Мертвым не понять

«Мамочки! Не собирается ли он со мною разводиться?! – Мелькнуло у меня в голове. – И в правду, какая я ему жена? На что?» Я посмотрела на Зерцалова, он уже налил суп, дымящаяся поварешка в его руке смотрелась как кадило.

– …Надо мною еще никто так не измывался, Диана, – сквозь слезы прошептал Пава. – Ну ладно, я понимаю – у тебя было вдохновение – ты писала, в таком состоянии не до еды. Допустим. Не убрала в холодильник, все сгнило. Хорошо. Но почему было не выбросить? Зачем такая вот демонстрация презрения? Что я тебе такое сделал? Ведь ты даже не попробовала. И потом, ты что, уморить себя решила? Хочешь, чтобы люди сказали, что тебя муж не кормит и под замком держит?

Я увидела, как слеза сорвалась с его щеки и, сверкнув в воздухе, разбилась о стол.

– …Я понимаю, что я не кажусь тебе мужчиной, но я ведь люблю тебя. Конечно, у нас нет никакого шанса стать нормальной, с обывательской точки зрения, семьей. Даже решись это попробовать я – ты меня вовек к себе не допустишь. Но это ладно – зачем же издеваться? Не понимаю, казалось бы, женщина с внешностью богини любви могла бы иметь хотя бы каплю снисхождения…

– Постой. Ты говоришь, еда испортилась?

– Прокисла. – Павел сокрушенно вздохнул и принялся резать хлеб. – А ты что, действительно на кухню не заходила, что не знаешь, или притворяешься?

– Послушай. Я тебе сейчас все как есть расскажу, а ты уж сам решай, верить мне или нет. Только я в жизни бы тебя не обидела, ты же знаешь. В общем, так получилось, что я не помню, что со мной происходило с вечера понедельника до сегодняшнего утра.

– Как не помнишь? – Нож в его руках задрожал.

– А вот так. Проснулась сегодня как ни в чем не бывало, звонит Мариша и говорит, что я твою рукопись еще вчера должна была сдать. А я знаю, что мы с нею только вчера ужинали вместе, где я ей говорила о «Гроте Дианы» как о задумке.

– И ты не отнесла?!

– Андрей приходил и забрал. Не суть.

– Все-таки Андрей!

– Да погоди ты. Может, это летаргический сон! Может, я умираю! Может, у меня амнезия? Где я была? Если была, конечно, и почему, будучи дома, до еды не дотронулась? Кстати, ты говоришь, она не была в холодильнике?

– На столе. – Пава подвинул столик и поставил передо мной тарелку с супом, явно намереваясь впредь кормить из ложечки.

– Вот видишь! В понедельник я ужинала в ресторане – зачем мне было все доставать?

– Действительно. Но… Это ведь еще не признаки того, что ты должна умереть? Ведь нет? Скажи – нет? Ты напряженно работала, когда я уезжал. Твой роман – ты его закончила. О боже! Я чудовище! – Он испуганно прикрыл ладонью рот. – Прости меня, Диана, я уехал, когда ты только закончила работу, то есть когда я был тебе по-настоящему нужен! Ты оставалась здесь без помощи, без пищи, тебе даже воды подать было некому, врача вызвать… А если бы ты умерла? Или не проснулась… никогда не проснулась больше!? Я же убийца…

– Ну, перестань. Ничего ведь не произошло. – Странно, но в этот момент я была готова поклясться что реплика «Я чудовище!» и последующий текст не имеют ничего общего друг с другом. – Не переживай. Я просто хорошо выспалась.

– Да? Правда?.. Ты ведь еще так молода… не может быть, чтобы ты умерла или была тяжело больна – тебе ведь… Нуда…

– Мне тридцать. Я на два года старше тебя.

– Надо же, а я-то привык думать, что мне двадцать.

– Восемь лет иллюзий. Вкусно. – Я без всякого аппетита принялась за суп. Пава продолжал сидеть рядом, словно ожидая, что я того и гляди упаду, из-за чего мне кусок в горло не шел. Наконец он, видимо, уверился, что я не намерена переноситься в лучший мир, и, пересев к столу, принялся за обед, время от времени бросая на меня жалостливые взгляды.

– Одно непонятно, – наконец решилась я, – мне снились розы, много роз.

– Красные, белые?..

– Не знаю, у меня были завязаны глаза. – Я положила ложку. Есть определенно не хотелось.

– Что же ты видела? Если видела, конечно?

– Ничего… Но я слышала музыку и шелест лепестков, чувствовала запахи и ощущала прикосновения.

– Это очень эротично… – Пава отставил тарелку и, томно посмотрев на меня, закурил длинную сигарету. – Что же тут удивительного? Сон без изображения… странно конечно, но… всякое бывает.

– Не в том дело… – Я подбирала слова. – Видишь ли, во сне было полно розовых лепестков, а когда я проснулась, то обнаружила вот тут огромный шип.

– Где?

Я выставила ногу так, чтобы красноватое, припухшее пятнышко оказалось почти что перед ним. Павел присел на корточки.

– Ты слышала что-нибудь об опытах самовнушения? – спросил он. – Ну, когда человеку кажется, что ночью по комнате летает комар, а наутро он находит прыщик?

– И шип. Огромный шип. Вроде тех, что бывают у дорогущих красных роз на длинных лапах.

– Но этому можно найти разумное объяснение…

– Какое? Ты привез мне немецкое белье с аукциона в Цюрихе, я положила его в первый раз, в комнате из цветов только лилии и орхидеи…

– И роза, валяющаяся у тебя в постели, когда я приехал.

– Розу принес Андрей – твой любовник. Шип я нашла раньше.

– Подлец. Теперь, кстати, он и твой любовник. Дрянь какая – еще друг называется – с моей женой!..

– Не думаешь ли ты, что такой здоровый шип просочился через простыню?

– Нет, это совершенно исключено! Они же новые и крепкие. Хотя – если шип лежал на матрасе, ты могла постелить простынь, а потом переложить ее на другую сторону, шип зацепился…

– Ты что, считаешь меня полной дурой? Простыни вышиты только с лицевой стороны – причем блестящим шелком! Как я могла этого не заметить?!

– Да, ты права… разве что… нет.

– Разве что ты устраивал оргии с цветами в моей постели?

– Как это возбуждает! Так вот какие сны видит моя женушка. Он был красив?

– Не знаю. – Я пошла к себе в комнату и оделась. – Действовал он очень даже здорово.

– Но постой. – Пава уже стоял на пороге моей комнаты. – Если шип настоящий – тогда и все остальное… тебя не изнасиловали?

– Нет. Неужели ты думаешь, что это можно не почувствовать?

Мы вместе вынесли на лестницу мокрый, зеленый ковер и выжали его там в четыре руки, вода звенела по ступенькам, стекая вниз. Слава богу, под нами никто не живет – только склад.

– Все равно я бы на твоем месте проверился у врача.