Мерзкий старикашка

Память услужливо подсказала, что да, таки есть. Блин!!! Поцарствовал, Дадон фигов! Тут об уютной могилке со всеми удобствами думать надо, а не о троне. Царевич… Это в сказках царевичи — молодые балбесы, а в реальности, получается, старые пни. Сколько ж мне теперь? Лет семьдесят?

Память немного поподвисала, а потом выдала результат: двадцать восемь лет и шесть месяцев.

Скока?!!

Я аж чуть не подскочил на месте от такой новости — больная спина не пустила.

Это в какие такие тяжкие я при прошлой жизни ударялся, что так свой земной облик поизносил?!! Да наркоши конченные в таком возрасте выглядят приличнее и моложе!

Память подгрузила какие-то дополнительные ресурсы мозга, и сообщила, что год состоит из двадцати четырех месяцев по двадцать восемь, а каждый третий — по двадцать семь дней. Итого в году шестьсот шестьдесят восемь, ну или девять, если год високосный (что бывает шесть раз за десятилетие), дней.

Оху… Ох, удивительно-то как! Я-то думал, что на параллельную Землю попал, а тут, ты погляди-ка, Земля какая-то прям вовсе перпендикулярная выходит.

Так, и сколько ж мне на наш счет тогда получается? Я прикрыл глаза (и накрылся одеялкой — зябко тут все же, в одной исподней ночнушке), и принялся вычислять в уме.

Блин-компот, ну хоть простейший бы калькулятор! Сбивался раз пять, но по всем прикидкам выходит, что этому телу едва за пятьдесят. А чего я выгляжу тогда так погано? Может правда, излишества, аморальный образ жизни и все такое прочее? Нет, это вряд ли — стоит только на руки посмотреть. Они не только в артрите все, но еще и в мозолях. Да и память что-то подсказывает про строгий распорядок, моления на восходе, отбой на закате, обильное, но не чрезмерное питание и свежий горный воздух. Про алкоголь вообще не подсказывает — или у моей памяти склероз, или я его вообще неизвестно когда последний раз видел.

Ну может, конечно, просто пил столько, что напрочь об этом не помню.

А что у меня с зубами?

Покосившись на траурную каемку под ногтями я напрочь отбросил идею проверять наличие жевательно-кусательной части тела пальцами. Языком справлюсь!

Зубы оказались на месте — без дырок, и не болят (хоть зубы у меня без радикулита!), один, правда, отсутствует. Стерва-память выдала картинку его удаления — смутную, давно дело было, но офигенно яркую. Еще бы, рвать без наркоза.

Блин, куда я попал?!! В какое такое средневековье? Бритва опасная даже по виду, помазок — я его вообще только как наследство от деда видал, карательная стоматология… Надеюсь, профмедосмотров тут нет, а то посадят жопой на растущий огурец, геморрой лечить, как один телеврач советовал. С таким уровнем развития с местных станется…

Вот с такими невеселыми мыслями я как-то незаметно и задремал. Даже не слыхал, когда послушник пришел. Эх, старость…

Хотя, с формальной точки зрения я, конечно, не сильно старше стал — двадцать восемь лет, вместо почти двадцати пяти.

Слабое утешение, правда?

* * *

Память прошлого обладателя тела потихоньку возвращается. Здоровье тоже.

Хотя какое у Лисапета, к черту, здоровье? Запустил себя дедушка. Ну или его «запустили» — имеются у меня некоторые сомнения на этот счет. Кому нужен живой брат правителя, когда у того законный сын и наследник имеется?

Да, таки брат. Младший. Сводный. Сын царя Лендеда Великолепного и его второй царицы — первая родами померла.

История, в общем, в лучших традициях Средних веков, в каковых я, похоже, нынче и пребываю, да русских народных сказок — было у царя три сына. Старший — умный был детина, средний был и так, и сяк, третий… Третий помер во младенчестве, потому в дальнейших событиях и не участвовал, а средний, это получаюсь я.

