Мёртвая девочка на дороге

Марк вернулся домой поздно вечером, я снова высмотрела его в окно.

– Ты куда? – спросила мама, когда я, затолкав ноги в сапоги, схватила куртку и понеслась вниз. Я ничего не успела ей ответить, но это меня не взволновало. «Что-нибудь совру потом,» – мимоходом пронеслось в голове. Тогда я не знала, что никакого потом уже не будет. Как и не знала того, что водитель, ехавший по незнакомому городу на фуре, не заметит меня в так называемой «слепой зоне». Почему ты не остановила меня, мама? ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ОСТАНОВИЛА МЕНЯ?

***

– Марк! С тобой всё в порядке? – я беспокойно заглядывала в его глаза. – Марк?

– Всё хорошо, – усмехнулся он. – Всё прекрасно, просто замечательно, а будет ещё лучше.

Он пил. Речь, поведение, запах – всё говорило об этом.

– Марк! Ты пьяный, – ахнула я.

– Выпил немного, – согласился он. – Совсем чуть-чуть. Меня девушка, вообще-то, бросила. Пойдём ко мне? Утешишь несчастного брошенного в его горе? Родителей нет. Я совсем один. Совсем-совсем один. Брошенный, униженный и оскорблённый.

И я пошла, хотя понимала, что надо было отказаться. Он долго пытался поджечь зажигалкой газовую плиту. Не смог, я сделала это за него. А он… заплакал, крупные слёзы потекли по его щекам. Никогда раньше я не видела таких крупных слёз. «Как бриллианты,» – почему-то подумалось мне.

– Ритка, Ритка, Маргаритка, пожалей меня.

Я обняла его. Его губы целовали мои волосы, руки гладили талию. Я поняла, что если не уйду сейчас, случится то, что никак не должно случиться. Я попыталась освободиться от его объятий, но он держал крепко.

– Марк, Марк, – зашептала я, убирая его руки.

– Останься, Маргаритка, – прохрипел Марк, и мне показалось, что он сейчас заплачет.

Мне было жалко его ужасно, тем более, я знала, кто истинный виновник его беды, но внутренний голос вопил: «Беги, беги!»

– Не надо, Марк, – шептала я. А он шарил руками по моему телу, словно безумный. Мне даже показалось, что он не понимает уже, кто перед ним, возле него, с ним.

– Не надо, Марк! – закричала я. Он остановился, удивлённый. Посмотрел на меня, меня не узнавая и даже, наверное, не видя. Я выбежала из квартиры. Последнее, что я услышала, убегая, – засвистел чайник, в котором закипела вода.

***

Сначала было больно, а потом стало страшно.

Темноты не было, как не было и яркого света. Не изменилось вообще ничего. Слабоосвещённая дорога. Фура. Испуганный водитель с трясущимися руками. Я слышала, как часто его сердце бьётся о грудную клетку. Я даже видела его сердце. Оно сверкало и переливалось болезненно красно-сине-жёлтым цветом. Разве здоровое сердце может так страшно сиять? Я чувствовала всю боль его сердца. Он бегал вокруг мёртвой лежащей на дороге девочки. Её голова – моя голова – буквально тонула в тёмной густой жидкости. Я дотронулась до неё рукой. Не тёплая, не холодная. Никакая.

Кто-то невидимый сдавил горло обручем. Дышать стало больно, я звала на помощь. Но кто мог услышать мои свисты и хрипы? Я умерла ещё раз, там на дороге я умирала снова и снова. И никто, никто не пришёл, чтобы мне помочь. Всех интересовала она. Мёртвая девочка, лежащая на грязной дороге.

А потом появилась она… Она была прекраснее всего, что я видела в своей короткой шестнадцатилетней жизни. Я потянулась к ней, чтобы пойти туда, куда она меня звала. Что заставило меня обернуться? Мёртвая страшная девочка бессмысленно смотрела в звёздное небо.

Конец ознакомительного фрагмента.