Мертв навеки

Когда Энди надевал наручники, я сказала:

– Полагаю, мое приглашение к Халли на вечеринку для будущей матери аннулируется.

– Ох, Соки, – произнес он не совсем к месту.

Надо отдать ему должное, он был смущен, однако, я была не в настроении вести честную игру, так как он ничего не делал для меня.

– Думаю, ты знаешь, что я никогда не причиняла вреда Арлин, – произнесла я, причем очень спокойно. Я гордилась тем, что держусь собранно, потому что внутри просто умирала от унижения и ужаса.

Энди выглядел так, будто собирался сказать что-то (он хотел сказать, что надеется на мою невиновность, но есть некоторые доказательства обратного, их недостаточно, и он не знает, как Элси удалось получить ордер), но он покачал головой и произнес:

– Я делаю то, что должен.

Чувство нереальности происходящего не покидало меня всю дорогу. Мой брат, храни его Господь, стоял у дверей тюрьмы, когда меня туда доставили, услышав о том, что случилось по внутренней связи.

Его рот был открыт, но, прежде чем все гневные слова, которые я прочла в его мыслях, сорвались с его языка, я начала говорить:

– Джейсон, позвони Бет Озиески и попроси приехать сюда как можно скорее. Сходи ко мне домой, найди телефон Десмонда Каталиадеса и позвони ему тоже. Еще позвони Сэму и передай, что я не смогу выйти на работу завтра, – поспешно добавила я, в то время как меня завели в тюрьму и захлопнули дверь перед обеспокоенным лицом моего брата. Благослови Господь его сердце.

Если бы все это произошло неделю или две назад, я была уверена, что Эрик или, может быть, мой прапрадед Найл (принц фейри), вытащили бы меня и глазом не моргнув.

Но с Эриком я сожгла за собой все мосты, а Найл запечатал себя в стране фейри по серьезным причинам.

Сейчас у меня был только Джейсон.

Я знала абсолютно каждого человека, которого встречала, в процессе своего заключения. Это был самый унизительный опыт в моей жизни, а это о многом говорит. Я узнала, что обвиняюсь в убийстве второй степени.

Из того, что рассказывала Кеннеди Кейс о своем заключении, я знала, что наказанием за убийство второй степени будет жизнь в тюрьме. Мне не идет оранжевый цвет. Есть вещи похуже унижения и тюремной одежды (мешковатая туника и штаны на подтяжках). Я в этом уверена. Но должна сказать, что моя чаша переполнена до краев, и я бы не отказалась от снисхождения и милосердия.

Я так разволновалась, что была рада, наконец, увидеть дверь своей камеры. Надеясь на одиночество. Напрасно. Из всех возможных людей там была Джейн Бодехаус, она развалилась и храпела на нижней койке. Видимо у нее были приключения, после того, как "Мерлотт" закрылся на ночь. По крайней мере, она спала, так что у меня было полно времени, чтобы приспособиться к новым обстоятельствам. После десяти минут напряженных раздумий я устала от своих мыслей.

Если бы меня спросили, какого это – сидеть без работы, без книги, без телевизора, даже без телефона, – я бы рассмеялась, так как не могла представить такой ситуации. Скука — и моя неспособность убежать от кошмарных догадок — была ужасна. Возможно, Джейсону было легче, когда он был в тюрьме? Моему брату не нравилось читать, и он не был таким чувствительным к тому же. Надо бы узнать у него, как он справился, когда увижусь с ним в следующий раз.

Теперь между нами было больше общего, чем когда-либо. Мы оба были закоренелыми преступниками.

Он был арестован за убийство в прошлом, так же как и я, и он также был невиновен, хотя доказательства говорили об обратном. Ох, бедная бабуля. Это было бы так ужасно для нее. Я надеялась, что она не видит меня с небес.

Джейн храпела, но ее знакомое лицо создавало какое-то домашнее ощущение. Я воспользовалась туалетом, пока она была в отключке. В моем будущем меня, по-видимому, ждало множество отвратительных событий, но я старалась не слишком забегать вперед.

Я раньше не была в тюремной камере. Она была просто отвратительной. Крошечная, потрепанная, вся в царапинах, бетонный пол, двухъярусная кровать. Вскоре я устала от сидения на корточках. Раз Джейн развалилась поперек нижней койки, с некоторыми ухищрениями я взобралась на верхнюю и подумала о всех тех лицах, которые увидела за решетками, пока шла к своей камере: испуганные, любопытствующие, скучающие, жестокие. Так же как я знала всех свободных людей у нас в округе, я узнавала и большинство мужчин и женщин по ту сторону решетки. Некоторые были просто неудачниками, как Джейн. Но некоторые были очень плохими людьми.

Я была так напугана, что с трудом могла дышать. И самое плохое – ладно, не самое, но действительно плохое – было то, что я-то была виновата. О, не в смерти Арлин. Но я убила других людей, и была свидетелем многих убийств, совершенных не мной. Я даже не была уверена, что помню их всех.

С ощущением, похожим на панику, я с трудом старалась вспомнить их имена и как они умерли. И чем яростней я пыталась, тем больше путались мои воспоминания. Я видела лица людей, которые умерли не из-за меня. Но вместе с тем я видела лица людей (или существ), которых я убила: фейри Мурри, например, и вампир Бруно. Вервольф Дебби Пелт. Я не преследовала их из-за каких-то разногласий – все они хотели убить меня.

Я продолжала твердить себе, что защищать свою жизнь – это нормально, но моя совесть сообщала мне, напоминая обо всех этих смертях, что тюрьма – не такое уж несоответствующее мне место (хотя я и не была виновата в преступлении, за которое меня сюда посадили).

В этот момент моей жизни я оказалась на самом дне. Я довольно ясно представляла себе, какова я на самом деле, и получила больше времени, чем мне хотелось, чтобы подумать – как же я докатилась до жизни такой. Какими бы неприятными не были первые часы в тюрьме, стало намного хуже, когда Джейн проснулась.

Ее прорвало и сверху, и снизу, и после того, как туалет был открыт всеобщему обозрению, это было просто... омерзительно. После того, как Джейн пережила эту фазу, она была настолько несчастна и так сильно страдала от похмелья, что ее мысли монотонно пульсировали болью и угрызениями совести.

Она снова и снова обещала себе, что исправится, больше не будет столько пить, что ее сыну не придется снова вытаскивать ее из передряг, и что с этого самого вечера она не вернется к пиву и коктейлям.

Или, раз уж она так плохо чувствует себя сегодня, скорей бы уже наступило завтра. Это был намного более практичный подход.

Я безропотно вынесла еще несколько подобных мысленных и словесных циклов, прежде чем Джейн обнаружила, что она не одна, и что ее новая сокамерница – не одна из ее обычных тюремных подруг.

– Соки, что ты здесь делаешь? – спросила она слабым голосом, хотя по идее ее тело уже освободилось от токсинов.

– Я удивлена точно так же, как и ты, – ответила я, – они думают, что я убила Арлин.