Мёртвое Эхо

– Мост Воронов на месте, – Люгер замедлил шаг, вытаскивая из кобуры дробовик. – Скверное место. Странно что нас никто не встречает.

– А кто должен был нас здесь встретить? – удивился Дит, с тревогой поглядывая на достаточно внешне спокойного спутника.

– Собиратель Черепов, - непонятно ответил Люгер. – Он так просто никого через этот мост не пропускает, всегда требует плату за проход и плату взимает воспоминаниями, но берёт не всякие, а только те, которые связаны со счастливыми моментами жизни.

Дит первым ступил на дощатый настил моста и, перегнувшись через каменные перила, заглянул вниз. Внизу тихо шелестела жёлтая река. Именно шелестела, потому что это была необычная река, где вместо воды текли потоки красных и жёлтых листьев, складываясь в замысловатый разноцветный узор, словно картинка в детском калейдоскопе.

– Решил искупаться? – с насмешкой спросил ступивший следом на мост Килмистер. – Если что, то не советую этого делать. Прыжок туда билет в один конец. Смотреть долго тоже опасно. Затягивает.

– А много в этом лесу людей? – спросил Дит, на всякий случай отойдя подальше от выглядевших не очень надёжно древних перил.

– Людей здесь нет, – ответил Люгер. – Только тени. И все они ищут Мандир.

– Мандир? – заинтересовался Дит. – А что это?

– «Дом Бога», – важно объявил Килмистер. – То место где можно, наконец, обрести долгожданный покой.

– Значит ты сам там ни разу ещё не был?

– Конечно же не был, - рассмеялся Люгер. – Иначе что я, по-твоему, здесь делаю? Обретшие «Дом Бога» уже не возвращаются в это паршивое место…

За мостом простирался всё тот же осенний лес. Деревья здесь росли не так плотно, сквозь ветви можно было рассмотреть далёкое синее небо.

– Не удивляйся, но в округе всегда царит осень, - сообщил Килмистер, пряча оружие. – Даже не знаю почему так. Тот кто собрал нас здесь, по всей видимости любит это время года. Кажется поэты обожают осень за её ненавязчивую мрачность и ржавеющую ауру неизбежного увядания. Ведь что такое осень? Осень, это пролог скорой зимы. А с чем в природе ассоциируется зима?

– С жизненным финалом, - ответил Дит, осторожно ступая по мягким чуть влажноватым листьям, казавшимся ему одним большим опасным живым существом.

– Правильно, – подтвердил Люгер. – Ты ведь и сам всё прекрасно понимаешь, брат. Я с самой нашей первой встречи не ошибся в тебе.

Налетевший порыв прохладного ветра осыпал одиноких путников ворохом сухих листьев.

Килмистер заметно помрачнел.

– Пошли быстрее, - коротко бросил он. – Не нравится мне это затишье, совсем не нравится…

Вскоре среди деревьев показались древние руины. Полуразрушенные куски поросших мхом каменных стен, возможно, когда-то были высоким забором, огораживающим небольшой храм, состоящий из нескольких трёхэтажных строений с позолоченными куполами. Забитые досками накрест окна и двери выглядели довольно уныло.

– Сейчас поищем что-нибудь для нас полезное, - пообещал Люгер, слегка приободрившись. – Чует моё мёртвое сердце, не зря мы сюда вышли. В прошлый раз, когда я здесь проходил, никаких руин в этом месте не было. Это добрый знак.

Дит не понимал, чего здесь доброго. Но спутнику, конечно же, было виднее. Одноэтажные монашеские кельи рядом с возвышающимся над ними храмом также выглядели полностью заброшенными. Многие с обвалившимися крышами, внутри лежали нанесённые ветром осенние листья. Люгер заходил в каждую келью, внимательно глядя себе под ноги, будто что-то искал.

– Ага, ну наконец-то, – воскликнул он, заглянув в очередные развалины. – Давай-ка, брат, сюда.

В напрочь лишённой крыши пристройке лежал мумифицированный мёртвый человек в серой монашеской рясе. Человек лежал в такой позе, будто смерть застала его во время молитвы. В усохших руках блестели зажатые нефритовые чётки.

– Что с ним случилось? – спросил Дит, присев рядом с трупом.

– Да кто ж его знает, - Люгер принялся деловито обыскивать одежду мертвеца. – Может молился не тому богу…

– Так… и что тут у нас… - Килмистер выкладывал на пол нехитрый скарб покойника. – Молитвенник в кожаной обложке на арамейском языке. Нет, это нам сейчас точно не нужно. Компас… ну эта вещь в лесу абсолютно бесполезна, потому что работает всегда неправильно. Опа, а это что?

Развернув свёрнутый в трубочку лист жёлтой бумаги, Люгер с нескрываемым интересом уставился на замысловатую карту, исчерченную непонятными чёрными символами.

– Оказывается этот монах тоже искал «Дом Бога», - задумчиво проговорил он. – Вот даже пытался план составить тех мест, где бывал. Странный поступок, ведь лес раз в сутки полностью меняется, поэтому его точную карту составить невозможно. Я пару раз пытался и всё безуспешно. Хотя погоди… вот, кажется, та точка, где мы сейчас находимся. Даже название есть «Провал безвременья». Откуда у него эта информация? Кто же ты был на самом деле?

Килмистер повернулся к покойнику, будто и впрямь ожидая от него ответ.

– Оставлю-ка я эту карту себе. Вдруг всё-таки пригодится.

Перебравшись через полуразрушенный забор, путники вернулись в лес. Дит не удержался и обернулся. Загадочных развалин с храмом за спиной уже не было.

– Ну что я тебе говорил, - воскликнул Люгер. – Никакого постоянства. Всё течёт, всё меняется. Искривления пространства порождают парадоксы, а парадоксы порождают временную уникальность зыбкого бытия.

– А как же «Дом Бога»?

– А вот мандир всегда находится на одном месте, в отличие от путей к нему ведущих. Единственная область постоянства в потустороннем хаосе мёртвых миров.

Снова развернув трофейную карту, Килмистер громко присвистнул.

– А карта то и впрямь непростая. Место ведь, в котором мы только что были, на ней исчезло. Вместе с поясняющей надписью.

Люгер возбуждённо стучал указательным пальцем с чёрным ногтём по плотной бумаге.

– А «Дом Бога» на этой карте обозначен? – поинтересовался Дит, заглядывая спутнику через плечо.

– Разумеется, нет, - Люгер аккуратно свернул карту. – Как ты думаешь, лежал бы тот монах мёртвым, если бы точно знал к нему дорогу?