Мертвый петух

Я вопросительно посмотрела на Юргена.

— Легавые меня уже достали своими расспросами, хотя те выходные я мирно провел у своих в Мюнхене. У меня даже есть квитанция с заправки на автобане — туда заезжал в воскресенье вечером, — но от нее мало толку. Я не могу доказать, что уехал отсюда еще в пятницу вечером. В субботу в Мюнхене меня ни одна собака не видела, кроме жены. Дети еше слишком малы, они не в счет. Машина стояла в гараже. Погодка-то выдалась хорошая, но я, как последний идиот, всю субботу проторчал дома — надо было разобраться с домашней бухгалтерией.

Он вытащил из стоявшей на столе вазочки пластмассовый цветок и стал отрывать у него лепестки.

Только я собралась спросить, какое это имеет отношение к моей персоне, как начались упреки:

— Наверное, это ты несла фараонам весь этот бред насчет того, что Беата была влюблена в хахаля своей дочки, учителя. Да как тебе вообще пришло в голову распускать такие сплетни?

Я покраснела и заверила его, что это не сплетни и я ничего не распускала, а один-единственный раз сообщила полиции о своих подозрениях, при условии, что будет соблюдена строжайшая тайна.

Юрген заказал себе еще кружку пива.

— Полиция и тайна? Не смеши меня! В жизни не слышал такой чуши! Мы с Беатой не были романтической парочкой, но нам было хорошо вместе, и мы никогда ничего не скрывали друг от друга. Хотя тебе этого никогда не понять.

Интересно, что он имел в виду?

Я почувствовала себя оскорбленной и резко заметила, что не потерплю подобного тона. Мы с Беатой знали друг друга еще со школы, она была моей давней подругой.

— Да уж, подругой, — усмехнулся Юрген. — Про подруг сплетен не распускают. Тебе она вообще не доверяла, иначе рассказала бы то, о чем мне уже давно было известно.

— Ну и что же это? — спросила я. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

— Беата давно знала, что Вивиан встречается с учителем, она же не была дурой. Ясно, что дружок Вивиан отсюда, а не из Франкфурта, потому что она вдруг зачастила к матери в гости, брала машину Беаты и пропадала по полночи. Кроме того, этот тип, не помню его имени, с тех пор как познакомился с Вивиан, стал заявляться к ним слишком часто безо всякой причины, и каждый раз Вивиан оказывалась дома. Матери — любопытный народ! Конечно, Беата выглянула из окна, когда Вивиан как-то раз ушла из дома, не спросив разрешения взять машину. Оказалось, на углу улицы ее ждал учитель.

Я тяжело вздохнула:

— Ну хорошо, пусть она об этом знала, но почему нельзя допустить, что она сама была в него влюблена?

— Боже мой, как же ты туго соображаешь! Такие слюнтяи, как этот учитель, были не в ее вкусе, мы с ней частенько его обсуждали. А вот к его дружбе с Вивиан она относилась совершенно спокойно. «Большинство учителей — педофилы, а у Вивиан — эдипов комплекс, они идеально друг другу подходят» — это ее слова. Так ни одна женщина не скажет про мужика, в которого влюблена.

— Возможно, она говорила так только для отвода глаз, — возразила я, — чтобы ты ничего не заподозрил.

Юрген посмотрел на меня и покачал головой.

— Вы, старые девы, чудной народ! — прогремел он на весь зал, и сидевшие рядом посетители мгновенно повернулись в нашу сторону и принялись с интересом меня разглядывать.

— Извини, Рози, я не тебя имел в виду. — «А кого же еще?» — подумала я. — Но тебе, наверное, не понять: мы с Беатой не забивали себе голову всякой мутью вроде подозрений в измене.

Я собралась уходить, но он вцепился в мою руку, потный и пьяный, совсем как Хартмут несколько дней назад. Во мне поднялась холодная ярость:

— Господин Фальтерманн, отпустите меня! Я только что была на похоронах моей лучшей подруги и не настроена выслушивать оскорбления в свой адрес!

— Ага, теперь я уже господин Фальтерманн! Милостивая госпожа не желает переходить на ты с мелкой сошкой вроде меня. Беата была совсем другим человеком, лишенным высокомерия и предрассудков! И она никогда в жизни не была влюблена в этого хлюпика. — Он немного подумал. — Он, скорее, в твоем вкусе!

Мое лицо вспыхнуло, и это от него не укрылось.

— Не бери в голову, Рози. Я не хотел обижать тебя, нашу благочестивую девицу. Просто злюсь, потому что легавые меня достали. Думаю, этим я обязан тебе. Они решили, что я пригласил Беату на завтрак с шампанским и кокнул ее, поскольку она сказала, что любит другого. Им даже известно, что мы с Беатой уже бывали на этой башне раньше, — наверное, это тоже твоих рук дело.

— Могу я теперь идти? — спросила я. Мне стало совсем плохо. Казалось, только что перенесенная болезнь возвращается вновь.

— Погоди, — не унимался Юрген, — не переживай так, я честный парень и привык говорить, что думаю. Женщина твоего возраста, без мужа и детей бог знает что может нафантазировать про личную жизнь других людей. Поэтому мой тебе совет: не суй свой нос в то, что тебя не касается. Беата не покончила с собой из-за несчастной любви, а если бы она указала мне на дверь, я бы ее и пальцем не тронул. Тебе все ясно?

Я кивнула, и он наконец выпустил мою руку. Я заплатила у стойки и поспешила унести ноги.

Впоследствии в голову мне приходило множество замечательных ответов на его обвинения. Когда он начал распространяться о фантазиях старых дев, я могла бы рассказать ему о том, что Беата говорила насчет разницы между ним и Витольдом.

Как убить рослого, сильного мужчину, который может справиться с вами одной левой, если у вас нет револьвера? С помощью яда? А где взять яд? И как незаметно его подсыпать? Нет, пожалуй, нужно достать новый револьвер. Но где? Лучше бы за дело взялся профессионал, киллер! Это было бы идеальное решение. Хотя, если подумать, оно даже обсуждению не подлежит, потому что наемным убийцам нужно платить. Если верить детективным фильмам, они требуют за свои услуги по меньшей мере сто тысяч марок, а откуда мне их взять? И как я — Розмари Хирте, порядочная служащая юридической конторы, — вообще найду киллера? Я решила великодушно подарить Юргену жизнь.

Этот мерзавец даже не дал мне после похорон поговорить с Витольдом, которому наверняка нужно было с кем-нибудь пообщаться после печальной церемонии, но скорее всего не хотелось беседовать с Вивиан на виду у родственников. Уверена, он искал меня. «Тира, — сказал бы он, — моя верная подруга, пойдем к тебе домой, поболтаем немного!» Не исключено даже, что он видел, как я уходила в компании этого отвратительного Юргена Фальтерманна.

Я лежала в постели и слушала песни Брамса:

Ночью я срывал поцелуев розы.Аромат их был и душист, и крепок [20] .

20

Перевод Н. Самарина.