Меридон (др.перевод)

– Все сказала, мамаша Мэрри? – насмешливо спросила Дэнди.

Она снова убрала волосы и повязала на шею свежий платочек. Пока я смотрела на огонь, она наблюдала за моим лицом и все по нему поняла.

– Вся в тревогах? – поддразнила она меня.

– Да, – ответила я.

По крайней мере, один страх я смогла определить.

– Ты уверена, что старуха научила тебя, как избежать беременности? – спросила я. – И сказала, когда можно безопасно ложиться с мужчиной?

Дэнди усмехнулась, глубоким голосом рассмеялась, и ее ежевичные глаза замерцали.

– Еще как, – сказала она. – Есть время, когда не можешь понести, а есть, когда точно понесешь. Есть травы, которые помогают и, наоборот, мешают. Есть еще гадкое снадобье, от которого все внутренности выворачивает, но оно вымывает ребенка, если уж получился. Я знаю, как сделать так, чтобы не забеременеть.

Она хитро на меня посмотрела.

– И как обзавестись пузом, если захочу, – сказала она.

– Ты не захочешь, – сдавленно отозвалась я.

Дэнди засмеялась.

– Чтобы Кейти одна стояла наверху и летала на трапеции в розовом корсаже? Меридон, да ты с ума сошла!

13

Февраль был морозным и леденящим.

В начале марта пришла оттепель, но потом снова ударил мороз. Роберт заставлял нас работать в любую погоду, и нам, всем четверым, это смертельно надоело, нам хотелось бунтовать, но мы держали свои жалобы при себе. Мы занялись изготовлением костюмов и упряжи, миссис Гривз учила нас с Дэнди шить. С рукоделием у нас было хуже, чем у Джека и Кейти. Джек делал костюмы и упряжь всю жизнь, а Кейти выучилась проворно и легко шить в работном доме. Только мы с Дэнди собирали дешевый шелк широкими неприглядными стежками, когда надо было подрубить край. Раз за разом миссис Гривз заставляла нас распарывать работу и переделывать, пока ткань не стала влажной и не засалилась от наших прикосновений.

– Отстирается, – спокойно сказала миссис Гривз, когда я посетовала, что костюмы испорчены еще до того, как мы их надели.

У Дэнди и Джека было меньше времени побыть наедине, но они, как правило, вызывались напоить лошадей на ночь, и мы с Кейти давали им полчаса на то, чтобы удовлетворить нужды лошадей и их собственные, прежде чем натянуть шали на головы и выбежать через заднюю дверь к конюшням.

Я только однажды спросила Дэнди, как ее любовные дела; сама она не спешила делиться. Я думала, что долго она Джека не удержит, он уже смотрел на сторону, хитрил и любезничал с Кейти, когда мы сидели за шитьем у кухонного стола. Черные глаза Дэнди метали молнии в сторону Кейти, но Джеку она по-прежнему улыбалась ровно и мило. Я только однажды заговорила с ней в те долгие морозные недели. Я как раз надевала на маленьких пони новую упряжь, а Дэнди стояла рядом, чистила бубенцы и вешала их на ремни.

– Ты ведь его не любишь, – уверенно сказала я.

Она зачесала назад темную волну волос и улыбнулась.

– Нет, – ответила она. – Не думаю, что кто-то из нас вообще верит в любовь.

– Тогда зачем продолжать? – спросила я.

Я была искренне озадачена.

Дэнди медленно улыбнулась. В те дни она лоснилась, как кошка, которую гладят.

– Меридон, ледышка, тебе никогда не понять, – сказала она. – Мне нравится. Не было бы Джека – я пошла бы с другим мужчиной. Мне нравится, как он меня трогает, как целует, нравится, когда он внутри меня. И оно становится все лучше и лучше. Мне нравится все больше.

– Но сам-то он тебе не нравится все больше, – возразила я. – Тебе не нравится, как он поглядывает на Кейти.

Дэнди поморщилась.