Почему «и так, и сяк»? А какого такого гениального ума ждать от мальчика-мажора в восемь (по нашим меркам — пятнадцать) с небольшим лет? Бабы, выпивка, охота, породистые лошади — чего Лисапету еще было в те времена желать? Он и не желал.

Ох и покуролесил же, мелкий гаденыш, и все ему с рук сходило. Конечно, это первую жену Лендед взял в жены по политическим резонам, причем не сам, а с уже своего папеньки подачи, чтобы мирный договор закрепить (такая вот войсковая операция по принуждению к браку, получается), а на второй уже женился по любви, ну и мне с этого помытого слона нехило от папахена перепадало. Зато братец, который и по местным-то меркам на пять лет меня старше, на дух нас с царицей не переносил. Ну, вообще, понять того можно: мачеха его в черном теле держала, все мечтала на трон свою кровиночку усадить, и может даже у нее чего и срослось бы — сама она из местных, богатого и влиятельного княжеского рода, дядьев кумовьев при дворе полно, а то что сын охламоном растет, так молодой еще, перебесится.

Оно, конечно, может и перебесился бы, когда в возраст вошел, да только тут папенька подсуропил — возьми, да на охоте шею и сломай. Лошадь, понимаешь, споткнулась, а он сильно был нажрамшись к тому моменту, вот в седле и не удержался.

Беды, ясен пень, никто не ждал, так что и готовых планов интриг на случай внезапного атаса стороны не имели, однако Лисапетову маменьку это ничуть не смутило, — та еще была стерва, — и не успев похоронить мужа она уже начала мутить воду против законного наследника престола, упирая на его неблагонадежное происхождения от дщери враждебного государства.

Пес его знает, протащила б она меня на царство через совет князей, который, формально, утверждает нового государя на трон, или нет, но, как я уже упоминал, старший — умный был детина. И в войсках авторитетом пользовался.

Нет, гражданскую войну с резней всех несогласных он затевать не стал. Каген поступил гораздо разумнее.

Внешне он вообще никак на потуги мачехи не прореагировал, наоборот, собрался в паломничество, за усопшего отца помолиться, да не в ближний монастырь, а от столицы подальше, в обитель Святого Солнца, к чудотворной реликвии припасть. Есть здесь такая — здоровенный золотой слиток, в котором человеческая рука, словно в пластилине отпечаталась. Считается оттиском десницы этого самого Солнца, когда он в людском облике по земле шарилось и диким людям раздавало знания и прочие ништяки.

С пропагандистской точки зрения ход беспроигрышный, ну царица на него и купилась. Спровадила с Кагеном и младшенького царевича (он, мол, ничуть отца не меньше любил, больше даже, пущай к святыне припадает вместе с братом и рубит на этом половину купонов, а я женщина слабая, к путешествиям неприспособленная, я тут, в столице посижу, почву подготовлю, чтобы пасынка с короной прокатить) — не одного, понятно, со свитой, телохранителями и прочими лакеями. И вот тут в дело вступила география. Я бы даже сказал — политическая география.

Суть в том, что монастырь наш расположен в «тупиковой» горной долине, путь к которой лежит от торговой тропы. Ничего удивительного нет в том, что на этом ответвлении с незапамятных времен стоит крепостица с таможенным пунктом и гарнизоном — во-первых, пошлину с купцов брать где-то надо, так почему и не здесь (вдруг они монахам продадут чего, не уплатив до этого положенного сбора в казну?), а во-вторых, обитель Святого Солнца, это место священное, прославленное, но расположенное, гадство, едва не у самой границы, и случись какая война, соседи реликвию могут запросто затрофеить. Чтобы паломники и богомольцы уже в их страну ей поклониться ездили и, соответственно, свои денежки у них тратили, на еду, проживание и прочие добровольные пожертвования.