Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
Пока Адара пела ему хвалебные речи, Аврора вдруг вспомнила себя в молодые годы, наверное, она вела себя точно так же и говорила то же самое. Том умел пускать пыль в глаза, он так легко очаровал Садалсууду, так чего же говорить о её дочери?
— Вы любите его? — этот вопрос сорвался с губ Авроры до того, как она успела подумать о последствиях, прежде всего, для себя. — Простите, Адара, мне не нужно было этого говорить, — она мотнула головой, ощущая, что действительно вмешалась во что-то личное. — Вы просто…
— Люблю, — негромко произнесла та. — Антарес знает, он взял меня в жёны, смирившись с этим. Я разделяю чувства и реальность, не беспокойтесь, леди Аврора. Я не хочу, чтобы вы думали обо мне плохие вещи, я бы никогда не совершила ничего опрометчивого… — голос совсем сник,
Почему она так легко об этом говорила, Аврора и представить не могла, но эта девочка так сильно напомнила ей саму себя, что защемило сердце. Бедное дитя смиренно принимало свою судьбу, как когда-то пришлось принять свою Авроре… Которую точно так же взяли в жены, закрыв глаза на любовь к Тому…
— Зачем вы мне говорите об этом? Мне казалось, что…
— Я ничего не умею скрывать, да и моя мать наверняка много рассказывала вам о нашей семье, — спокойно заявила Адара.
Несмотря на свои предыдущие слова о смиренности, повиновении родительским приказам, наконец, верности мужу, Аврора осознала, что для Адары это способ протеста — немного упрямый и глупый, но такой очевидно безысходный, что в её искренности не оставалось сомнений. Именно поэтому Садалсууда так беспечно упоминает о первой любви своей дочери, превращая всё в шутку и романтичную историю, намеренно готовя почву для её упрямства. И всё же, несмотря на свои тараканы, Адара была милой, доброй девочкой, покладистой дочерью и прилежной ученицей Мадридской Академии Зельеварения, наученной прятать свой характер… В её глазах внезапно снова загорелся странный огонёк восхищения, заставивший Аврору удивленно соединить брови.
— Я завидую вам, леди Малфой, вы ведь так счастливы в браке. У вас идеальная семья и любящий муж. Ваш дедушка победил этого ужасного человека, исковеркавшего жизнь моей семье, — эти слова особенно удивляли, — у вас такой прелестный сын… Скажите, как вы это сделали? Как вы стали леди Малфой — счастливой женщиной?
— Вы преувеличиваете, во всех семьях бывают проблемы, не каждый брак основан на любви и взаимопонимании. Сейчас я счастлива, но и у нас с мужем были проблемы, пока мы не притерлись и не привыкли друг к другу. Это нормально, то, что вы чувствуете, — Аврора присела на один из стульев рядом с ней и устало помассировала висок. — Вы слишком идеализируете внешний фасад других, посему видите только недостатки своей жизни. Было время, и я думала, что мой брак никогда не принесёт мне счастья, но со временем я полюбила своего мужа, однако, скрывать не буду, нам пришлось через многое пройти, чтобы осознать, что можно жить иначе. Не знаю, как обстоят дела у вас с Антаресом, но мы с Абрахасом до свадьбы были лучшими друзьями, которые делились друг с другом всем… Даже больше, я относилась к нему, как к брату, я же была для него сестрой, но не более того… — Аврора поразмыслила, стоит ли рассказать немного больше. — Абрахас всегда был очень благородным и добрым человеком, он женился на мне, чтобы спасти от долгов… Это очень длинная история, но он буквально спас мне жизнь…
В теплице повисло молчание, слышались лишь звуки дождя и бульканье Непентес Раджа*, что переваривал что-то мясное, поданное эльфами, наверное, крысу — хорошо, если не самого эльфа.
— Никогда бы не сказала… — задумчиво проговорила Адара. — Вы так гармонично смотритесь вместе, что сомнений в том, что вы с рождения созданы друг для друга, не возникает.
— Рада это слышать, — с улыбкой отозвалась Аврора. — Значит, мы действительно счастливы.
— Вы ещё не наговорились? — в проёме теплицы показалось веснушчатое лицо Антареса — молодого человека, чья фамилия — Вэнсдэйл совсем недавно появилась в списке поставщиков «Гранд Текстиля».
