Мёртвая девочка на дороге

***

Все занятия мы с Ленкой сидели как на иголках. Ещё бы! Нас вполне можно понять. После школы побежали ко мне домой, предварительно созвонившись с Максом, на уроки он так и не пришёл, хотя на парочку вполне мог бы успеть. Макс загадочно улыбался в телефонную трубку, я прямо-таки чувствовала эту его дурацкую улыбку. Он пришёл, гордый собой и надменный. Одного только взгляда на него хватило, чтобы понять: получилось, у него всё получилось. Мне тут же стало обидно за Марка. Ну как же так? Он ведь в неё влюблён, кажется, а она… стерва подлая.

– Вашу стерву зовут Анечка, – сказал он, потягивая кофе с корицей. – Красивая, между прочим.

– А шапка-то у неё какая замечательная, – в тон ему протянула Ленка. – Мы хотим подробностей. Всё до мельчайших деталей.

– Во-первых, она сегодня не работала. И ни в какие полдесятого из дома не вышла. Я уже собрался уходить, потому что замёрз из-за вас, как тут она нарисовалась. В дублёнке и яркой шапке, всё, как вы сказали.

– Ну, а ты? Ты? – поторопила я.

– А я… неотразим, подкатываю к ней, улыбаюсь своими замёрзшими губами. «Подскажите, – говорю, – милая девушка, как мне до почтового отделения добраться?

– А она? – восхитилась Ленка Максом.

– Это судьба, – захохотал он. – Она шла именно туда.

– Да ты что? – мы обе аж подскочили на табуретках. – Правда, что ли?

– Я вас когда-нибудь обманывал? – серьёзно спросил он.

– У тебя просто не было возможностей, – заметила я справедливо. – И?

– И мы пошли плечом к плечу.

– О чём вы разговаривали? – спросила Ленка, забыв и про кофе, и про пироженки, и про всё остальное на свете.

– Обо всём, – задрал подбородок вверх Макс. – Она такая милая, да и я такой симпатичный. Представляю, как замечательно мы смотрелись со стороны.

– Ммм…– простонала Ленка, как мне показалось, завистливо. Она-то так не умеет, с незнакомцем и обо всём.

– В общем, она дала мне свой номер телефона.

– Так просто! Боже мой! Стерва она и есть. Первому встречному дала! – завозмущалась я.

– Только номер, только номер, – захохотал вульгарно Макс.

– Всё равно, это подло по отношению к Марку.

– А вы, значит, не подло поступаете, – хмыкнул наш пособник.

– Как выясняется нет, – ответила я. – Лучше как можно раньше Марку указать на её гнилую суть.

– Бедный Марк, – жалостливо протянул Макс. – Ну и бабы ему на пути встречаются. Одна честнее другой.

– Кстати, тебе больше нельзя сюда приходить! – сообразила я. – Вдруг ты со стервой столкнёшься.

– С Аааанечкой, – очень приторно протянул Макс и поцеловал кончики своих пальцев.

– Тьфу, – зло сплюнула я. – Какая гадость. Понравилась тебе эта девушка облегчённого поведения?

– Я бы даже сказала "супер лайт", – вставила Ленка. А я почему-то почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Я встала и подошла к раковине, чтобы никто не заметил этого предательства моего организма. Марка я после этого полюбила ещё больше, за его наивную доверчивость.

***

Я отчего-то затосковала. Очень часто какая-то странная грусть стала охватывать меня с самого момента пробуждения и держать в течение дня. Это состояние не было вызвано никакими причинами, жизнь моя текла, как и прежде: школа, подруги, любовь к Марку. Откуда же тоска? Ленка говорила, что я взрослею. Но разве взрослеть означает тосковать?

Макс был весел. Говорил, что Анечка от него в восторге. Они даже в кино ходили вместе. За его счёт, он с меня никаких денег не попросил, хотя мог бы. Я видела Марка и искала в его глазах следы грусти. Не находила, он ещё не знал тогда, что стерва нашла ему замену.

– Привет! – улыбнулся мне мой кумир и губами, и глазами.

– Привет, – посмотрела я на него. Бедный, бедный. И тут я решилась. – Как поживаешь?

– Хорошо, чего и тебе желаю, – засмеялся он. – Как твои дела?

Мы стояли возле нашего подъезда, снег пушистый и тёплый, он падал на его ресницы, невозможной длины. Зачем мальчику такие ресницы?

– Не знаю, – честно призналась я. – Что-то тоскливо мне в последнее время… без всяких видимых причин.

– С чего бы вдруг? – удивился он. – Вроде, ты всегда весёлая, всегда в настроении, с подружками…

– Не знаю, – снова сказала я и почувствовала пощипывание в носу, слёзы скатились по моим щекам. – Не знаю.

– Ну, ну, – неловко начал успокаивать меня кумир. – Не надо. Чёрт, совершенно теряюсь, когда девочки плачут.

Я улыбнулась. Какой же он был милый.

– А приходи ко мне в гости, – совершенно неожиданно сказал Марк. – Мама вареников настряпала.

– С творогом? – зачем-то спросила я. Хотя я на любые бы пошла.

– С картошкой, – засмеялся он.

– Пошли. А мама твоя ничего не скажет?

– Если ты не вытрешь слёзы обязательно скажет, подумает, что я тебя обидел.

– Разве ты можешь кого-то обидеть? – слёзы мои высохли, я засияла подобно мартовскому солнцу.

– Пойдём, соседка, – он дотронулся до моего плеча. Совершенно безобидный жест с его стороны, но я вздрогнула. Он до меня дотронулся. «Господи! Пусть он станет моим, ну, пожалуйста!» – попросила я.

После этого дня я толкала Макса на решительные действия. Поцелуй её, возьми за руку, пригласи домой, сделай же что-нибудь, чтобы навсегда отворотить моего Марка от этой ужасной девушки. Она его не достойна, а я буду.

***

– Да что с тобой? Развела мерехлюндии, – потрясла меня за плечо Ленка. – Ты сама на себя ходишь не похожая. Всё же хорошо складывается. Радоваться надо, а ты.

– Я радуюсь, – вяло возразила я.

– Угу, – согласилась подружка.

– А вдруг он её любит? Вдруг её измена убьёт его?

– Ты утешишь, – фыркнула Ленка. – Парни не умирают от любви, это наша привилегия.

– Марк не такой. Он особенный.

– Это тебе любовь глаза застит, такой же, как и все они.

– Я не понимаю себя, Ленка. Со мной что-то странное происходит. Знаешь, я хожу по городу и будто прощаюсь.

– С кем? – не поняла Ленка.

– Со всем. С улицами, храмом, деревьями, жителями. У меня такое ощущение будто я уезжать отсюда собралась.

Ленка посмотрела недоверчиво.

А вы поверили. Зря. Ничего этого не было. Как не было этого разговора. Я больше не тосковала и ничего подобного не чувствовала. Я вся была в своей любви к Марку, с тех пор, как я поела вареников в его доме, за одним столом с ним, тоску мою будто рукой сняло. Я радовалась и почти что торжествовала, предвидя скорое наше воссоединение. Сейчас мне хочется думать, что я мистическим образом заглянула в будущее и знала, что погибну. Нет, я никуда не заглянула и ничего не знала. Когда слёзы высохли в моих глазах там, на кухне, возле раковины, я твёрдо решила отнять Марка у стервы. Пусть ему будет больно. Это ведь только в начале, а потом он должен был, по моему разумению, понять, что его судьба это я. Потому что я бы никогда не предала. Тогда я не понимала, что уже предаю его.