Мертвая женщина играет на скрипке

— Простите, я… Я не… Она уехала!

— Куда?

— Я не знаю! Я правда не знаю!

— Что вы так нервничаете? — удивился я.

— Так вы… — он выдохнул и как-то слегка успокоился, хотя продолжал нервно потеть, — я думал…

— Думали что?

— Неважно, простите. Тяжелое утро, знаете, как это бывает…

Я знаю, как это бывает, но он не похож на похмельного. Скорее на сильно напуганного. На левой скуле просматривался заретушированный тональником фингал.

— Так что там с Мартой?

— Внезапно уехала. Никого не предупредила, ее пришлось замещать второй скрипке, выступление скомкано… Разве так можно!

— Почему?

— Понятия не имею! — врет. Определенно врет.

Сначала он меня сильно испугался, а теперь успокоился и обнаглел. Неприятный, кстати, типочек — лет сорока, с залысинками, смазливый и какой-то скользкий. «Музуканд».

— Я смотрю, вы собрались покинуть Жижецк?

— Э… — он опять напрягся, — внезапная необходимость. Форсмажор. Семейные обстоятельства. Да-да, семейные… Простите, мое такси!

Он подхватил сумку и рванул на выход.

Забавненько.

— Знакомый ваш? — спросила Элеонора, когда я вернулся за столик.

— Да так… — неопределенно ответил я.

Что-то он крутил, конечно. Хорошо бы было его дожать, но не в вестибюле же гостиницы.

В кармане дрогнул вибросигналом смарт, на руке откликнулись часы. На маленьком круглом экранчике кривлялась забавная рожица Нетты. Кобольдесса поднесла к уху трубку старинного телефона и изобразила внимание. Надпись гласила: «Входящий видеовызов».

— Здравствуйте, Антон! Доброе утро! — Элина.

Мой загадочный работодатель что-то от меня хочет?

— Вам пора приступать к основной части вашей работы.

— Конечно, всегда готов! — ответил я с видом мотивированного корпоративными ценностями сотрудника.

— Прекрасно! — засияла идеальной улыбкой Элина. — Я сегодня пришлю вам ТЗ.

— Так будете заселяться, мужчина? — поторопила меня кофеженщина Элеонора.

— Буду! — сказал я решительно.

— Только там того… Кровать одна. Большая, но одна. Это номер для этого самого… Для новобрачных типа.

Она с интересом рассматривала Настю. Ее можно было с одинаковым успехом принять как за слишком взрослую для меня дочь, так и за слишком юную для меня любовницу.

— Это моя дочь, — разочаровал я буфетчицу, — поставьте ей пока раскладушку. А что, «музуканд» поклонниц водил? Зачем ему «для новобрачных»?

— Не, он с собой привез. Но она третьего дня еще съехала. Красотка! И что она в нем нашла? Видно же, что блядун женатый.

— Не она? — я с максимально равнодушным лицом показал фото Марты на экране смарта.

— Она самая! — обрадовалась Элеонора. — Я ж вижу, знакомы вы с ним!

Но я уже не слышал, выскочив на улицу так, что чуть не снес двери. Разумеется, «музуканда» и след простыл. Только дождь шумит, пуская пузыри по лужам. Есть такая примета — если пузыри, то зарядил надолго.

***

Номер обещали подготовить «в течение часа», но я не первый раз в командировке, знаю провинциальную расторопность.

— Пойдем, погуляем? — предложил я Насте. — Ознакомимся с культурным контекстом?

— Дождь же.

— Возьмем зонтики.

Городок довольно миленький: тихий, чистый, каждое здание в центре — памятник старины, и снабжено соответствующей табличкой. Настоящей табличкой с буквами, не QR-кодом. Булыжные мостовые, уютный маленький кремль, много зелени. Именно в таких очаровательных городках писатели триллеров любят размещать Вместилища Древнего Зла. Или хотя бы инфернальные секты с кровавыми мессами.

Окончательно меня добил газетный киоск — я не помню, когда в последний раз видел бумажную прессу. Рядом табличка со стрелочкой «Место для чтения». Судя по всему, занятие таковое считается здесь несколько предосудительным, вроде онанизма. Требующим стыдливого уединения за ларьком у помоечки. Читательское место пустовало — впрочем, дождь же.

Проинспектировали магазины, убедившись, что ассортимент похуже столичного, но голодная смерть нам не грозит. Дочь огорчилась несвежести авокадо и малым выбором сортов хумуса, а я успокоился наличием любимого сорта пельменей. Совершенно отсутствовали ставшие уже привычными в мегаполисах магазины-автоматы и автокафе — везде скучали настоящие живые продавщицы. А когда в кофейне мне предложили сварить кофе в турке, я окончательно смирился с Жижецком — до сих пор я был уверен, что искусство изготовления кофе по-турецки общепитом утрачено навсегда.

Концертный зал обнаружился в двух шагах от местной администрации. Здание в стиле позднего модерна украшено причудливой лепниной, вычурными окнами и резными дверями с медными табличками «Касса». Рядом высокие тумбы, заклеенные афишами. Верхний слой — все та же «Потаенная провинция», гастрольный чес «классикой по регионам». Сегодняшний концерт — в шесть часов вечера, кассы открываются в двенадцать. Длинный список городов-участников: «Жижецк, Оболенск, Любимск, Березуй, Болохов, Алаборск, Ожск, Аркаим, Стрежев…». Стрежев?

Забавненько.

— Мы тут надолго, пап?

— Не знаю. На какое-то время. Это проблема?

— Нет.

— Ты не будешь скучать по друзьям?

— Пап, — с недоумением уставилась на меня дочь, — по каким еще друзьям?

Номер оказался пафосный, в стиле нуарного борделя с рюшечками. Бархат, позолота, кровать для групповых оргий шесть на шесть персон. Странно тут представляют жизнь новобрачных. Пахнет затхлостью, сыростью и почему-то землей. Насте уже поставили в уголке раскладную кровать, так что главное — не заблудиться одному на этом плато любви.

— Какие у нас планы, пап?

— Вечером мы идем на концерт. Днем — покупаем на него билеты и обедаем. Сейчас советую поспать, ночка выдалась нервная.

— Концерт? Но мне нечего надеть!

— А разве подростки не везде ходят, как гендерфлюидные гаврошики?

— Везде. Но не на концерт же классической музыки! — продемонстрировала сферический в вакууме эталон женской логики дочь.

— Значит, после обеда устроим тебе шопинг.

Настя выразила лицом сомнения в ассортименте местной бьюти-торговли, но я только отмахнулся. Лично я пойду в чем есть, авось не выгонят. Журналисты традиционно иммунны к дресс-коду.