— Вы идите, Адара, а мне нужно тут кое-что сделать, — попросила Аврора, на самом деле желавшая остаться в одиночестве и немного подумать о прошедшем разговоре. — Только обработаю зельем раненую мандрагору и вернусь. Так и лорду Малфою передайте…
Конечно же, никакой раненой мандрагоры у неё не было, но Адара, к счастью, не стала навязывать свою помощь и, доверчиво взяв за
руку супруга, ушла с ним под наколдованным зонтом, изрисованным мелкими цветами календулы, будто веснушками. Сложно было понять беспечность этой девушки и её матери, они словно жили в другом мире, и их речи были исполнены какой-то невероятно осознанной наивности — казалось нереальностью до конца представить всю картину их мыслей. Но беспокойство не покидало Аврору, она слишком ярко чувствовала опустошение внутри, словно чего-то лишилась, увидев это на примере женщин Лестрендж. Больше всего поражало сдавленное ощущение в груди — след воспоминаний об утерянной любви…— Неужели и я была такой… — пробормотала она себе под нос, не расслышав из-за барабанной дроби капель о стекла теплицы, как негромко открылась дверь.
— Ты была куда доверчивее и наивнее, — могло показаться, что это говорил голос подсознания, однако он бы не заставил её вздрогнуть.
— Том… — она даже не обернулась, а лишь сжала кулачок, впиваясь ногтями в ладонь.
Находясь в одурманенном после разговора с Адарой состоянии, Аврора смотрела на разводы дождя на стекле, ища в них спокойствия. Бесшумной походкой Том оказался рядом и встал за её спиной, бессовестно разглядывая её шею, открытую высокой причёской, всё такие же острые плечи и, как и прежде, хрупкую фигуру, обтянутую корсажем из креп-сатина цвета пепельной фиалки. Не касаясь, он поднёс ладонь к светлым волосам, и шпильки словно сами собой выскользнули из сложного узла на затылке, позволив платиновому каскаду свободно упасть на плечи.
— Мне нравится, что ты стала такой женственной, стоит ли мне говорить за это спасибо Абрахасу?
Но она не ответила; повернула голову в профиль, лишь краем глаза едва различая бледное лицо Тома, который с неподдельным восхищением, точно она была его новым приобретением, разглядывал каждый изгиб — чуть вздёрнутый носик, приоткрытые губы, подбородок, хрупкую шею и плечи… Она казалась такой нереальной, незнакомой и холодной, словно чужую душу поместили в ее тело, но, в то же время, столь идеальной и прекрасной, оттого загадочной и недоступной, что у него перехватило дыхание, а на лице отобразилась хищная улыбка.
— Ну и каково тебе жить в таком прекрасном дворце? — он коснулся пальцами её напряженной каменной спины и провёл вниз до талии, вызвав судорожный вздох.
— Что тебе от меня нужно?
— Просто интересно… Интересно, как так получилось, что в твоих жилах течёт кровь Мерлина? — его тёплое дыхание заставляло вставать волосы дыбом на затылке; Том уже находился вплотную. — Забавно…
— Ты, кажется, тоже оказался не маггловских кровей, — презрительно бросила Аврора и попыталась отстраниться, но его руки не позволили, бесцеремонно устроившись у неё на животе.
— О, так Абрахас тебе рассказал, — без особого удивления произнес он. — Впрочем, я и не думал, что он промолчит… И ты была удивлена, а может, обижена, что я сам не сказал тебе?
Одна её половина мечтала оказаться как можно дальше от этого отвратительного человека, вторая же не желала двигаться с места, не то скованная Петрификусом Тоталусом, не то по доброй воле.
— Едва ли, — хмыкнула она, чувствуя, что ещё немного, и её испуганное сердце вырвется из груди. — Мне всё равно…
— Я был слеп, настолько слеп, что по своей глупости отдал тебя в руки Абрахасу. Ах какой был бы союз — кровь Слизерина и Мерлина вместе… — шепнул он ей на ухо, однако не заметил, как расширились глаза Авроры — сначала от непонимания, о чём вообще идёт речь, затем от удивления, после — от страха.
Внезапно в её разуме словно что-то щёлкнуло. Плакса Миртл… Тайная комната… Хагрид никак не мог открыть её… Ведь по легенде это мог сделать только наследник Слизерина. Потребовалось около двадцати секунд, чтобы от бессвязных, поначалу показавшихся бредовыми, мыслей прийти к логическому умозаключению. Том мог просто подставить Хагрида… Мерлин, он всегда был чудовищем — эта мысль укрепилась сильнее, когда Аврора почувствовала, как он касается губами её шеи, откинув прядь волос в сторону.
— Отпусти меня, — одеревеневшими пальцами пытаясь отодрать его руки от своей талии, приказным тоном попросила Аврора. — Немедленно отпусти меня или я закричу!