Меркантильное поведение

Мама всегда учила меня иному: чувства равно боль, любовь обязательно закончится, мужчина предаст. Ее убеждения ядом просочились в мою душу, стали моей частью. И сейчас внутри я чувствую слом. Дезориентацию. Что мне делать и куда бежать с новой реальностью, в которую я врезалась на всех порах? Как ее принять, как поверить, что смогу так же? Вот как Настя...

Ее животик магнитит мой взгляд, особенно когда она чувствует толчки и прикладывает к нему ладонь.

– Хочешь потрогать?
– Настя замечает мой очередной, брошенный украдкой взгляд.

– А можно?
– выдыхаю с волнением.

– Макс, ты такая бледная. Если тебе мама напела про дурацкую примету, то не верь. Она у меня шутница.

– Я не шучу, - Люда вытащила из холодильника коробку с пирожными, - если потрогаешь беременный животик и почувствуешь толчки малыша, то обязательно забеременеешь в течение года. Она правда работает Макс. Настя Олин живот трогала и вот пожалуйста. Так что ты тоже давай, трогай. Гордей парень хороший, мне нравится. Надо брать, пока Настины подружки не отбили.

– Мам, - Настя закатывает глаза.

– Ну сейчас, так я его и отдала, - решительно опускаю ладонь на Настин круглый живот. Внутри тут же ощущаю движение под ладонью и меня накрывает. Слезы сами брызжут из глаз. Ребёнок внутри женщины - это настоящее чудо, - Настя, он толкается.

– Она, - тихо поправляет Вадим. Выглядит при этом очень серьёзным.

– Я все слышал, - в кухне появляется отец Насти, - вы ничего в животах не понимаете. Если он большой и круглый, значит девочка, если высокий и острый, значит мальчик. А у Насти какой? На мальчика, - громыхает басом.

– Пап, Вадим, может вы уже за коробкой пойдёте, а?
– Настя обнимает меня за плечи и протягивает салфетку, - не хватало только, чтоб вы тут подрались.

– Я пошёл, - Вадим даже не спорит. Его олимпийское спокойствие отца Насти только больше заводит.

– Ты на узи подсмотрел, признайся, - тесть идёт следом за зятем. Не молчи, Вадим, признаваться.

– Ничего я не подсмотрел, - так же ровно и терпеливо, - просто это моя дочь и я её чувствую.

– Живот на мальчика....

Голоса за дверью стихают, а в кухне раздается залп гомерического хохота.

– И так полгода, - Люда утирает слезы.

– Я бы до родов терпела, но нервы жалко, - Настя перехватывает пирожное из коробки и тянет меня на улицу, - пошли свежим воздухом подышим.

На улице нас опять ослепляет солнце. Вадим с Настиным отцом тащат в центр толпы коробку. Три метра в высоту, не меньше. На ней огромный красный бант.

– А ты кого хочешь?
– оборачиваюсь на Настю.

– Честно, все равно. Главное, чтобы здоровенный. Любить буду одинаково.

– У тебя отличная семья, - я запинаюсь.
– Мама очень милая и папа мировой. Вадим тебя сильно любит - это видно.

– Любит, - она довольно улыбается, - так у вас с Гордеем серьёзно, да?

– Пока не знаю, - отвечаю осторожно.

– Ясно, - она цокает, - ну тогда я девчонкам пока отбой не даю.

– Что?
– набираю в лёгкие воздуха.

– Ты б себя видела, - Настя рассмеялась.

– Пффф....

– Черт, я за вас очень рада. Пора Гордею забыть Катю и начать жить нормально, - ее глаза на миг погрустнели, - он хороший, Макс. Но очень много страдал, не обижай его.

– Не буду, - у меня дыхание от ее слов перехватывает. Страдал, Катя… Я ведь совсем не знаю о прошлом Гордея.

– Настя, давайте уже открывать, - басит с газона ее отец.

– Пошла, - она выдохнула и отправилась к Вадиму, тусующемуся рядом с коробкой. Он важно разминал ладони, поглядывая на тестя. Вот это у них дуэль.

– Рррр, - сзади меня неожиданно обнял Гордей, его губы оставили обжигающий поцелуй на шее, - как тебе Настя?

– Классная, повезло Вадиму.

– Угу, - Гордей положил голову мне на макушку. Его тело буквально слилось с моим, наполняя грудь пузырьками счастья. После Настиных слов мои шипы спрятались куда-то. Мне и вправду стало страшно обидеть его. Ранить мужчину, который в прошлом уже страдал из-за любви. И сильно.

– Три, два, один, - скандировала толпа гостей, пока Настя с Вадимом тянули концы банта в разные стороны. Дети, не понимая смысла происходящего, прыгали по газону. Вот кому сегодня раздолье, так это им.

И ведь я была такой же мелкой когда-то. Жаль, что вечно потерянной и ощущающей себя лишней. Дома, в саду, в школе. Да на любой вечеринке и в любой компании. Тень мамы давила.

А сейчас, рядом с Гордеем я дышу полной грудью. Очень важную роль в этом играет его принятие меня как есть. Словно я больше не человек второго сорта, а такая же, как и все.

– Ура, - в абсолютной тишине прокричал Вадим. Вся сдержанность с него слетела, когда в небо взмыли розовые шары, - девочка!!!! Настя, спасибо. Боже, как я тебя люблю. Как я вас люблю, - он словно пушинку поднял ее на руки и закружил, - самое дорогое в жизни!!!

Окружающие поддержали аплодисментами. Многие украдкой стряхивали слезу. Мама Насти откровенно рыдала на плече у мужа.

– Люда, неси коньяк, - отец Насти махнул рукой, - опять бабу придется учить стрелять. Что за жизнь?

– Тима, - Люда возмущенно уперла руки в бока, - я тебя предупреждала.

– Пап, - раскрасневшаяся Настя, которую нехотя отпустили с ручек, прижалась к отцу, - ну что ты? Я же стреляю лучше любого мужика.

– Лучше мужа так точно, - подтвердил Вадим.

– Это вообще несложно, Вадим когда целится, жмурится, - сарказм в голосе Тимофея зашкалил. По лужайке прокатилась волна хохота. Но Вадим только миролюбиво пожал плечами, - ладно, детей в семье должно быть двое. Второй точно будет мальчик. Я терпеливый, я подожду.

После шаров был торт, потом выступление аниматора, в конце вечера фейерверк. Я наслаждалась каждой минутой чудесного праздника, на который меня занесло. Попивала шампанское, ревностно держала Гордея за руку и перезнакомилась почти со всеми. Моя обычная зажатость рядом с ним отпускала. Гордей словно становится моей опорой и поддержкой.

– Ты была шикарна, - он довез меня до дома. Помог выбраться из машины и сопроводил до подъезда, - в гости напрашиваться не буду. Сама понимаешь – ночь, мы наедине, твое желтое белье, которое я хочу содрать зубами.