Мертвый и живой

Окна были закрыты шторками, поэтому Иван не видел, куда его везут, но на всякий случай занялся слепым хронометражем маршрута.

Ехали недолго, уже через пятнадцать минут машина остановилась во внутреннем дворе большого монументального здания. Что это за здание Ваня не понял, но по обилию людей с рунами SS на петлицах сообразил, что оно принадлежит какому-то подразделению СС.

Унтершарфюрер молча показал направление и двинул вперед.

В полуподвальном помещении эсэсовец открыл дверь пустой комнаты без окон, очень похожей на помещение для допросов, забрал все документы Ивана и приказал ждать.

Судя по стуку подков на сапогах, автоматчики заняли пост за дверью.

Стул оказался дико неудобным, но такие мелочи Ивана уже давно не смущали.

«Ну что же, подождем... — вяло подумал он. — Значит все-таки проделки Вилли. Вот же черт. Очень некстати. Скорее всего, меня сейчас будут вербовать на какую-то спецоперацию, но по заданию Центра я должен мирно жить в Гамбурге и ждать приказа. А я даже туда еще не добрался. И если соглашусь, возможно даже не доберусь. Так... знание английского явно подразумевают, что меня собираются использовать не на восточном фронте. А принадлежность Вилли к головорезам из пятисотого парашютно-десантного батальона прямо намекает, что это будет диверсионная операция, причем не на Восточном фронте, а в отношении союзников. С одной стороны — очень привлекательно; если проявлю себя, есть шанс продвинуться поближе к интересным фигурам Рейха. Если не ошибаюсь, батальон курирует Отто Скорцени, а это фигура интересней не бывает. С другой стороны, меня могут банально хлопнуть и начну я опять с самого начала. И с третьей — подобный выбрык — прямое нарушение приказа Центра. Надо оно мне? Попробовать отказаться? Я комиссован из армии, заставить меня не могут...»

Ваня принялся себя уговаривать отказаться, но при этом уже твердо знал, если предложение состоится — он согласится.

Через десять минут в коридоре послышались быстрые шаги, дверь распахнулась и в комнату вошел Вилли.

— Прошу извинить за беспокойство Алекс!.. — с чувством заявил оберштурмфюрер пожимая руку Ивану. — Но дело не требует отлагательства.

— Для этого меня засунули в машину и доставили сюда под конвоем? — не особо приветливо ответил Иван. — При этом, сам арест видела половина города.

— Арест? Под конвоем? — Вилли раздраженно поморщился и выругался. — Черт побери! Проклятые штабные идиоты. Ничего доверить нельзя. Но я разберусь...

— Поздно, — буркнул Иван. — Ладно, в чем дело?

Оберштурмфюрер виновато улыбнулся.

— Как ты уже понял, речь пойдет о твоем знании английского. Нам нужен такой человек как ты.

— Кому нам? Зачем? — Ваня все еще изображал крайнее недовольство.

— Извини, пока ничего сказать не могу, — отрезал Вилли. — Но работа интереснейшая. И очень хорошо оплачиваемая. И престижная. Ты же сам говорил, что мечтаешь вернуться на фронт. И еще... — он хохотнул. — Я спасу тебя от Анны! Поверь, женщины из семьи Бузенбаум — это исчадья ада! Из их когтей очень трудно сбежать. А Анна считает, что уже закогтила тебя, она говорила Эльзе. Помедлишь — все, пропал навсегда. Живой пример — перед тобой. И ты еще матушку ее не видел. Она свирепей Сталина!

— Я комиссован по состоянию здоровья! Понимаешь? — резко возразил Ваня. — Сейчас я нормальный, но уже через мгновение могу кататься по полу с пеной на морде. Я не пройду медкомиссию! Даже если пройду, я могу подвести своих боевых товарищей в самый ответственный момент. Представь, что будет если у меня начнется припадок во время операции?

Вилли нахмурился.

— Я уже отправил телеграмму своему начальству — мне ответили, что готовы рассмотреть твою кандидатуру и отдали прямые указания к действию. Пускай даже тебя не возьмут в строевую часть, все равно ты можешь помочь. Не мне, Рейху! Поверь, это очень важно и может изменить ход войны. Алекс — это шанс для тебя! Кому ты нужен в гражданской жизни? А СС — это семья, мы своих не бросаем. Поверь, если ты откажешься — поступит приказ и эти... — он покосился на дверь — возьмут тебя и доставят куда надо. Если потребуется — в кандалах. Но я сначала хочу уладить дело по-хорошему. Думай!

