Мертвец

Не знаю зачем... Тут рядом совсем. — Вырвиглаз кивнул на гараж. — Быстро побежим. А если что... Короче, если спалимся здесь, то прикинемся пьяными. А если дальше застукают — то мы спортсмены, совершаем пробежку.

В джинсах?

Да кто там разбирать будет. Ну, вперёд.

И рванул к гаражу. Я поддался стадному чувству и припустил за этим Казановой с разбитой рожей.

Вырвиглаз добежал до стены первым, замер, подпрыгнул, уцепился и стал карабкаться, как большая макака. Я подумал, что у меня так вряд ли получится. Но оказалось, что лезть по стене легко: в кладке отсутствовало множество кирпичей и подниматься было несложно, как по лестнице. Через минуту я был уже на крыше и огляделся.

Неприятным синим горели фонари. Светились окна на третьем этаже. Что-то гудело и булькало в стороне оранжерей. На территории никого, расчёт Вырвиглаза оказался точен, видимо, вся мужская часть на самом деле отправилась на «Маркуса».

Санаторная школа лежала перед нами, как город, оставленный на разграбление. Вырвиглаз хищно облизнулся и направился на четвереньках к противоположному краю сарая.

Я за ним. Не знаю, зачем я всё это делал, иногда делаешь то, что делать совсем не хочешь. И тоже на четвереньках.

Вырвиглаз неожиданно остановился.

Что? — испугался я.

— У тебя шоколадка есть? — спросил он.

Аппетит разыгрался?

— Да это не мне, баран, это этим жабам. — Вырвиглаз кивнул на корпус.

Шоколадка?

Ну не водки же бутылку! — психанул он. — Конечно, шоколадку! Все сюда с шоколадками ходят.

Нет у меня ничего, — сказал я.

Ладно, у меня две. «Алёнки». Ты тут подожди, я сейчас...

На крыше сарая было совсем темно, не видно почти ничего. Вырвиглаз нырнул куда-то в сторону и зашуршал по рубероиду.

Тут где-то доска... — бормотал он. — Доска... Ага!

Вырвиглаз подтащил к себе толстую и широкую доску.

Ну всё, — огляделся он, — поехали.

А точно сюда надо?

Сюда, — кивнул Вырвиглаз, — как раз третий этаж. Третий этаж — это девчачий, а на втором пацаны живут.

А на первом?

Вырвиглаз не ответил, напрягся и стал передвигать доску с крыши на подоконник. Я не помогал. Я прикидывал, что будет с нами, если баторцы нас почикают.

Если верить народной молве, ничего хорошего с провинившимися не происходило. Баторцы не придумывали изощрённых способов мести, предпочитая проверенную временем классику. Делали «снежного человека». Ночных визитёров раздевали, мазали гудроном, посыпали прелой рыжей хвоей и отправляли в сторону города.

Мне совсем не улыбалось быть «снежным человеком». Правда, я быстро бегаю, но ведь всегда могут

найтись люди, которые бегают быстрее. И вообще наша персональная война с баторцами стала что-то затягиваться. Надо было вместо себя Упыря послать, что-то я стормознул.

Стекло в раме приглушённо звякнуло, доска плотно пристроилась на подоконнике, Вырвиглаз поднялся с четверенек.

Ну что, — подмигнул мне Вырвиглаз. — Двинули...

И он ступил на доску.

Доска сидела плотно, Вырвиглаз в четыре шага перебрался через воздух и прилип к окну. Третий этаж. Сверзишься — руки-ноги переломаешь. Впрочем, такие мелочи не могли помешать настоящему ловеласу. Он половчее ухватился за открытую форточку, потянул раму на себя. Окно отворилось. Вырвиглаз огляделся и спрыгнул внутрь.

В батор.

Давай! — громко прошептал он. — Доска крепко держится!

Я стоял на краю крыши. Из открытого окна батора пахло кашей, молоком и топлёным сахаром.

Ну, чего защемился! Давай!

Не хочу, — так же громко прошептал я.

Ты чего? — В голосе Вырвиглаза послышалось настоящее разочарование. — Ты чего, Леденец?

Ничего. Просто не хочу.

Вырвиглаз секунду думал, затем махнул рукой и исчез в окне. Я остался один на крыше баторского гаража. Чтобы не привлекать внимания, лёг на спину и стал глядеть между звёзд. Лежал и думал о том, что я здесь забыл? Как-то глупо поссорился с Катькой... Даже не поссорился, а не знаю что. Можно было совсем не ругаться, но почему-то не получилось, поцапались. А я ведь вполне мог и уступить.

Мог, но не уступил, злоба навалилась. А может, так и надо? Чего я всё время всем уступаю, может, не надо никому уступать?

А потом я вдруг подумал, что неплохо бы взять и уронить эту доску вниз. Вырвиглаз прибежит к окну, а перебраться никак. А тут и баторцы подоспеют...

Я представил, как перемазанный гудроном Вырвиглаз будет ковылять в сторону города, и на сердце стало теплее. А потом скажу, что доска сама упала...

Из корпуса послышался визг, затем грохот, стопка кастрюль обвалилась. Потом по второму этажу один за другим стали зажигаться окна.

Я поднялся на ноги, подошёл к краю крыши и пнул носком ботинка доску.

Тихо. Ничего. Ни вздоха, ни удара, ничего. Доска будто зависла в воздухе. Я хотел уже посмотреть, не так ли это на самом деле. И тут же снизу грохнуло. И почти сразу в окне появился Вырвиглаз.

Доска упала... — растерянно сказал я.

Вырвиглаз матюгнулся, взглянул вправо, взглянул

влево. Слева тянулся штырь громоотвода.

Ты что, совсем... — попытался было остановить его я.

Но Вырвиглаз уже встал на подоконник. Крики приближались. Вырвиглаз вытащил из кармана коричневые кожаные перчатки, дотянулся до громоотвода и шустро сполз вниз. Я выглянул из-за края крыши. Вырвиглаз смотрел на меня бледным лицом.

Валим! Валим! Валим! — крикнул он и исчез.

Мне повезло. Я не провалился в гараж. Не сорвался при спуске со стены, сполз аккуратно, в таких вещах нельзя спешить. Вырвиглаз уже поджидал внизу. Мы успешно добежали до леса, выбрались на дорогу, а дальше передвигались трусцой, остановились где-то через километр. Вырвиглаз закурил в очередной раз. На этот раз без всякого удовольствия, даже с видимым отвращением.

Что случилось? — спросил я.

Что-что — спалился дёшево, — ответил Вырвиглаз. — Как щенок прыщавый. И эти тоже...

Он выпустил к звёздам длинную дымную струю. И тут я увидел, что на щеке у него несколько глубоких, но не лишённых изящества царапин. По царапинам сочится кровь.

Жаба, — Вырвиглаз провёл рукой по щеке, увидел кровь, облизал, — жаба одна. Я её прижал к комоду слегонца, а она такая... Короче, когти сантиметровые. Расцарапала.

А шоколадка? Надо было метнуть в неё, а пока она разбиралась бы с «Алёнкой», ты бы и действовал. Это же элементарно!

Да, — Вырвиглаз достал из кармана помятую шоколадку, — я и забыл совсем. А как она мне в рожу вцепилась, а я ей и говорю: ты чего, козявка? А эта корова дёрнулась и на бидоны наткнулась...