Мерло красное или Мурло страстное

— Что еще вы ему поведали? — настороженно спросил он.

— Только лишь ваше пожелание взять интервью в клубе, пару слов о настоятельном тоне, ну и то, что мне как трудовику хорошо отпахавшему, — здесь она сделала ударение, — придется еще пахать в Карпатах.

— Мы летим не пахотой заниматься.

— Я понимаю, — согласилась Татьяна и мягкими движениями рук оправила шорты, — вы говорили о пахатуре.

— Нет… — Владимир сжал кулаки и заставил себя смотреть не на ее белые и острые коленки, а на подголовник следующего сиденья. — Итак… он был, интервью взял.

— Да. Свидетели есть.

— Кто?

— Я стала свидетелем этого события, есть даже пара фоток с ним, правда со спины. — И опять обратилась с плутовской улыбкой. — Хотите, по возвращении в Столицу перешлю вам доказательства?

— Не надо. — Потер занывшую шею и вновь попытался спросить. — Так почему Станислав…

— Настоятельно не советовал вам со мной спать, — повторила слово в слово с вопросительной интонацией и сама на него ответила. — Наверное, потому что знает.

— Что знает?

— Что я для моральной поддержки держу целибат.

— Поясните. — Использовал он свое любимое волшебное слово.

— Что я для моральной поддержки лечащего доктора и своей подруги по совместительству держу целибат. — Нервно потеребив воротник блузки, она оправила волосы и покраснела, поясняя следующее. — Ну, ей в виду затянувшегося заболевания нельзя вступать в сексуальные связи.

— Нельзя? — переспросил, не веря услышанному.

— Да. До тех пор, пока триппер не излечим.

А вот теперь и понятен намек Стаса: «не отмоешься». Да уж от такого не отмоешься. В этот момент Татьяна продолжила пояснения, и он постарался вникнуть в суть вопроса.

— …кстати, я Стасу так и сказала. Цитирую: «Дала обет лечащему врачу», «До тех пор, пока триппер не излечим, к мужчинам не приближаться»

— И это все?

— Да.

— И из-за этого он так…

— Наверное. — Она вновь пожала плечами, размышляя вслух. — Вообще-то там было громко, плюс суббота, как ни как он немного расслабился. Возможно, неправильно понял…

— Понял не правильно? Стас? — усмехнулся Владимир. — Вы уверены, что это все, что было сказано в прошлый вечер?

— А… нет, — протянула она, похлопав себя по коленкам, и сложила пальцы домиком. — Еще было сказано: «Обещание держу с тех пор, как Жаб заразил любознательностью журналиста». Стас еще так странно отреагировал на это выражение.

— Кто бы не отреагировал? — усмехнулся Владимир, пристегиваясь по команде стюардессы. — Давно вас «заразили» и целибат навязали?

— А это всего лишь недели четыре назад, — она задумалась, и вновь начала теребить пуговки на блузе. — Или меньше. А вообще я дала честное обещание и самому Крючко.

— Какое? К нему не приближаться?

— Обещала подумать над его предложением, как только получу разрешение на дальнейшую половую жизнь

— И в каком контексте это было сказано?

— А в каком контексте это еще могло быть сказано? Мы обсуждали досуг.

После этого откровения она взяла маленькую подушку, которую заблаговременно выудила из ручной поклажи, обняла ее и дала ценные указания — до посадки не будить.

Взглянув на спящую Татьяну, Владимир понял — поездка тоскливой не будет и если растянется на пару дней, заскучать ему не дадут.

Пункт 18: Никогда не бойтесь совершить ошибку

Мы приехали в Буковель значительно после 20:00, на которые рассчитывали, на небо уже взошла огромная луна, проявились мелкие звездочки, дует ласковый ветер, обещая теплую ночь. Вокруг нашего пристанища красивейшие горные хребты, лес хвойный высокий и воздух. Воздуха здесь больше всего и от чистоты своей он словно пьянящий коктейль, наполняет радостью и энергией.

Я не выспалась, со все еще ноющими мышцами, после самолета, поезда и автобуса стою у перил домика куда нас заселили и наслаждаюсь каждым вздохом, и каждым долетевшим звуком. И стою я здесь уже более получаса, потому что в доме бушует Владимир. Видите ли, кто-то ошибся с данными, у кого-то изменились планы, а сообщить об этом напрямую никто не осмелился или же не захотел, и нужные ему люди прибудут дня через два, а мы с его слов «уже тут нихе… ничего не делаем».

Точнее как сказать «мы», я совсем не против поваляться на зеленой травке, вздыхая грызть травинку, и наблюдать за полетом облаков. Все равно моя работа со мной и вот даже начальство под боком. А почему он в таком гневе вообще не понятно.

Дверь сзади меня с грохотом открылась и все еще злой Владимир, прижимающий к уху трубку, вышел на крыльцо, чтобы продолжить возмущения на воздухе:

— А вот вы где?

— Да… прячусь.

— Прячетесь? — не понял он. Стоит напротив весь взъерошенный, взмокший и злой, рубашка расстегнута до середины груди, брюки подкатаны до колен, ноги босые, но в носках. Картина маслом — облагороженный неандерталец в праведном гневе.

— Точнее пряталась, теперь бессмысленно. — Улыбнулась я.

— Почему, — спросил у меня, явно ожидая, когда по телефону ответят.

— Потому что вы меня уже…

Договорить он мне не дал, вдруг как рявкнет в телефон, что я чуть не отдала Богу душу, перемахнув через перила головой вперед:

— Мы же договорились! — и, не давая абоненту что-либо ответить, босс раздраженно продолжил, — ты мне Гофунга на блюдце обещал, какого хре…

Услышав что-то в ответ, осекся и смачно ругнувшись, начал извиняться:

— Виоричка, прости, перепутал… — кажется, я только что видела как шеф залился краской стыда и неловко похлопал себя свободной рукой по карману брюк.

— Я в курсе который час и день недели, передай мужу, не хотел. — И с тяжелым вздохом, ответил, — да, добрались хорошо. Нет, номера нравятся. Все устраивает.

— Татьяна? А что Татьяна? Наслаждается Татьяна чистым воздухом и видом на луну. — Он бросил на меня взгляд и, почесав макушку, отвернулся. Прошлепал к противоположной стороне террасы, чтобы там махнув рукой на одном дыхании выговорить:

— Я сам не понял, как это у них произошло. Нет. Да, именно так… Да кто их на хрен знает! Да, прости, нечаянно…

Потоптавшись в углу еще немного, Владимир спустился по ступенькам и, не снимая носков, пошел в сторону реки медленно текущей у второго яруса домиков. Последними долетевшими ко мне словами были:

— Обещался через два дня… еще не решил. Либо вернусь, либо подожду.

И пока ураган имени Владимир изменил направление, я получила возможность вернуться в домик и осмотреться. Итак, нам достался уютный коттедж с мансардой под красной крышей стоящий, как и его собратья — особняком на самой высокой точке склона. Можно было бы сказать на отшибе, но учитывая уединенность таких домиков и значительное отдаление типовых друг от дружки, становится понятно — это дорогое жилье для привилегированных.