поджимая ноги.

– Не кури – плохо будет.

– Не будет.

Решив, что убеждать меня бесполезно, а лучше действовать наглядным примером, Алекс прикурил мне сигарету. Пара затяжек убедила меня в его правоте – закружилась голова, перед глазами все поплыло.

– О-о-о... – Я с отвращением кинула сигарету в пепельницу на тумбочке и схватилась за голову.

– Предупреждал ведь, – усмехнулся Алекс, садясь на край кровати. – Может, налить тебе граммов пятьдесят, а, Мэ-ри?

– Уйди-и! – простонала я, не в силах даже думать о спиртном.

Но он не ушел, а поставил меня на ноги и толкнул в сторону ванной:

– Иди, собирайся. Не полетишь ведь в полотенце.

Если честно, я готова была лететь и в полотенце, и без него – лишь бы он оставил меня в покое.