«Вот почему у меня все через жопу? — почему-то весело подумал Иван. — Как чувствовал, ничего хорошего из затеи сделать из меня нелегала не получится. Но ладно, Es geht alles auf eine Rechnung! # Вытребую отпуск на пару дней, съезжу в Гамбург, отрапортую что прибыл на место, а дальше творческая командировка. Один хрен ждать до морковкиного заговенья. Может что-нибудь толковое получится...»

# Es geht alles auf eine Rechnung (нем.) — все идет по одному счету. Русский аналог пословицы — семь бед один ответ.

И ответил оберштурмфюреру:

— Черт с тобой Вилли. Вся ответственность этой затеи на тебе. Но сам понимаешь, в гостиницу я уже вернуться не могу. И в город тоже — на меня будут смотреть как на русского шпиона. И еще, мне надо пару дней, для того чтобы съездить в Гамбург. Хочу найти фрау Пиммель, мою воспитательницу, я ей обещал.

Вилли облегченно вздохнул:

— Ты не пожалеешь, Алекс. У меня пустует охотничий домик на берегу Варнова, там поживешь несколько дней. Все необходимое для жизни там есть. Половишь рыбу, отдохнешь. Четыре дня у нас в запасе есть. Как раз решат все формальности. В Гамбург — сложнее... но, думаю, решим. Чего ждешь? Поехали. По пути возьмем выпивку, я знаю где есть отличный коньяк. Документы пока останутся здесь. За твоими вещами я пошлю. Давай, давай, я обещал Эльзе что вернусь домой к обеду...

Через час Вилли привез на своем «Опель-Олимпии» к маленькому домику из дикого камня на живописном берегу реки.

— Обустраивайся! Дрова в сарае, постельное белье в шкафу, удочки в сарайчике. С берега тут неплохо карп и плотва клюют на червя. Продукты и твои вещи вечером привезут. Завтра я тебя навещу. Стоп! Совсем забыл... — он выдернул из машины бутылку коньяка. — Держи, компенсация от меня за беспокойство. Соседи редко сюда приезжают. Если появятся и будут спрашивать, скажешь, что ты мой товарищ. Все, я поехал, Эльза мне глотку перегрызет, если я опоздаю к обеду...

Место Ивану понравилось, вокруг садик, внутри немудрящая самодельная мебель, кровать удобная, камин есть и причал прямо под домом.

— Но холодно... — Ваня поежился и пошел за дровами в сарай.

Развел огонь, уселся в кресло напротив камина, плеснул себе коньяка и погрузился в блаженное ничегонеделанье.

Через час неизвестный молчаливый солдат привез на машине Ванины вещи и картонную коробку с продуктами. Вилли расщедрился на три банки тушенки, маленькую баночку кофе, булку хлеба, пакет гороховой сечки и палку сыровяленой колбасы.

Проверив вещи, Ваня сразу понял, что их тщательно досматривали, но не удивился этому. Соорудил себе бутерброд и вернулся обратно в кресло.

Мелькнула мысль порыбачить, но он ее сразу прогнал, заварил кофе и достал из своего рюкзака томик Ницше.

А когда за окошком стемнело, потушил свет и завалился в постель. Правда, перед тем как заснуть, заметил, что за ним наблюдают из соседнего дома.

Ночь прошла спокойно, Иван отлично выспался, проснулся с рассветом, но с первым глотком кофе приехал Вилли.

— Как устроился? — он крепко пожал руку Ивану. — Завидую, а меня Эльза пилила до самой глубокой ночи. Так что я поспешил удрать рано утром. Помнится, ты собирался в Гамбург? Так поехали прямо сейчас. Другой возможности не будет. Дело ускорилось, меня отзывают из отпуска. Да, совсем забыл... бюрократы из кадрового отдела нашли для тебя несколько неплохих вариантов. Я тебе их по дороге озвучу. Но с этого момента мы с тобой говорим только по-английски. Не мешает попрактиковаться. Готов? Кофе по дороге допьешь...