Мертвый Барон

Пока он радовался, как ребенок, я становился всё мрачнее и мрачнее. Из-за того, что должен знать кто такие Феррейра, из-за того, что спросить его не могу. Из-за его идиотского счастья. Из-за…

— Возвращаю твоё, уж извини, что осталось, — я бросил на стол один из пакетиков, оставленных мною для такого случая.

Густаву поднялся и изучил брошенное прямо на гору огромных креветок. Посмотрел на меня, жестко и холодно. Улыбка мгновенно испарилась с его загорелого лица.

— Что это значит?

— А ты не знаешь, что это такое? — деланно удивился я.

— Я знаю, что это, — он скрипнул зубами, раздул ноздри, но продолжил сдержанно: — С чего вы взяли, Барон, что это моё? На моих улицах этой дряни никогда не было и не будет. Можете отправлять к предкам или куда пожелаете. Но я связываться с отравой не стану.

Что за…? Пусть я ему не верил, но засомневался. Уж больно искренне он разозлился и переменился в лице. Возможно, он великий актер.

— На твоих улицах я это и взял. А тем, кто пытался втереть эту, как ты выразился, дрянь, немного подправил физиономии.

— Где? — потребовал он, резко выпрямившись.

— Да прямо рядом с домом Луиса, — я не обратил внимания на его тон, почти начал верить. — Трое, лет девятнадцати может…

— Кристо! — гаркнул он так, что зазвенели дорогие хрустальные бокалы и стаканы.

Уже знакомый мне, по походу на пустырь, молодчик выпрыгнул откуда-то и испуганно замер, увидев меня. Густаву потер переносицу и щелкнул пальцами:

— У нас завелись крысы, — мужик повернулся ко мне: — Опишите их?

Я рассказал приметы, включая новые травмы. Сказал, в какую сторону они ушли. Кристо убежал, а главарь залпом допил свой напиток и со всей дури разбил стакан о стену.

— Алемао, клянусь духами предков, это ублюдки из Алемао! Это объявление войны! Как они посмели?!

Густаву заводился всё больше, расхаживал по террасе, яростно пиная мебель и избавляясь от посуды. Я смотрел и размышлял. Врет или нет? Для меня устраивает эпичное представление или действительно не знал?

Если последнее, то его власти приходит конец. Когда чужаки орудуют на твоей территории, причем довольно давно и безнаказанно, это означает лишь одно. Тебя скоро уберут.

— Барон! — вспомнил он вдруг обо мне и уставился горящим взглядом. — Клянусь душой, я никогда не связывался с этой дрянью! Она губит наших, лишает связи с предками. Лишает сил. Даже бокоры осуждают за такое!

Бокор это колдун, перевелось у меня автоматически. Ну наконец-то. Недобрые, совсем недобрые ребята, но тем не менее носители местной магии. Сходить к ним нужно…

— Я… Я… — тем временем метался дон, лихорадочно осматриваясь вокруг.

Бросился к столу и схватил нож. Я напрягся, приподнялся и приготовился. Он был далеко, не успеет. Но Густаву резанул себя по руке и кровь полилась на белую скатерть, расплываясь там алым пятном.

— Клянусь своей кровью! — выкрикнул он и застыл, в ужасе глядя на меня.

Ясно, вот и лик Барона объявился. Предмет клятвы медленно капал, а на крики и шум сбегались люди.

Первой примчалась охрана. Грозные, шкафообразные и черные, как те эбонитовые палочки. Дубины, точнее, здоровенные эбонитовые дубины. Они тоже встали, как вкопанные. Один выронил пистолет, совсем хреново.

Прислуга, в виде двух милых девчуль, завизжала и тут же скрылась.

Лишь один зритель уставился на меня с восхищением. Роб, он же Хосе Роберту Пиньо Жоао, зачем я только это запомнил, всё таки получил чего жаждал. Настоящего Мертвого Барона.

Я взглянул в отражение панорамных окон, выходящих прямо на меня. При таком ярком дневном свете было видно, как в зеркале. Ну и жуть же…

Помимо белесой рожи, раскрашенной под череп, образ дополняла высокая шляпа и вычурный костюм. Вот только смешно он совсем не выглядел. Стремно, страшно — это да.

Чуть наклонил голову. Отражение повторило и ухмыльнулось.

Я отвернулся, опустился обратно в кресло и взял ближайший графин. Понюхал, крякнул и налил себе. Опрокинул в себя неожиданно ледяную жидкость, закусил куском гигантской рыбины и выдохнул.

Человеческая композиция всё это время не сдвинулась с места.

Вдалеке громыхнуло.

— Руку перебинтуй, — тихо сказал я Густаву.

Все зашевелились и забегали одновременно. Босс схватился за рану и поморщился, от переизбытка чувств явно переборщил. Охрану он послал куда подальше, ничуть не стесняясь детских ушей.

Малец же загипнотизированно подошел и храбро ткнул мне в плечо. Никакого страха и пиетета. Узрел чудо и в детской непосредственности желал пощупать.

— Пиньо! — строго прикрикнул на него батя.

Роб Рой, конечно! Вот кто врет и не краснеет. Мальчишка смутился, но надолго его не хватило, перед ним был более интересный объект, то есть я.

— Это правда! — внезапно так заорал он, что я вздрогнул.

Прибежал один из охранников, умчавшийся буквально секунду назад. На вытянутых руках он нес аптечку, судя по характерному красному кресту. На меня он старался не смотреть, от чего сильно косоглазил.

Я налил себе ещё.

Пока перевязывали Густаву и прогоняли пацана, я успел хорошо перекусить. Представление меня убедило, пусть и не до конца. Но сущность лоа, древнего духа-божества, говорила мне, что главарь не врет.

Впрочем, сущность человека говорила мне о том, что если сам веришь в свои слова, то пройдешь любую проверку. Уж я знал, как обманывают детекторы лжи.

Наконец суета закончилась, мы остались с Густаву одни и он тяжело опустился в кресло, бледный от потери крови и уставший от разгоревшегося конфликта. Выжидающе уставился янтарными глазами.

Моя выдержка была гораздо сильнее.

— Вы мне нужны, Барон, буду честен, — после долгого молчания и игры в гляделки сознался он. — Ваше присутствие у меня… в гостях поможет избежать войны. А она надвигается, я чую это.

Главарь наглядно и шумно вдохнул. Пахло кровью, и то верно. От залитого ею стола и в воздухе вообще. Скатерть так и не сменили и теперь большая её часть окрасилась в бурый.

Нда, сериальные страсти из моего детства тут не показуха, это у них в крови, чтоб её.

— А ещё… — он помедлил. — Там пока никто не знает, что вы живы. Наследник рода ди Сантуш умер, так все считают.

И снова испытывающий взгляд. Намекающий, что если я захочу, то узнают. А он поддержит. А я потом отблагодарю. Логичные выводы и весьма неглупые, если подумать. Мертвый Барон и новый герцог Сантуш ему были выгодны.