– Нет, – сказала она. – И если эта шлюшка ему хоть улыбнется, узнает, какая у меня тяжелая рука. Но Джека я по-прежнему хочу.

– Для удовольствия? – спросила я.

Один из маленьких пони вскинулся, упряжь была ему тесна. Я ослабила ремни. Новая кожа не гнулась, пальцы у меня замерзли. Я тихонько выругалась.

Дэнди протянула мне бубенец и стала смотреть, как я вкручиваю его в гнездо на лобном ремне уздечки.

– У меня на него планы, – величественно произнесла она и подмигнула мне. – Я выйду замуж и стану хозяйкой этого дома, Меридон, я тебе обещаю.

Я вздрогнула, и бубенец пронзительно зазвенел, словно предупреждая.

– Не рассчитывай, что тебе удастся уговорить Роберта, – сказала я. – Я с ним говорила, он нас назвал цыганским отребьем. Он не хочет, чтобы в его семье была кровь роми, Дэнди. Не рассчитывай, что он согласится. Получай свое удовольствие с Джеком, если уж тебе так надо. Но начнешь загадывать – ждет тебя неудача.

Я перешла к следующему пони, и Дэнди протянула мне уздечку.

– Ты всегда так тревожишься, – лениво произнесла она. – Брось, Мэрри. Я знаю, что делаю, а ты ничего не знаешь о том, что бывает между парнем и девушкой. Брось. Ты не поймешь.

Я пожала плечами, немного обидевшись. Потом обрядила остальных пони и повела их на сырой луг, отрабатывать танцевальные шаги на подтаявшей земле.

– У нас будет гала, – объявил Роберт.

Он ужинал с Джеком в столовой, пока Дэнди, Кейти, Уильям, миссис Гривз и я ели в кухне. Роберт появился в дверях с бокалом портвейна в одной руке и трубкой в другой. Джек шел следом, они оба уселись за кухонный стол. Миссис Гривз перетекла к печке. Уильям отправился за дровами, а потом встал с дровяной корзиной так, чтобы все слышать.

– Я приглашу мэра и олдерменов Солсбери, – сказал Роберт. – И дам тоже, да. Местных господ, мировых судей. Такого рода публику. Устроим для них настоящее гала-представление. Нам нужны будут хорошие кресла, – сказал он себе под нос. – Это днем. А утром дадим представление в деревне. Пенни за вход. Первое и последнее представление здесь, считайте, ваш первый выход. Потом отправимся в путь и начнем работать всерьез.

Я посмотрела на сидевших за столом и увидела на их сияющих лицах отражение моего собственного предвкушения. Мы все так долго упражнялись, так долго были тут заперты. Для Джека и Кейти зима была долгой и тоскливой. Но мы с Дэнди никогда прежде ничего подобного не переживали. Никогда так долго не жили под крышей. Никогда не проводили столько времени в одном месте. Никогда не спали в той же постели, в той же комнате целую зиму. Мне не терпелось двинуться дальше.

– Программа такая, – сказал Роберт, вытаскивая из кармана большую записную книжку в черной обложке с потрепанными углами.

Он перевернул страницу и раскурил трубку. Мы молча ждали.

– Парад-алле, – сказал он. – Это вы, девочки, в своих костюмах для полета и плащах. Меридон и Джек в бриджах, верхом на Снеге и Море.

Он прервался и взглянул на меня.

– Согласна выехать на арену на Море, Мэрри? Он будет отлично смотреться рядом со Снегом.

Я кивнула, и он продолжил:

– Следом – пони в полном облачении с бубенцами, а замыкают строй Моррис и Пролеска в одной упряжке.

– В первом отделении будут лошади, – сказал Роберт. – На это время сетку натягивать не станем.

Он взглянул на меня с улыбкой.

– Ну что ты так побледнела, глупая? Натянем в антракте.

Я почувствовала, как румянец возвращается на мои щеки.

– Так, – продолжал Роберт. – Первым номером пойдет Меридон с танцующими пони. Повороты и пируэты. Меридон, ты будешь в амазонке, в жакете и шляпке с пером.